О том, как проходил просмотр, история умалчивает. Зато дальнейшее доподлинно известно. Разъяренный папаша, примчавшись домой, с ходу дал дочери в рыло. Потом заломал, снял с нее штаны, с себя ремень и отпорол.
Вот, — задрала юбку и продемонстрировала красно-полосатую сраку.
У девушки, конечно, горе и трагедия, а мы все бездушные сволочи. И вместо сочувствия ржали как ненормальные в десять рыл полчаса без остановки. Она сама уж не выдержала и засмеялась сквозь слезы.
Может, говорю, возьмешь тайм-аут, подумаешь?
Нет, отвечает, я и так всю ночь думала. Мне самой уже стало надоедать.
Ну, как знаешь. Бывай тогда.
Не ушла б сама, я все равно избавился бы от нее. Не хватало еще, чтоб папаша на студию приперся права качать или ментов подослал. Геморроя не оберешься.
Немного неудобств, конечно, доставил неожиданный уход. Пришлось вызывать модель из кадрового резерва и немного править сценарий.
Весь день обсуждалась эта курьезная ситуация. Артисты представляли себя на месте девушки, кто с опасением, кто с показным пофигизмом. Почти половина высказали мнение, что если бы видео шло на отечественный рынок, да еще и в открытом доступе, то вряд ли рискнули бы участвовать.
Один актер говорит, — а вы, дескать, думаете, что никто не узнает никогда? Все тайное становится явным, думайте об этом каждый день и бойтесь.
Его самого спалил когда-то приятель и с тех пор жутко завидует.
Парням, конечно, проще, на них труднее ярлыки повесить, если только в гомосятине не участвовали. Некоторым девушкам, правда, тоже ничего не страшно. Давно как-то одна рассказывала, что в институте на нее однокурсницы чуть ли не с завистью смотрят. А все парни мечтают трахнуть, но она неприступна как крепость.
Все смешалось в наше время, и перевернулось с ног на голову.
Мне, честно говоря, абсолютно наплевать, шифруются они или нет, для меня важнее, чтоб дело нормально шло.
Вечером Верка говорит, — помнишь Алену, с косой?
Алену я, конечно, помнил, года полтора назад подавала надежды. Ее изюминками были длинные ногти, чисто свои, не наращенные, и главное — огромная коса. Но однажды пришла с остриженными ногтями и абсолютно лысая. Уныло пыталась врать, что решила кардинально сменить имидж, снялась в таком виде в двух лесбийских роликах и исчезла.
Так вот, говорит Верка, это ее брат родной остриг, когда спалил в Интернете. Она умоляла тебе не рассказывать, чтоб не выгнал. Думала карьеру сделать, да не сложилось.
Жалко косу, такую, наверно, лет десять надо растить.
86.
В перерыве вышел на улицу на пару минут, воздухом подышать. Возвращаюсь, подсаживаюсь за столик к Антохе и Вовану, чаи погонять. Артисты тоже гоняют, но в стороне, часть на стульях и тумбочках, кто-то прямо на траходроме. Кто в трусах, а кто-то и без оных. Непринужденно себя чувствуют, короче.
Вован говорит тихонько, — айда уши погреем, бляди за мораль трут.
Прислушиваюсь, — разговаривают о том, можно ли сравнивать порноактерство с проституцией.
Одна говорит, — ну, мы ведь зарабатываем с помощью своего тела, получаем деньги за секс, значит, ничем от проституток не отличаемся.
Другая, — мы же актрисы, мы играем роль, вживаемся в образ. То есть,<<
понарошку как бы. А в жизни мы обычные женщины. Я вот, например, сексом в жизни только по любви занимаюсь.
Третья, — да, вот зарабатывают же люди с помощью рук, или там умственным трудом. А Мы — с помощью половых органов. Это наш инструмент рабочий.
К беседе присоединяется актер, — так и у проституток так же.
Второй актер все время сидел молча и только ухмылялся. Потом все же вставил реплику, довольно провокационную, — а вот как вы считаете, чем отличаются проститутка, блядь и шлюха?
Одна модель встрепенулась, — за словами-то следи, слышь?
Тот ей, — че, на свой счет приняла? Себя-то к кому причисляешь?
Чую, назревает ненужный рамс.
Все, говорю, работаем.
После этого чела подловил в курилке. Чем отличаются-то, спрашиваю.
Жмет плечами, — а я почем знаю? По мне — так все одно говно.
87.
В последнее время снимаю без вдохновения, рутина какая-то. Давно уже нет былого энтузиазма.
И ролики еще пошли какие-то бессюжетные. То ли заказчики экономить стали
(голая ебля-то дешевле стоит), то ли европейский зритель вкус изменил.
И снимается какая-то шляпа, или я лажаю, или еще что. Говно получается, если откровенно, я не стал бы за такое платить.
Такое упадническое настроение у всех наблюдается, даже у актеров. Работают спустя рукава, халтурят. А мне даже и прикрикнуть лишний раз лень, и дубль очередной сделать.
Атмосферу на студии можно сравнить с осенью, когда опадает листва, повсюду слякоть, начинает рано темнеть, а население депрессирует.
Разбежимся скоро, чувствую.
88.
Беседовали как-то с Веркой о жизни за бутылочкой винца.
Как тебе, спрашиваю, одной среди мужиков работается, не дискомфортно ли?
Да нет, говорит, я всю жизнь в мужских коллективах работала. На заводе когда трудилась, там вообще мастером была, представляешь, у целой бригады пьяниц. Чувствовала себя розой среди навоза. Так что тут я, можно сказать, в интеллигентном обществе.
А не стремно тебе среди разврата крутиться? Я же знаю, ты такая, как я, — не любишь блядство.
Ты же не жалуешься. А я что, намного нежнее тебя, думаешь? Я давно уже абстрагировалась от всего этого, меня хрен чем смутишь. Ты сам, кстати, ближе к сердцу воспринимаешь. Я-то к сексу по- прежнему отношусь, а вот ты разлюбил.
Да я и не любил никогда особо. А ты возбуждаешься на съемках? Признавайся, теребишь в сортире секель втихоря?
Какое еще к черту возбуждение. Это же не секс, это какое-то мясное копошение. Мне бифштексы иногда мерещатся, особенно, когда голодная.
А помнишь, Руслан про Амстердам рассказывал? Как гримерше в перерывах отлизывали?
Ну, так то голландцы, нация извращенцев. Так и быть, открою тебе тайну. Ленку помнишь, сисястую? Мне два раза снился сон, как она у меня лижет. Но это ничего не значит, я хрен на это пойду.
Неужели не интересно, каково это?
Слушай, Глеб, ты что пристал? А тебе не интересно с голубыми попробовать?
