Послание к Римлянам

воскрес «ради нашего оправдания») (ср.: 1 Кор. 15:17).

В этой главе Апостол разъясняет нам природу веры. Он подчеркивает, что существуют различные степени веры. Она может быть слабой (19) или сильной (20). Как же она возрастает? Прежде всего через наш разум. Вера — это не картонная декорация, не то, во что мы заставляем себя верить, хотя в глубине души знаем, что это неправда, не подбадривающее насвистывание в темноте. Напротив, вера — это разумное доверие. Не может быть веры без размышления. С одной стороны, мы должны задумываться над проблемами, стоящими перед нами, и вера — это не повязка на глазах и не розовые очки. Авраам «осознавал омертвение своего тела и омертвение Сарриной утробы» (19, ПАБ). Более того, он смотрел в лицо факту (НМВ), что оба они были бесплодны. Но, с другой стороны, Авраам размышлял над Божьими обетованиями и характером давшего их, особенно над тем, что Он есть Бог, …животворящий мертвых и называющий несуществующее, как существующее (17). И пока разум его был обращен к обетованиям, проблемы его уменьшались в размерах, потому что он был вполне уверен, что Бог силен и исполнить обещанное (21).

Мы сегодня находимся в значительно более благоприятном положении, чем Авраам, и нет оправдания (или почти нет) нашему неверию, потому что живем мы по эту сторону Воскресения. Кроме того, у нас есть Библия, в которой содержится информация и о творении Вселенной, и о воскресении Иисуса. У нас больше разумных оснований верить, чем у Авраама. Конечно, следует удостовериться в том, что ожидаемые нами обетования не надерганы из библейского текста и не являются плодом нашей фантазии, но действительно даны нам. И тогда мы можем их получить, даже вопреки всякой надежде человеческой, но с надеждою (18)[256] , то есть с уверенностью в верности и силе Бога. Только так мы сможет стать истинными детьми нашего великого духовного праотца Авраама.

В надежде, но вопреки всякой человеческой надежде,
В глубине отчаяния я верю… Вера, великая вера!
Ты смотришь на обетование и только его видишь!
Смеешься над невозможным
И восклицаешь: Да будет так![257]

5:1 — 6:23 9. Божий народ, объединенный во Христе

В конце главы 4 и в начале главы 5 Послания сразу же бросается в глаза местоимение множественного числа «мы». В первой части главы 1 характерным является местоимение «я» («Я не стыжусь благовестил…»), а во второй — «они», когда Павел повествует о безнравственном языческом мире. В главе 2 появляется местоимение «ты», когда он сначала обращается к наставнику морали («Итак неизвинителен ты…»), а затем — к иудею («Вот, ты называешься Иудеем…»). В главе 3 Павел вновь обращается к местоимению «они», вначале свидетельствуя о том, что «весь мир виновен перед Богом», а затем говоря обо «всех верующих», которые в начале главы 4 названы потомками Авраама. Но внезапно в последней фразе (4:16) Павел вводит множественное число первого лица, называя Авраама «отцом всем нам» и (в стихе 17) «нашим отцом».

Первое лицо множественного числа остается на протяжении всей главы 4, а затем глава 5 начинается с целой серии последовательных заявлений, начинающихся с «мы»: «мы имеем мир с Богом», мы «получили доступ к… благодати», мы «хвалимся надеждою славы Божией», мы «хвалимся и скорбями», «мы… спасаемся» и мы «хвалимся Богом». В этих замечательных выражениях веры Апостол отождествляет себя со всеми, кто получил оправдание по вере, будь то язычники или иудеи, и провозглашает солидарность Божьего народа, нового сообщества Мессии Иисуса. Отсюда заголовок данного раздела книги. Акцент на идее единства Божьего народа ставится и во шорой половине главы 5, где Павел противопоставляет Адама и Христа, а значит — человеческие сообщества, соответствующие каждому из них. То же и в главе 6, где говорится сначала, что «мы» умерли, а затем воскресли с Христом и стали через Христа рабами Богу.

1. Последствия оправдания (5:1–11)

Разъяснив необходимость оправдания (1:18 — 3:20) и указав путь к нему (3:21—4:25), Апостол теперь переходит к рассуждению о его плодах, или «благословенных последствиях» [258]. Он как будто продолжает разговор, начатый в 4:6, о «блаженстве» тех, кто оправдан Богом. Смысл всего абзаца определяется начальными словами: Итак, оправдавшись верою.., и здесь Павел делает шесть смелых заявлений от имени всех, оправданных Богом [259].

а. «Мы имеем мир с Богом» (1)

Поиски мира являются вечным человеческим устремлением — будь то в международной или личной сфере. Однако более важным, чем все перечисленное, является «мир с Богом», то есть отношения, основанные на примирении с Ним, что является первым благословением перед оправданием. Таким образом, «оправдание» и «примирение» — взаимосвязанные понятия, потому что «Бог дарует нам статус праведности и одновременно входит в дружественные отношения с нами, устанавливая мир между Собой и нами» [260]. И этот мир становится нашим …чрез Господа нашего Иисуса Христа (1), Который был предан смерти и воскрес из мертвых (4:25) для того, чтобы это стало возможным. Вот в чем заключается смысл мира как высшего благословения века Мессии, предсказанного пророками, мира в Царстве Божьем, увенчанном Иисусом Христом — Царем мира.

Павел пишет, что.. .мы имеем мир с Богом как реальный дар. Но верно ли это передано? В огромном количестве рукописей глагол стоит в сослагательном наклонении (echomen — «давайте будем иметь», ПВ и ПН В), а не в изъявительном (echomen — «мы имеем», НМВ, ПАБ). В греческом тексте расхождение лишь в одной букве, а произношение обоих слов могло быть почти одинаковым. Если верен вариант есИбтеп, тогда перевод «давайте иметь мир» мог трактоваться как призыв «радоваться в полную силу»[261].

Однако, несмотря на явное свидетельство рукописей в пользу этого варианта, большое число толкователей отрицает его. Видимо, это один из тех редких случаев, когда контексту позволено взять верх над текстом, внутреннему смыслу — над внешним, теологии — над грамматикой. Ведь отрывок этот включает в себя целый ряд утверждений, но не содержит ни одного увещевания или призыва. «Очевидно, что гармоничное выражение мысли Алостола в этом отрывке возможно лишь посредством изъявительного наклонения»[262].