– Вот когда заживу домком-то! Возьму этого зайца, убью плетью да продам за четыре алтына, на те деньги куплю свинушку, она принесет мне двенадцать поросеночков; поросятки вырастут, принесут еще по двенадцати; я всех приколю, амбар мяса накоплю; мясо продам, а на денежки дом заведу да сам оженюсь; жена-то родит мне двух сыновей, Ваську да Ваньку. Детки станут пашню пахать, а я буду под окном сидеть да порядки давать: эй вы, ребятки, крикну, Васька да Ванька, шибко людей на работу не туганьте, видно, сами бедно не живали!
Да так-то громко крикнул мужик, что заяц испугался и убежал, а дом со всем богатством, с женой и с детьми пропал!
Мужик стащил в лавке куль пшеничной муки; захотелось к празднику гостей зазвать, пирогами попотчевать. Принес домой муку, да и задумался:
– Жена! – говорит он своей бабе. – Муки-то я украл, да боюсь – узнают, спросят: отколь ты взял такую белую муку?
– Не кручинься, мой кормилец, я испеку из нее такие пироги, что гости ни за что не отличат от аржаных.
Пришла в кабак баба и спрашивает о своем муже:
– Не был ли здесь мой пьяница?
– Был.
– Ах, подлец, ах, разбойник! На сколько он выпил?
– На пятак.
– Ну так давай мне на гривну.
Выдали девку замуж; она сидит и воет:
– Свет-то моя крашенина, у матушки на печи осталась!
– Какая крашенина? Много ли аршин?
– Да я в квасу хлеба накрошила густо-нагусто, и с лучком, и с маслицем!
У одной бабы был муж глухой. Раз как-то вздумалось ей приласкаться к мужу. Вот она и говорит ему:
– Ох ты моя защита и оборона!
– Как, я ощипана ворона? Ах ты, такая-сякая! – И отколотил жену.
– Что ты, глухой черт! – закричала баба. – Разбойник, обидчик этакой!
– Вот давно бы так! – сказал муж.
Давно было. Не стало на селе попа. Согласились мужики избрать попа миром, выбрали и пошли к дяде Пахому.
– Пахом, – говорят ему, – а Пахом! Будь ты у нас на селе попом.
Пахом и стал попом, да то беда: ни службы не знает, ни петь, ни читать не умеет.
Вот однажды собрались миряне в церковь, а в тот день был большой у бога праздник. Пахом выносит книгу и спрашивает:
– Православные! Знаете ли вы эту книгу?
– Знаем, батька, знаем. Еще покойный поп все, бывало, ее читал.
– Ну, коли знаете, нечего вам ее и читать.
Выносит другую:
– Православные! А эту книгу знаете?
– Нет, батька, этой не знаем.
– Ну, так что ж вам ее и читать!
Повез мужик в город три четверти ржи продавать. Подъезжает к заставе. Обступили его мошенники:
– Стой! Как тебя зовут?
– Егором, родимые!
– Эх, брат! Недавно у нас четыре Егора церковь обокрали; троих-то нашли, а четвертого все ищут! Смотри ж, коли где тебя спросят: как зовут? – говори: без четверти Егор; а не то свяжут да в тюрьму посадят.
– Спасибо, родимые, спасибо, что научили!
Приехал мужик на подворье, хватился, а четверти ржи как не бывало! На заставе стащили.
В одном селе жил-был старик, да такой скупой, прижимистый! Как сядет за стол, нарежет хлеба, сидит да на снох посматривает: то на ту, то на другую, а сам ничего не ест. Вот, глядя на него, и снохи тоже поглазеют-поглазеют, да и полезут вон из-за стола голодные. А старик опосля, только что уйдут они по работам, втихомолку наестся, напьется и разляжется на печи сытехонек.
Вот однова отпросилась меньшая сноха и пошла к своему отцу, к матери и стала жаловаться на свекра:
– Такой-де лютый, ненавистный! Жить нельзя! Совсем есть не дает, все ругается: ненаеды вы этакие!
– Хорошо, – говорит ей отец, – я приду к вам в гости, сам посмотрю ваши порядки.
И погодя денек-другой пришел он к старику вечером.
– Здорово, сват!
– Здорово!
– Я к тебе в гости; рад ли мне?
– Рад не рад, делать нечего; садись, так и гость будешь!
– Как моя дочушка живет, хорошо ли хлеб жует?
– Ништо, живет себе!
– Ну-ка, сватушка, соловья баснями не кормят; давай-ка поужинаем, легче говорить будет.
Сели за стол; старик нарезал хлеба, сам не ест – сидит, все на снох глядит.
– Эх, сват! – говорит гость. – Это не по-нашему; у нас нарезал хлеба да поел, еще нарезал – и то поел. Ну вы, бабы молодые, больше хлеба ешьте, здоровее будете!
После ужина стали спать укладываться.
– Ты, сват, где ляжешь? – спрашивает хозяин.
– Я лягу на кутничке.
– Что ты! Я тут завсегда сплю, – говорит старик.
Вишь, в куте? у него спрятаны были яйца, хлеб и молоко; ночью, как заснут в избе, он украдкою встанет и наестся вдоволь. Сват это дело заприметил.
– Как хочешь, – говорит, – а я лягу на кутничке.
Вот улеглися все спать. В самую как есть полночь старик ползком-ползком да прямо в залавок – скрип! А гость еще с вечера припас про него большой ремённый кнут; как вытянет свата раз, другой, третий – сам бьет да приговаривает:
– Брысь, окаянная, брысь!
Пришлось старику не евши спать. Вот так-то прогостил сват у свата целых три дня и заставил на?долго себя помнить.
Проводил его старик, и с тех пор полно – перестал у снох во рту куски считать.
Шел солдат домой на побывку и забрел к одному мужику ночь ночевать.
– Здравствуй, хозяин! Накорми и обогрей прохожего!
– Ну что ж, садись за стол, гость будешь!
Солдат снял тесак да ранец, помолился образам и уселся за стол; а хозяин налил стакан горького и говорит:
– Отгадай, служба, загадку – стакан вина поднесу; не отгадаешь – оплеуха тебе!
– Изволь, сказывай загадку.
– А что значит
Солдат подумал-подумал и вымолвил:
– Хлеб чист, значит, он и чистота.
Мужик хлоп его по щеке.
– Что ж ты дерешься? Нас бьют да вину сказывают.
– Чистота, брат, кошка: завсегда умывается! А что значит
