Лирика

author>20 ноября 1959

Ленинград. Красная Конница

«Вам жить, а мне не очень…»

Вам жить, а мне не очень,
Тот близок поворот.
О, как он строг и точен,
Незримого расчет.

Зверей стреляют разно,
Есть каждому черед
Весьма разнообразный,
Но волка – круглый год.

Волк любит жить на воле,
Но с волком скор расчет:
На льду, в лесу и в поле
Бьют волка круглый год.

Не плачь, о друг единый,
Коль летом иль зимой
Опять с тропы волчиной
Ты крик услышишь мой.

20 ноября – 2 декабря 1959

«И в памяти черной, пошарив, найдешь…»

И в памяти черной, пошарив, найдешь
До самого локтя перчатки,
И ночь Петербурга. И в сумраке лож
Тот запах и душный и сладкий.
И ветер с залива. А там, между строк,
Минуя и ахи и охи,
Тебе улыбнется презрительно Блок —
Трагический тенор эпохи.

9 сентября 1960

Комарово

БЕГ ВРЕМЕНИ

Что войны, что чума! – конец их виден скорый,
Им приговор почти произнесен.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречен?

10 июня 1961

Комарово

«Так не зря мы вместе бедовали…»

Так не зря мы вместе бедовали,
Даже без надежды раз вздохнуть, —
Присягнули – проголосовали
И спокойно продолжали путь.

Не за то, что чистой я осталась,
Словно перед Господом свеча,
Вместе с ними я в ногах валялась
У кровавой куклы палача.

Нет, и не под чуждым небосводом
И не под защитой чуждых крыл,
Я была тогда с моим народом
Там, где мой народ, к несчастью, был.

21 июня 1961

НАС ЧЕТВЕРО

Комаровские наброски

Ужели и гитане гибкой

Все муки Данта суждены

О. Мандельштам

Таким я вижу облик Ваш и взгляд

Б. Пастернак

О, Муза Плача.

М. Цветаева

… И отступилась я здесь от всего,
От земного всякого блага.
Духом-хранителем места сего
Стала лесная коряга.

Все мы немного у жизни в гостях,
Жить – это только привычка.
Чудится мне на воздушных путях
Двух голосов перекличка.

Двух? А еще у восточной стены,
В зарослях крепкой малины,
Темная, свежая ветвь бузины…
Это – письмо от Марины.

19–20 ноября 1961

Ленинград. Больница в Гавани

РОДНАЯ ЗЕМЛЯ

И в мире нет людей бесслезней,

Надменнее и проще нас.

1922

В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем.
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней, —
О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно – своею.

1 декабря 1961

Ленинград. Больница. Гавань

СЛУШАЯ ПЕНИЕ

Женский голос, как ветер, несется,
Черным кажется, влажным, ночным,
И чего на лету ни коснется —
Все становится сразу иным.
Заливает алмазным сияньем,
Где-то что-то на миг серебрит
И загадочным одеяньем
Небывалых шелков шелестит.
И такая могучая сила
Зачарованный голос влечет,
Будто там впереди не могила,
А таинственной лестницы взлет.

19 декабря 1961 (Никола Зимний)

Больница им. Ленина

(Вишневская пела «Бразильскую баховиану»)

,

Примечания

1

«Мурка, не ходи, там сыч…» – единственное стихотворение из «Вечера», которое А.А. Ахматова случайно включила в рукопись «Подорожника». Она скиталась по чужим «углам» и, видимо, не имела под рукой книги «Вечер».

2

Расширенный вариант стихотворения, опубликованного в «Подорожнике» 1914 года.

3

Из бездны (взываю) (лат.).

4

Ордынка