Дм. Богров и убийство Столыпина

не согласился бы двинуть пальцем, не то что изменить собственные свои показания, «из жалости» к начальнику охранного отделения, но ни один истинный анархист не произнес бы также слов «мне надо умереть».

Лозунг анархиста — жить и бороться, во что бы то ни стало и до последней возможности, а не покорно класть голову на плаху. Дм. Богров принял предложение полковника Иванова, так как не хотел оставить неиспользованным ни одного шанса на спасение своей жизни, поскольку таковое являлось возможным без принесения в жертву своих принципов и умаления значения того акта, который он совершил. Решившись из политических соображений осветить свою личность одновременно, как революционера и сотрудника охранного отделения, Дм. Богрову казалось безразличным вносить те или иные вариации в свои показания, не изменяя заранее намеченного общего плана. Обещания полковника Иванова были ложью и Дм. Богров был казнен. Но слухи об этих обещаниях и о переговорах полковника Иванова с Дм. Богровым, очевидно, проникли в общество и дали повод для тех разговоров, о которых было упомянуто выше. Вспомним, что при казни Дм. Богрова присутствовали специальные делегации от монархического союза и союза русского народа, командированные затем, чтобы опознать Дм. Богрова и засвидетельствовать, что казнен именно он, а не кто-нибудь другой вместо него.

Мне самому приходилось неоднократно удостоверять интересовавшимся делом лицам, что Дм. Богров был действительно казнен и что все слухи о его спасении совершенно ложны.

——

На этом я заканчиваю настоящую книгу. В заключение повторяю еще раз, что прошу рассматривать ее лишь как попытку осветит личность Дм. Богрова и дать логическое и психологическое разъяснение его делу. Я не сомневаюсь, что дальнейшие исследователи найдут в обширном материале не мало новых фактов, которые подтвердят мои выводы и в той части, где они сделаны априори.

Но, если, как я указывал в вступительной части, эта книга не может рассматриваться, как попытка «реабилитации» Дм. Богрова, то, во всяком случае, она должна служить его апологией, как анархиста- коммуниста.

Этот его образ несомненно зачастую идет в разрез с обычным представлением о «революционере- герое», что, однако, вполне естественно, так как анархизм отвергает также и те принудительные нормы, которые выработаны партийно-революционным кодексом. Исчерпав материал настоящего исследования, я позволю себе еще раз процитировать то место из «анархического манифеста» Пьера Рамуса, в котором он дает характеристику поведения истинного анархиста и мы убедимся, как близко образ действий Дм. Богрова подходит именно к этой характеристике.

«В протесте индивидуума и группы лиц против существующего порядка заключается первый толчок к новому. Анархист это понимает; его протест имеет место каждый день; он подчиняется лишь требованиям своего идеалистического принципа. И тем, что его образ жизни в духовном, моральном, интеллектуальном и психическом отношении отличен от образа жизни рядового человека, он действует разлагающим образом на существующее, строя для будущего, для будущего свободного общества».

Именно, так жил и умер Дм. Богров, и только с этой точки зрения возможна правильная оценка его дела.

Берлин, 10 мая 1931 г.

http://ldn-knigi.lib.ru (ldn-knigi.narod.ru, ldn- knigi@narod.ru)