Начальником ОРБ был Александр Константинович Карташов. Рябинков знал его еще по совместной работе в розыске. Умелый специалист и руководитель. Рябинкова связывала с ним, кроме служебных отношений, дружба. С ним он часто делился мыслями о милицейском спецназе.
— ОМОН — это не то. Тут сержантский состав, до некоторых дел они не могут быть допущены, да и когда отряды создавались, им не ставилась задача проводить сложные спецоперации. Их этому и не обучают. А надо создать отряд отдельный. С учебным центром. Принимать офицеров, людей с военным или милицейским образованием. Тогда будет дело.
Карташов понимающе качал головой. Ему эта идея тоже нравилась, он думал о возможности создания такого подразделения. Его удивляло и радовало, что Рябинков так горит этой идеей.
— Ты обдумай все еще раз, — предложил Карташов. — Изложи свои мысли на бумаге — как будет выглядеть подразделение. Будем пробовать…
Вдруг в газете «Труд» на первой полосе вышла большая статья. Там были нападки на ОМОН и на самого Рябинкова. Под статьей подписались две журналистки, как потом выяснилось — их просто не существовало. А существовала заказная статья, которой хотели сломить командира. Не получилось.
— Александр Константинович, РУОПы — это шанс создать то подразделение, о котором я говорил.
— Силовая структура? — задумался Карташов. — Может, удастся пробить. Ты принеси мне свои наработки по этой теме, предложения, какая там штатная схема будет. Обсудим, согласуем и по начальству пойдем.
Дело не одного дня — по начальству ходить. Рябинков и так дома мало бывал, а тут совсем поздно стал приходить. Жена и сердиться на него не могла. Он был озабочен, и в то же время у него так сияли глаза.
— Ты понимаешь, Лен, я всегда этого хотел. Мечты надо осуществлять. Тогда и сам будешь счастлив, и люди вокруг тебя. Знаешь, как ребята загорелись. Карташов разрешил мне отобрать бойцов из ОМОНа, чтобы сформировать подразделение…
Сначала отряд состоял всего из семидесяти человек — бывших омоновцев. Рябинков взял и Эдуарда Филиппова, и Виктора Матвеева, и Фарвата Якупова, многих из тех, с кем служил бок о бок эти четыре года, до января 1993-го, когда указ о создании специального отдела быстрого реагирования, наконец, был подписан и СОБР стал отделом РУОП, а Рябинков его начальником, командиром СОБРа.
Нужно было где-то базироваться. Сперва разместились вместе с ОМОНом, в Видном. Но отряд разрастался и нуждался в своей территории. Рябинков ездил по Подмосковью в ее поисках. Времени на это обустройство почти совсем не оставалось. РУОПы сразу активно задействовали новую структуру.
В начале девяностых в Москву хлынули оружие, наркотики, уголовники со всей страны. Братков в кожаных куртках собровцы задерживали в огромном количестве. И криминальную ситуацию общими усилиями все-таки удалось переломить.
…Однажды вечером Рябинков смог высвободить время. Он хотел посмотреть территорию расформированной воинской части под Москвой. Ее предложили для отряда.
Одно- и двухэтажные дома, битые кирпичи, мусор. В казармах поломанные кровати, осыпающаяся штукатурка. Все разгромлено и разграблено.
Но Рябинков уже представлял, как здесь будет, когда удастся привести территорию в порядок. Понадобится много сил, денег, труда, но главное — будет, где тренироваться ребятам. Рябинков обходил помещения.
«Вот тут спортзал, тут клуб. Кажется, клуб здесь и был, — думал командир. — Стрельбище, столовая, баня. Ребята любят попариться».
Переехали в августе. Стали потихоньку обустраиваться. Вывозить мусор. Жили на базе почти на казарменном положении.
Октябрь 1993 года.
Когда в государстве неполадки, из всех нор выползают бандиты, убийцы, воры. Весь мусор всплывает на поверхность. Москва притягивала к себе нечисть из всего бывшего Союза. Грабежи, разбои — вызовы для собровцев не прекращались.
Рябинков переживал за бойцов — на базе еще не были созданы нормальные для жизни условия. Отопление не работало. Ночи в ноябре морозные. Отопление запустили только в конце ноября. И все-таки выжили. СОБР действовал…
Палатки, лес и серовато-синяя дымка вокруг. Пахнет дымком. Дежурные готовят обед. Здесь нет войны. Это горная база под Нальчиком.
Некоторые собровцы уже успели повоевать в конце 1994-го — начале 1995 года. Двадцать пять бойцов. Все живые и здоровые вернулись. Для Рябинкова это был главный показатель — год работы, учебы, бесконечные тренировки и боевые выезды не прошли даром. Возмужали ребята.
Вторая группа собровцев, человек сорок, базировалась под Ассиновской. Разведки, засады, зачистки. В Чечне СОБР был скорее в роли войскового спецназа, чем милицейского. Не до разграничений на войне.
Рябинков летал к группе в Чечню и каждый раз изводил себя мыслями, что он отвечает за бойцов, но не может уберечь их от пули, от взрыва. Он отвечает за них не только потому, что командир, а потому, что он решил их судьбу, когда принял в отряд. У многих бойцов семьи, у командира тоже, но никто из них уже не мыслил себя без отряда, никому в голову бы не пришло отказаться от командировки на войну Особая атмосфера в отряде, особое братство.
В апреле 1995 года сводный отряд под руководством Рябинкова готовился к горной войне. Под Нальчиком те же горы, а кроме того, такие же бункера, как под Бамутом. Сто человек отдельно проводили обкатку штурма бункера, похожего на тот, где прятался Дудаев.
В сводный отряд входили группа «Вымпел» и несколько групп СОБРов — из главка, воронежский и подмосковный.
Планировали передислоцировать отряд под Бамут, там шли жестокие бои. Но туда отряд не отправили, изменили задачу. Оставили бойцов для быстрого реагирования в случае терактов. Им были приданы большие силы — шесть вертолетов и бронетехника.
Рябинков подчинялся непосредственно командующему группировкой. Из Нальчика собровцы переместились под Грозный. Там стояли в поле между Северным и Грозным. Жили в палатках. Рейды, засады.
Работали иногда все, но чаще группами. Однажды разведка дала сведения о местонахождении дудаевского аэродрома. Там находились готовые к вылетам Миги. Одну группу Рябинков отправил на аэродром, с другой работал в районе Старые Атаги. Мыслями он был на аэродроме, с бойцами.
Рябинков выслал туда четыре вертолета с десантом и два — для прикрытия. Быстро подлетели «вертушки», смяли ветром траву. Одна за другой фигуры в камуфляжах оказались на земле, мелькнули и будто растворились. Выбили охрану, занялись самолетами. Три Мига заполыхали и взорвались. Только едкий дым вслед за яркими вспышками устремился в небо. Еще несколько самолетов, стоявших на ремонте, постигла та же участь.
Бойцы вернулись на базу целые и невредимые. О слухах, что боевики готовятся лететь на Мигах бомбить Москву, можно было забыть.
Отряд «Альфа» должен был штурмовать основное здание — центральный корпус больницы.
Больничный комплекс большой, корпуса разбросаны по территории. Собровцы должны были взять два здания и гаражи и осуществлять прикрытие «Альфы».
Небо светлое, выгоревшее. Солнце палит. Июнь. И вдруг стрельба. Плотный огонь в мирном городе. Свинцовая стена преграждает подходы к больнице, где заложники, захваченные боевиками.
Из сообщений пресс-службы МВД России: «
