— Ну вот! — торжествующе провозгласила Арина. — А дедушка Гёз говорил, что чудес с нами больше не случится! Господин Юксел, — сказала она по-английски, — вы очень смелый, вы нас спасли, вы просто замечательный человек! И сын у вас тоже замечательный, — добавила она в порыве великодушия. Впрочем, кто бы спорил…
— Бежим на ресепшен, — вернул нас к действительности Юче. Мы опрометью бросились на улицу. Наслаждаться воздухом свободы было некогда.
— Сколько времени? — на бегу спросила я.
— Начало седьмого, — отозвался Юче.
Автобус должен был приехать за отъезжающими в полшестого… Но может быть, он опоздал?
Однако фойе было совершенно пустым. Юче уточнил на ресепшен — да, автобус уехал по расписанию, полчаса назад.
— Караул. Приплыли, — хрипло констатировала Арина.
— Но самолет-то еще не улетел! — воскликнула я. — Юче! Ты еще можешь нас спасти.
Он посмотрел на меня с такой безумной надеждой, как будто это
— Отец даст машину… — сообщил Юче, нервно улыбаясь и потирая ладони. — Я вас отвезу. Самолет еще не улетел. Мы их догоним.
Все всё делали страшно медленно — так мне казалось. На самом деле, не прошло и десяти минут, как мы запрыгнули в старенький «», и Юче рванул с места. На этот раз мы с Ариной не сговариваясь заняли места сзади.
Юче был бледен и сосредоточен. И он гнал так… Так у него не получалось даже, когда он был Терминатором и Супергероем.
Арина вдруг оживилась.
— Слушайте, внимание! Сейчас будет тоннель… Когда нас везли из аэропорта в отель, нам гид говорила…
— Кто? — вздрогнула я.
— Гид! — повторила Арина и нервно расхохоталась. — Ну да. Я теперь при слове «гид» буду представлять себе только Марту. Как говорится, вперед! Так вот, сопровождающая говорила, что в этом тоннеле надо хлопать в ладоши. Так мы разбудим наших ангелов-хранителей, и все у нас будет хорошо.
— Когда нас везли, она что-то про грехи говорила, — буркнула я.
— Да нет. Отпущение грехов — это другой тоннель. А в этом — ангелы. Вот он, вот он! Приготовились…
У Юче хватило ума не отпускать руль — при такой скорости никакие ангелы бы нас не спасли. А я всегда стесняюсь этих глупых курортных игр… Короче, захлопала одна Арина, но так оглушительно, что будь я ангелом, непременно бы проснулась.
Потом темнота тоннеля сменилась рыжими придорожными огнями — за стеклом машины они смазывались в полосы. И вот, наконец, как огромная летающая тарелка, ослепил нас светом аэропорт.
Шумная толпа соотечественников звенела на металлоискателе. Все уже приняли «с отбытием» и теперь с трудом ориентировались в карманах собственной одежды, выгребая оттуда горстями телефоны, зажигалки и мелочь. Бабы, матерясь, вытаскивали ремни из джинсов. Все бурно и витиевато комментировали шмон. Мне хотелось схватить автомат и расстрелять этих придурков. Они не понимают, что каждым своим тупым движением крадут у нас драгоценные минуты!
Пришла наша очередь. Мы с Юче прошли быстро, Арина запищала.
— Это пирсинг, — сквозь зубы процедила она, пока девушка дотошно ее досматривала.
Наконец мы прорвались внутрь и заметались от табло к табло. Парочка из давешней толпы тоже слонялась по залу.
— Я же говорила, семь часов — это вечер, — кричала толстая, загорелая дочерна баба.
— Масик, вечер — это девятнадцать часов. Семь — это утро, — бубнил трубным басом огромный мужик.
— Ха! Как будто турки умеют считать до девятнадцати!
Интересно, они приехали на полсуток раньше или опоздали на свой самолет? Впрочем, есть вещи и поинтереснее. Где наши? Если они уже прошли регистрацию…
И тут мы их увидели. Мои мама с папой, Аринина мама и наши двойники дружно шагали к очередям на регистрацию. В середине зала они разошлись и встали каждый в свою очередь — одни на Питер, другие на Москву. Очереди были длинные. И никаких кёштебеков. Нам никто не мог помешать. И поэтому мы медлили сделать последний шаг…
— Давайте отойдем, — шикнула Арина. — Не будем родителей пугать, они люди нервные, пожилые… Представляете, им бы с наше… Да у них бы просто крыша поехала!
И мы скрылись за пустой таможенной стойкой. Хотя мой глазастый папа, кажется, снова что-то углядел. Он вертел головой и показывал маме и моей двойняшке на то место, где мы только что стояли.
— Ну, давайте прощаться, — сказала Арина. Сказала одновременно пафосно и грустно, и у меня защемило сердце. Арина сгребла меня в охапку и прошептала в ухо:
— Машка, я тебя люблю. Мы с тобой обязательно еще увидимся. Ведь кроме тебя мне даже поговорить обо всем этом будет не с кем. Никто ж не поверит! Ты хоть страничку на «Одноклассниках» заведи, будем переписываться! Юче! — сказала она, отпуская меня. — Давай, не поминай лихом. Ты классный парень. Пусть у тебя все будет хорошо. Ну, прощайтесь!
Она легонько подтолкнула меня к Юче, а сама отошла в сторону.
И мы прощались. Слова все были уже сказаны, мы что-то прошептали друг другу о любви, а в основном целовались, целовались…
— Ты мне пиши… Электронный адрес отеля на сайте… Для меня…
— Напишу…
— Мы увидимся…
— Да, да…
— Машка, пора, — прервала нас Арина. Она кивнула головой: — Очередь подходит. Все, руки в ноги. То есть ноги в руки, ну, короче, как получится, побежали!
И мы снова побежали.
Оказавшись в центре зала, мы встретились взглядом с двойниками. Кажется, я услышала изумленный возглас папы. А потом обнаружила себя в очереди, с билетом в руке.
— Марусь, ты что уснула? Давай билет, — одернула меня мама. Девушка звучно проштамповала мои документы. Когда мы прошли контроль, мама пригляделась ко мне:
— Ты что такая красная? Хотя здесь душно…
Я поднесла ладони к горящим щекам. Шеки, губы, глаза, даже нос — все горело от поцелуев. Мы прошли паспортный контроль, сдали багаж, нас пригласили на посадку…
— Марусь, ты мне скажи, ты-то хоть видела, — начал папа, когда мы уже сидели в самолете. — Я снова видел ту же девочку, что и вчера на анимации. Ну вылитая ты! Просто чудеса какие-то!
Я пожала плечами.
— Тебе показалось. Таких чудес не бывает.
Папа с мамой переглянулись и расхохотались.
— Во какая у нас взрослая дочка! Уже не верит в чудеса!
— Дамы и господа! — объявила стюардесса. — Наш самолет готов начать полет. Просьба пристегнуть ремни безопасности. Экипаж самолета желает вам приятного путешествия.
Самолет начал разбег, а потом оторвался от земли. Я до рези в глазах смотрела в иллюминатор, словно надеясь с высоты птичьего полета разглядеть кого-то. А потом все скрылось в облаках.
Вот и конец истории…
Дома меня сразу же накрыло ощущение легкой амнезии. Наши приключения были слишком невероятными, чтобы воспринимать их как воспоминания. Сон? Фантазии? Что-то в этом роде, но никак не правда. Подружки расспрашивали меня про Турцию. Я вяло отвечала про пляжи, про рафтинг, про шведский
