зазнайке, искренне восхищаясь его последней колонкой, осталась без ответа. Ни улыбки, ни взмаха руки, ни простой благодарности.
К ужасу девушки, Фрэнк остановился перед ее столом.
— Джейн Хейс? — неуверенно спросил он.
Гром и молния… Она умудрилась кивнуть. Вблизи его глаза казались светло-ореховыми, с золотистыми искорками, как у обитающего в джунглях хищника. Этот мужчина не орангутанг, подумала она, не в силах противиться соблазну сравнить его с Чарли, а матерый тигр, глотающий женщин целиком…
Как ни странно, сегодня он выглядел неузнаваемым, почти робким, словно боялся отказа.
— Я — Фрэнк Кэплен, — сказал он, прекрасно зная, что в представлениях не нуждается. Фрэнк говорил с протяжным акцентом, напоминавшим о том, что он вырос в итальянском квартале. Тембр его голоса был бархатным. — Хоть мы и не знакомы, я видел ваши статьи, — добавил он. — Джеймс Порч посоветовал мне поговорить с вами.
Он протянул руку.
Джейн покорно протянула свою… и онемела. Даже если бы она и захотела, то не смогла бы произнести ни звука. Физический контакт вызвал в ней теплое, покалывающее ощущение, словно от удара слабого электрического тока. Девушка чувствовала, что ее пронзило с головы до ног. Это грозило самыми непредсказуемыми последствиями…
— Джеймс подумал, что ваш случай мог бы стать подходящей темой для моей колонки, — продолжил он, как видно, не ощутив ничего особенного в своих словах. — Можно присесть?
О Господи, с чего он взял, что люди захотят читать обо мне? — подумала Джейн, пытаясь сохранить самообладание. Должно быть, они с Джеймсом говорили о какой-нибудь судебной сенсации. Ну что ж, тогда понятно, почему местная звезда пожелала представиться ей…
— Располагайтесь, — коротко ответила она, оборачиваясь к пишущей машинке. — Мне нужно к полудню закончить статью. О чем вы хотели поговорить?
— Не знаю, как начать…
Фрэнк Кэплен, дотошный судебный репортер, срывавший на ходу подметки, не уверен в себе? Фрэнк Кэплен, чья сенсационная колонка комментатора вот-вот станет печататься сразу в нескольких газетах? Вот и не верь после этого в чудеса!
— Попробуйте с самого начала, — посоветовала Джейн.
Наконец-то Кэплен улыбнулся, словно увидел в ней человека, а не просто источник информации.
Несколько секунд Фрэнк изучал ее лицо. Казалось, перед ним сидит хорошенькая, немного застенчивая девушка, невысокая, но чудесно сложенная, с прекрасной фигурой. А лучше всего были большие зеленые глаза, красноречиво говорившие о незаурядном уме, и пышная грива темных волос с рыжеватым отливом. При виде огонька в глазах, румянца на щеках и прекрасных волос на ум приходили эпитеты «здоровый» и «естественный». На ней почти не было косметики.
В общем, это был тип женщин, которых мужчине хочется баловать и опекать, рассеянно отметил Фрэнк.
Но мгновение спустя он опомнился. Джейн Хейс нуждалась в опеке меньше всего на свете. Это была очень уверенная в себе молодая женщина с крепкими нервами, иначе шеф ни за что не отправил бы ее в террариум, каким был суд. Ее статья о загадочном убийстве, напечатанная на прошлой неделе, била точно в цель.
И все же, несмотря на бросавшуюся в глаза самоотверженную преданность Джейн работе, Фрэнк знал ее слабое место. Все, чего хочет сия юная мисс с чудесным цветом лица, это выйти замуж и подарить мужчине ее мечты первую в ее жизни ночь, полную безумной страсти. Цель, достойная восхищения. Но скорее всего обреченная на провал.
Напечатав фразу, а затем стерев ее с листа, Джейн попыталась не смутиться под горящим взглядом Фрэнка — не дай Бог, показать, насколько ее влечет к нему!
— Ну? — нетерпеливо спросила она, выгибая тонкую бровь.
— Джеймс говорит, что вы последняя двадцатишестилетняя девушка в нашем городе, — выпалил он. — И подумываете о том, чтобы выбросить белый флаг.
Мягко выражаясь, он был ничтожеством. Джейн смерила его испепеляющим взглядом и тут же, словно кто-то повернул рукоятку встроенного в нее термостата, вспыхнула от кончиков волос до крошечной впадинки у основания шеи. Ее окатило жаром.
— Как Джеймс посмел злоупотребить моим доверием? — яростно прошипела Джейн, когда к ней вернулся дар речи. — Да еще выдать меня абсолютно чужому человеку!
По какой-то непонятной причине слово «чужой» резануло Фрэнку ухо. Ну и что ж, что они до сих пор не были знакомы? Они работали в одной газете, разве не так?
— Честно говоря, это не совсем верно… — Пристыженный болью, отразившейся в огромных зеленых глазах, Фрэнк осекся и смущенно покачал головой. — Вообще-то да… Но он взял с меня слово не упоминать вашего имени, если вы согласитесь поговорить со мной.
— А если нет? Догадываюсь, что вы не постесняетесь раструбить о моих сложностях на весь отдел хроники!
Тут же на них уставились несколько репортеров, и Джейн прикусила язык, жалея о своей несдержанности. Фрэнк ничем не заслужил такого упрека, и она понимала это. Она и сама не остановилась бы на полпути, узнав о фактах для хорошей статьи. Но в данном случае дело касалось лично ее. И несмотря на множество сентиментальных историй, которые Джейн написала о других людях, ей совсем не улыбалось оказаться по другую сторону от репортера.
Фрэнк тоже выглядел расстроенным.
— Надеюсь, вы понимаете, что ничего подобного я не сделал бы… — пробормотал он.
— Может быть. — Чувствуя себя слегка пристыженной, Джейн решилась посмотреть ему в лицо. — Не хочу я фигурировать в вашей колонке, — прошептала она. — Даже анонимно. Пожалуйста, больше не просите меня об этом.
Но она была убеждена, что Кэплен не сдастся без борьбы, и оказалась права.
— Поверьте, — настойчиво сказал он, — я понимаю ваши чувства. Но ведь никто не заподозрит, что это вы. Столкновение старой и новой морали — тема животрепещущая. Если бы я рассказал о ней в своей колонке, это могло бы принести только пользу. Правы вы или нет? Люди выскажут свое мнение и помогут вам принять правильное решение.
Эта мысль почему-то не приходила ей в голову раньше. Некоторое время Джейн колебалась между глубоко укоренившимся стремлением оградить свое право на личную жизнь и любопытством — как к ее взглядам отнесутся другие? Интересно, какие советы она получит? Почему-то ей не хотелось разочаровывать этого сладкоголосого тигра в мужском обличье, который делал свое дело, не стесняясь распущенного галстука, закатанных рукавов рубашки и линялых джинсов.
Скрытность победила.
— Мой ответ — нет, — сказала она и решительно отвернулась к пишущей машинке. — Прошу прощения, мистер Кэплен, но мне нужно закончить статью…
Никогда прежде она не сталкивалась с Фрэнком во время ланча, и чутье подсказывало ей, что это неспроста. Маленькое убежище напротив редакции было переполнено репортерами, издателями и редакторами. В этой невообразимой кутерьме он ухитрился сесть рядом с ней.
— Солонину на ржаном хлебе, — заказала она, не глядя на Фрэнка, вздергивая подбородок и готовясь к отражению новой атаки. — Диетическую колу. И жареную картошку.
Фрэнк строил ей глазки, как будто они были влюбленной парочкой.
— А мне «богатырский бутерброд»[1] из итальянской булки. И побольше горчицы и майонеза, — сказал он. — Двойную порцию жареной картошки. И кофе со сливками и сахаром. Вот, пожалуй, и все.
Странно, но от его присутствия у Джейн захватывало дух. Ее возбуждали широкие плечи Кэплена, волнистые темные волосы и мускулистые предплечья. У него были большие, сильные руки. Интересно, как они ласкают в постели…
Смерив Фрэнка взглядом, как будто он был виноват в ее неуместных фантазиях, Джейн повернулась к официантке.
