— Ты прав. То, что ты написал раньше, действительно хлам, — сказала она, смерив Фрэнка оценивающим взглядом. — Твоя последняя работа не в пример удачнее. Однако должна сказать, что она не совсем обычна…
— Но ты все равно пропустишь ее, правда? — спросил Фрэнк, чувствуя себя так, словно все его будущее зависит от ответа на этот вопрос.
— Ага, — с улыбкой призналась она. — Разве можно не пропустить статью, в которой говорится о такой любви?
Джейн проснулась на следующее утро с твердой решимостью не позволить Фрэнку сломать ей жизнь. Вместо того, чтобы скрываться в доме у бабушки, она решила одеться и пойти на работу. Мне посчастливилось заключить контракт с одной из лучших газет страны, думала она, набирая номер телефона, и я хочу сохранить это место… даже если наши взаимоотношения с Фрэнком стали историей. Придется сжать зубы и потерпеть.
И все же, несмотря на напускную храбрость, ей не хватило сил прочитать статью для колонки комментатора, которую ее муж написал накануне. Она вынула газету из бабушкиного почтового ящика и отнесла ее наверх, так и не сняв с нее защитной обложки.
Впервые за свою карьеру Джейн вошла в здание суда, не ознакомившись с утренним номером «Паблик ньюс». К ее ужасу, каждый встречный-поперечный норовил спросить, читала ли она сегодняшнюю колонку «Давай поговорим».
— Нет, не читала, — снова и снова признавалась Джейн.
— Так посмотрите. Она того стоит, — добродушно посоветовал ей один из судей.
Как нарочно, все важные дела, которые она собиралась сегодня послушать, были отложены. Спустившись в вестибюль, Джейн опустила в газетный автомат четверть доллара и вытащила экземпляр сегодняшней газеты. Затем она села на скамью и принялась дрожащими пальцами листать страницы. Вот и колонка Фрэнка.
«Сегодня, — начиналась она, — я надеюсь на то, что эта колонка станет моей путевой нитью…»
Джейн вчитывалась в эти слова сначала с досадой, потом со смущением и наконец с нескрываемым ликованием. Продолжая называть ее Линдой, Фрэнк полностью описал историю их любви, за исключением самых интимных приключений, и сообщил об их свадьбе всему миру.
«Как большинство закоренелых холостяков, я в упор не видел своего счастья. Я не понимал, что мне досталась самая лучшая, самая нежная, самая чудесная жена, о которой может мечтать мужчина. И поэтому забыл сказать ей, что очень ее люблю.
Если вы увидите ее во время ваших поездок по городу, пожалуйста, спросите ее, читала ли она сегодня колонку Фрэнка Кэплена. Потому что верю: стоит Линде прочесть это послание, как она тут же позвонит мне».
Плача в три ручья, Джейн бросилась к ближайшему автомату и набрала номер служебного телефона Фрэнка. Он снял трубку после первого же звонка.
— Это отдел помощи подписчикам «Паблик ньюс»? — спросила она. — Если так, то у меня есть жалоба. В моем брачном контракте сказано, что я имею право на любовь, секс и сон в одной постели с мужчиной. Но в последние несколько дней я не имела ничего из вышеперечисленного. Не могли бы вы мне помочь?
— Не мог бы я? — В голосе Фрэнка звучал восторг. — Только скажи мне, где ты находишься, и я тут же буду рядом!
Запрыгав от радости, Джейн залилась тем самым заразительным смехом, который сводил Фрэнка с ума.
— Но мы не можем заниматься любовью в здании суда! — возразила она.
— Это только кажется, — ответил он. — Но все гораздо проще. В надежде на то, что ты дашь мне еще один шанс, я забронировал для нас люкс в гостинице.
Когда Фрэнк завел ее под коричнево-золотистый навес, прикрывавший вход в одну из лучших детройтских гостиниц. Джейн почувствовала, что ее ценят, балуют и безмерно любят. Устилавший вестибюль элегантный ковер ручной работы, обилие канделябров, позолоты и мрамора, даже величественная походка коридорных в красивой униформе — все говорило о том, что номера здесь дорогие. А при мысли о том, сколько стоил Фрэнку люкс, Джейн хотелось зажмуриться.
Двадцать минут спустя они с Фрэнком лежали в огромной кровати стиля «квинс». На ночных тумбочках под стать кровати красовались хрустальные лампы. В большом шкафу стояли телевизор и радиоприемник. По крайней мере, на одну ночь они стали гордыми обладателями огромной гостиной и столовой, мебели с обивкой абрикосового цвета и пушистого вишневого ковра. В специальном «центре закусок» было все — от льда, шотландского виски и фруктового сока до паштета из гусиной печенки и свежей выпечки, смиренно ждавших своей очереди доставить им удовольствие.
Однако они были слишком заняты друг другом, чтобы думать о чем-нибудь ином.
— Когда ты писал, что надеешься купить дом в предместье и завести детей, ты действительно верил в это? — спросила Джейн.
— Да, — признался он. — А теперь помолчи и поцелуй меня.
Именно это ей и хотелось сделать. Хотя им предстояло любить и лелеять друг друга до гробовой доски, обоим не терпелось как можно скорее оставить позади мучительные воспоминания последних дней.
Губы Фрэнка, прикоснувшиеся к ее губам, были голодными и настойчивыми. Его язык вонзился в рот Джейн с алчностью пирата, завладевшего долгожданным сокровищем. Тело Джейн покалывало от нетерпения. Юная женщина начинала думать, что возможна еще более жаркая любовь, чем та, которой они занимались на Гавайях.
Джейн тихонько вскрикнула, когда жадный рот Фрэнка сначала нашел ее груди, а затем спустился ниже, отыскал самое чувствительное место и раздразнил его, стремясь поскорее возбудить в ней желание. На этот раз им не нужно было переживать экстаз порознь. Фрэнк без слов знал, что она жаждет совокупления.
Когда Джейн почувствовала внутри упругий, пульсирующий член, она забыла обо всем на свете и вскоре окончательно потеряла голову. Достигнув новых вершин страсти, она ощутила неистовой силы взрыв, пламя которого опалило Фрэнка. Несколько секунд спустя он последовал за ней, и тела влюбленных свело сладостной судорогой.
Наконец-то мы стали единой плотью. Уже ничто не сможет разъединить нас, думала Джейн, тая в его объятиях. Отныне наш брак — не просто клочок бумаги. Теперь его скрепили два любящих сердца.
— Я так счастлива, — прошептала она, когда оба блаженно вытянулись на кровати. — Наверно, я самая счастливая женщина на свете…
— Тогда я самый счастливый мужчина. — На душе у Фрэнка было легко и покойно, как никогда в жизни. — Я приготовил тебе сюрприз, любовь моя. Вернее, целых два сюрприза. Мой брат нашел парня, который знает человека, желающего сдать огромную квартиру. Она частично меблирована, и цена вполне подходящая. Видишь ли, хозяевам неожиданно понадобилось срочно уехать в Париж. Так что в конце недели можем переезжать.
После того, что они пережили, собственное жилье могло показаться манной небесной. Но Фрэнк уже успел научить Джейн, что для него нет ничего невозможного.
— Это чудесно, — ответила она, целуя мужа. — Я знаю, что квартира придется мне по вкусу. А что за второй сюрприз, о котором ты говорил?
Фрэнк с притворным равнодушием пожал плечами, пытаясь продлить ожидание.
— Да ничего такого особенного, — уклонился он от прямого ответа. — Я всего лишь поговорил с главным редактором и Джеком Ричардсоном. Они согласны дать нам еще четыре недели отпуска, чтобы у нас получился настоящий медовый месяц.
Полностью удовлетворенная, Джейн положила голову ему на плечо.
— Это замечательно! — воскликнула она. — И куда мы поедем? Снова на Гавайские острова? Можно было бы вдоволь поплавать с маской. Полежать на солнышке. Еще раз попробовать местную еду…
