— Кто?
— Шан и Сукхит.
— Месяца три назад. Шан приезжал в Бангкок по каким-то делам. Но Сукхит познакомила его с нами только за несколько дней до свадьбы. Для Лей Чжи это было так неожиданно…
— Госпожа Сюэ, я слышал, что у вашей сестры было очень плохое зрение… Это правда?
— Да, последние два года она мучилась глаукомой.
— А вы знали ее мужа?
— Только по фотографиям. Как-то Лей Чжи показывала мне его снимки. Он умер незадолго до нашего приезда в Таиланд.
— Вы не могли бы показать мне его фотографии? У вас, наверное, остался семейный альбом Лей.
— Да, конечно. Я сейчас принесу.
— Ну, что? — поинтересовался Прадерм у Патрика.
— Я все объясню вам по дороге в порт, — ответил Ло. — Мне туда нужно обязательно заехать. Кажется, я ухватился за какую-то ниточку, хотя прямой связи между убийством Лей и имитацией кораблекрушения все же Не улавливаю… Но могу сказать точно: убили ее неспроста и это — дело рук нашей «триады».
«А может быть. Белый Бумажный Веер все-таки сумел из тюрьмы каким-то образом предупредить своих сообщников о том, что нам известно об инсценировке кораблекрушения? — мелькнула у Патрика мысль. — И Лей Чжи убита как человек, который мог пролить свет на это загадочное происшествие?» Госпожа Сюэ вернулась к столику с ветхим, выцветшим альбомом в руках. Как и в большинстве семейных альбомов, фотографии были наклеены в нем лишь до половины. Между остальными страницами пожелтевшие от времени снимки лежали в полном беспорядке.
— Вы знаете, я сейчас вспомнила, — сказала она. — Когда я пришла к Лей в тот вечер… ну, когда она сошла с ума, на столе лежал этот альбом. Он был раскрыт, а кругом валялись фотографии — и на столе и на полу. И… какое-то письмо.
— Вы не обратили внимания, на какой странице был открыт альбом? — спросил Патрик, понимая, однако, бессмысленность своего вопроса.
— Нет. Потом я подумала, что она рассматривала фотографии Сукхит… после того, как узнала о кораблекрушении.
Госпожа Сюэ разыскала среди общей кучи фотографию мужа Лей Чжи и подала Патрику. Со снимка на инспектора смотрело одутловатое лицо пожилого человека с родинкой между бровями. Родинка была величиной с рисовое зерно.
— Более ранних фотографий нет?
— Я не знаю. Я никогда не смотрела этот альбом. Госпожа Сюэ захлопнула его и начала листать сначала.
— Это наши родители… Это я и Лей, когда мы ходили еще в школу…
Женщина задумчиво и подолгу рассматривала каждую фотографию, словно возвращалась в молодость. По ее лицу порой пробегала грустная тень воспоминаний. Ло терпеливо ждал.
— Вот, наверное, он… Такая же родинка на лбу… Как он сильно изменился в пожилом возрасте! Ничего общего! Только родинка…
— Госпожа Сюэ, посмотрите внимательно на эту фотографию. Она вам никого не напоминает?
Но женщина уже и без слов Патрика напряженно вглядывалась в снимок. Ее дрожащая рука потянулась к приоткрытому рту. Она медленно перевела недоумевающий, потерянный взгляд на Ло, на Прадерма, словно искала объяснения и поддержки. Опять опустила глаза на фотографию и вдруг закрыла лицо руками, издав клокочущий, захлебывающийся звук.
— Брат? — тихо спросил начавший понимать, в чем дело, Прадерм.
Патрик молча кивнул.
— Нет, не может быть, — почти беззвучно шептала госпожа Сюэ, не отнимая рук от лица. — Это слишком жестоко. Это…
Она не договорила, схватила стакан с водой и стала пить большими судорожными глотками. Поставила стакан и снова закрыла лицо руками.
— О ужас! — прошептала женщина, горестно раскачивая головой. — Бедная, бедная Лей! Как мне тебя жаль! Пережить такое! Лучше бы ты этого не знала! Она повернула заплаканное лицо к Патрику.
— Но зачем, зачем ему понадобилось, чтобы Леунг женился на собственной сестре?!
— Очевидно, эта шайка занимается кражей девушек и продажей их в публичные дома, — сказал Патрик.
— Н-не понимаю, — сквозь слезы проговорила госпожа Сюэ.
— Есть банды, которые занимаются такой торговлей, — объяснил Ло. — Но поскольку нелегально перевезти человека через границу не так-то просто, банды вербуют молодых людей, или, как они называют их на своем жаргоне, «охотников». «Охотники» приезжают в какую-нибудь страну, соблазняют девушек, женятся на них и увозят якобы к себе на родину. Ну, а дальше…
Патрик сделал выразительный жест рукой.
— Какой ужас! — прошептала госпожа Сюэ, глядя на инспектора широко раскрытыми глазами. — Этот подлец погубил Леунга! Заставил его заниматься таким грязным делом! Подстроил так, чтобы брат продал родную сестру в публичный дом! Изверг!
Ло молча смотрел на несчастную женщину, испытывая чувство неловкости, словно он был виноват в случившемся.
— Нет, это лучше, что они оба погибли — и Леунг и Сукхит! — воскликнула госпожа Сюэ. — Лучше умереть, чем быть подлецом и проституткой!
«А я уже не уверен в том, что они утонули», — подумал Патрик, но промолчал.
— Вы найдете этого мерзавца?! — Госпожа Сюэ умоляюще смотрела то на Патрика, то на Прадерма. — Скажите, вы найдете его?
— Это моя работа, — угрюмо ответил Ло, — и за этим я приехал сюда из Сингапура.
Он поднялся.
— Извините за причиненное вам беспокойство, госпожа Сюэ. И спасибо за то, что вы нам помогли. Бы не могли бы отдать мне это фото?
Патрик указал на снимок мужа Лей, наклеенный на второй странице.
— Да, да, пожалуйста. Раз оно вам нужно… — Госпожа Сюэ повернулась к сыну, сидевшему за стойкой, и кротко попросила: — Принеси ножницы.
— Благодарю вас, — сказал Ло.
Он аккуратно вырезал снимок и спрятал его в карман пиджака.
По дороге в порт Патрик в подробностях пересказал своему спутнику разговор с Сюэ.
— Сейчас меня интересует фамилия человека, стоявшая в списке пассажиров «Тумасика» последней, — закончил он.
— Н-да, — только и произнес в ответ Прадерм, покачав головой.
…В порту чиновник пограничной службы долго копался в бумагах, перелистывал многочисленные списки и, наконец, изрек равнодушным тоном:
— Мистер Сенг Чэн из Сингапура.
— Вот как? Любопытно. — Незаметно для себя Ло пробормотал сакраментальную фразу Аланга.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
РИТУАЛ
