Наваждение кончилось. Эта фея свое обещание сдержала. Джекоб знал это прежде, чем раздвинул плющевые заросли. Прежде, чем увидел Вилла рядом с Кларой. Камень исчез без следа, и глаза у брата были голубые. Голубые, как прежде. Голубые, и только.
Вилл отпустил Кларины руки и смотрел на него неверящими глазами, словно узрел привидение, возникшее из воздуха среди этих заснеженных стен. Но в лице его не было гнева. Не было и тени ненависти. Нефритовый чужак исчез без следа. Хотя он все еще был в своем сером мундире. Он шел к Джекобу, неотрывно глядя ему на грудь, словно все еще видит там кровь после смертельного выстрела гоилов, и обнял его крепко-крепко, так, как в последний раз обнимал еще ребенком.
— Я же думал, ты убит…
Вилл.
Он отступил на шаг, чтобы разглядеть Джекоба получше и окончательно убедиться, что брат действительно цел и невредим.
— Как ты сумел? — Он задрал рукав серого кителя и провел ладонью по мягкой белой коже. — Ничего нет!
Он обернулся к Кларе.
— Я же говорил тебе! Джекоб сумеет. Не знаю, как, но сумеет. Просто оно всегда так было!
Все, что он сумел, Джекоб видел и так — в Клариных глазах.
— Я знаю, — сказала она. И улыбнулась.
Вилл провел рукой по плечу, где серый мундир был вспорот ударом сабли. Помнит ли он, что эти белесые разводы — следы его крови? Нет. Да и откуда? Они же не бурые, а блеклые, почти незаметные. Гоильская кровь.
Он вернул себе брата. У него снова есть брат.
— Расскажите мне все. — Он схватил Клару за руку.
— Это длинная история, — сказал Джекоб. И уж ее-то он Виллу никогда не расскажет.
На какой-то миг Джекобу померещились золотые искорки у Вилла в глазах, но, наверно, это были всего лишь отблески утреннего солнца.
— Вы только взгляните! Я богаче самой императрицы! Да что там! Богаче Дроздоборода! — Позолоченные волосы. Позолоченные плечи. Даже Джекоб не сразу узнал Валианта. Он был весь в золоте, только в настоящем, чистом, а не в той вонючей пыльце, который дерево обсыпало Джекоба прежде.
Карлик промчался мимо Вилла, даже не взглянув в его сторону.
— Ладно, признаю! — не унимался он. — Я был уверен, что ты меня надуешь. Но за столь щедрую плату я хоть сейчас свожу тебя в крепость еще раз! Слушай, как ты думаешь? Дереву не повредит, если его выкопать?
Даже у Лисы в шубе застряло несколько золотых хлопьев. Но она застыла как громом пораженная, глядя на Вилла.
Вилл выковырял из снега крупицу золота, которую карлик в ажиотаже смахнул с волос.
Валиант его все еще не замечал. Он, впрочем, ничего и никого вокруг не замечал.
— Нет-нет, надо выкапывать, — пыхтел он. — Кто вас знает? Ежели я его тут оставлю, вы, может, все золото с него пообтрясете. Ну уж нет!
И чуть не споткнулся о Лису, кинувшись обратно к своему дереву. А Вилл все еще стоял, смахивая снег с золотой крупицы у себя на ладони.
— Пойдем, Вилл, — сказала она. — Нам пора домой. — Она взяла его за руку, но Вилл задумчиво погладил себя по плечу, словно опять ощутил нефрит у себя под кожей.
— Клара права, Вилл, — сказал он, подхватывая брата под руку. — Пошли. — И Вилл послушно пошел за ним, хотя и оглядываясь, будто что-то потерял и не может припомнить что.
Лиса шла с ними до самой башни, но у входа остановилась.
— Я сейчас вернусь, — сказал ей Джекоб после того, как Клара и Вилл с ней попрощались. — Последи там, чтобы карлик все золото собрал, пока вороны не налетели.
На волшебное золото золотые вороны слетались тучами, и от их грая можно было сойти с ума без всяких шуток. Лиса кивнула, но все еще смотрела с сомнением, только не на Вилла, а на Клару. Она тоже про жаворонковую воду не забыла. Да и забудет ли?
Он первым вскарабкался по веревочной лестнице. В верхней комнате среди желудевых скорлупок валялся мертвый лесовичок. Не иначе, это острозуб его прикончил. Джекоб наскоро отодвинул тельце к стене, прикрыв его сухими листьями, и только потом помог подняться Кларе.
Зеркало вобрало в себя их всех, но Вилл первым подошел к нему, разглядывая свое отражение и явно себя не узнавая. Клара встала с ним рядом и взяла за руку, а вот Джекоб, наоборот, отошел чуть в сторону, пока темное стекло не перестало его видеть. Вилл повернулся, в его глазах читался вопрос.
— Ты не идешь?
Значит, забыто не все. Джекоб видел это по лицу Вилла. Но его брат снова был с ним. Быть может, как никогда прежде.
— Нет, — ответил он. — Как же я Лису одну оставлю?
Вилл смотрел на него. Что он видит? Темные фабричные стены? Саблю у себя в руке?..
— Ты хоть знаешь, когда вернешься?
Джекоб улыбнулся.
Но Вилл, оставив Клару, снова подошел к нему.
— Спасибо, брат, — шепнул он, обнимая его.
Потом повернулся — и снова остановился.
— Ты хоть раз его встретил? — спросил он.
Джекоб вновь ощутил, как золотой глаз Хентцау выискивает в его лице сходство с отцовским.
— Нет, — ответил он. — Никогда.
Вилл кивнул, и Клара взяла его за руку, но это не он, а Джекоб смотрел на нее неотрывно, когда его братец приложил ладонь к зеркалу.
И они исчезли, и Джекоб остался один и видел уже только самого себя в неровном, темном стекле. Самого себя — и воспоминание кое о ком еще.
Лиса ждала там же, где он ее оставил.
— Какова была цена? — сухо осведомилась она, следуя за ним к карете.
— Цена за что?
Джекоб распряг лошадей. Придется отдать их Хануте взамен за вьючную лошадь, которой он лишился. Остается надеяться, что у гоилов его кобыла попала в хорошие руки.
— Какова была цена за твоего брата? — Лиса сменила облик.
На ней снова было ее рыжее платье. Ей оно куда больше к лицу, чем все наряды, что она носила в городе.
— Не думай об этом. Цена уже уплачена.
— И чем же?
Просто она слишком хорошо его знает.
— Говорю же тебе. Уплачена. Как там карлик?
Лиса глянула в сторону пристроек:
— Собирает свое золото. Там и за три дня не управиться. А я-то так радовалась, что дерево его вонючей пыльцой обсыплет. — Она глянула на небо. Снова пошел снег. — Ну что, не податься ли нам на
