обрывками розовой изоляции, несколькими черпаками глины и футом плодородной почвы покоилось тело Тима-байкера.
Я заколебался, стучать или нет. Кейтлин заглянула в окно. Под приглушенные звуки буги-вуги отец танцевал со стулом, а Кам Фон — с лыжей. Теперь и Кейтлин не знает, что сказать!
— Они тренируются, — объяснил я. _Как это?!
— Такое танцевальное упражнение. Нужно танцевать с неодушевленным предметом, представляя, что он живой. Это сложно. Папа берет напрокат диснеевские мультики, чтобы посмотреть, как самовыражаются чайники и ковры-самолеты.
Кейтлин призадумалась, рассматривать ли меня как возможный генетический материал для будущих детей, но в дверь позвонила. Кам Фон открыл нам плавным движением и вернулся на завершающий аккорд. Потом поклонился и сказал:
— Как я, хорош? Отец сказал:,
— Вы на час раньше. Кам успокоил его:
— Не волнуйся, я их трудоустрою. Айда на кухню!
— Стоп, мы же пришли в гости!
— А у меня были домработники, но сегодня я их уволил.
— Почему? — поинтересовалась Кейтлин.
— Засек за едой.
Кам обвел рукой сотни незаконченных закусок.
— Вот. Сделайте парочку канапе, пока мы с Джимом позанимаемся.
Мы встали к рабочему столу, пытаясь понять, как быть со всеми этими сырами и овощами. Рядом с телефоном стоял ноутбук. Мы обрадовались и ввели «канапе» в гуглевский поиск картинок. Среди десятков порнографических снимков затерялось несколько ретробутербродов из пятидесятых годов.
— У нас есть редис? — спросила Кейтлин.
— Да, но редис никто не любит.
— Ясное дело. Не думаю, что хоть кто-нибудь за всю историю человечества однажды сел и сказал себе: «Ах, как мне хочется съесть вкусную хрустящую редиску!»
Мы посидели в чате про редиски. Скукотища. Кейтлин продолжала свою гневную проповедь.
— Морковкам по жизни не надо напрягаться! Будь они не апельсинового цвета, их бы уже давно забыли. — Она заговорила морковным голосом: — «Привет, я морковь и я совершенно безвкусная, но вы держите меня на кухне, потому что я красивая и единственный оранжевый овощ, который едят сырым. Я презираю вас за вашу слабость!»
— Смотри, диваны-канапе!
Мы с Кейтлин тут же узнали, что диван-канапе — это диван, на котором умещаются только двое.
— Скучно…
Через два клика нас вынесло в веб-кольцо про куннилингус.
— Итан, поехали домой! Дурацкое новоселье!
И тут вошла мама, веселая, будто не помнит о Тиме, разлагающемся в паре футов отсюда.
— Канапешки! Как чудесно! Завязывая передник, она добавила:
— Ты же знаешь, какую зевоту на меня нагоняют эти танцы! Вот что в моем муже мне всегда было непонятно. — Она принялась вырезать из редисок розовые бутоны. — Они с Кам Фоном подали заявку на участие в конкурсе «Фляжка».
— Фляжка? Это как?
— «Великое поколение идет на войну». Танцы в честь ветеранов.
Из зала донеслись звуки буги-вуги. Кейтлин сказала:
— Как мне надоел этот бред про «поколения»! Не успели мы воткнуть серебряный гвоздь в сердце поколения Икс, появился новый монстр! И меня тошнит от постной рожи Тома Хэнкса! Лучше бы сняли с ним фильм, где он убивает знаковые фигуры «великого поколения», одну за другой.
Прибыла Бри и сразу встроилась в разговор:
— А потом начнет убивать другие поколения. Станет сверхновой звездой ненависти, чье единственное желание — всех уничтожить!
— Займется оставшимися членами «Секс Пистолз».
— Ненависть липнет к нему, как жирный, пенистый шампунь. Легкие выделяют ее, как пену с сибирской язвой.
Мама не выдержала:
— Хватит! Перестаньте! Том Хэнке — прекрасный актер, который никому не станет причинять вреда. По крайней мере на экране.
Стоп, разве не Том Хэнке замочил половину Чикаго в «Проклятом пути»? Ну да ладно.
— Молодежь, перестаньте болтать чепуху и помогайте. Кейтлин, Бри, почистите огурцы. Итан, расскажи мне, что новенького вы там насаботировали.
— Что?! Кто тебе сказал? — Твой приятель Марк. — Ты говорила с Марком?
— Он достает мне кое-какие пиратские программы по садоводству. Марк рассказал мне, что вы начали саботировать свою видеоигру. Делаете секретного персонажа-убийцу по имени Рональд. Это клоун, который живет в потайной пещере.
— Марк рассказал тебе про Рональда?!
— Да
Я пощажу вас и не стану приводить весь мамин пересказ. Короче говоря, мы прячем файлы с кодом для генерирования Рональда в папке под названием «Текстуры воды в замковом рву», которыми никто особенно не занимается и не интересуется. В файлах конфигурации будет переключатель, который позволит игроку, знающему пароль, переходить из одного режима в другой и включать Логово Рональда, откуда Рональд выйдет на кровавую охоту и станет наводить ужас на обитателей «Спрайт-квеста». Но, поскольку дебаггер может все это найти и стереть, команде разработчиков Джей-Пода нужно скрытно вставить Рональда в код на последней стадии, после дебаггинга, но до того, как на фабрику отправят золотой мастер-диск. Бри заведет роман с почтальоном и потребует, чтобы бойфренд отдал ей диск до того, как тот отправят по авиапочте. И в этот момент все файлы Рональда будут вставлены в игру. Мама спросила:
— Бри, а что, если почтальон окажется девушкой?
— Ну, все когда-то бывает в первый раз.
— Почему ты говоришь с британским акцентом?
— Чтобы продвинуть свою карьеру.
— Мудрое решение! Англичанки выражаются очень авторитетно и вообще любят командовать, а мужчины у них такие ленивые, что даже не огрызаются. Эта Тэтчер хорошо умела орудовать хлыстом!
Начали приезжать другие гости: или танцоры, или бандиты. В течение следующих четырех часов у новозеландского древесного папоротника над могилой Тима толпились курильщики. Я высунул голову, проверяя, не вылезают ли костлявые руки Тима из земли, как в последней сцене «Кэрри». Потом я подумал, откопает ли кости Тима следующая цивилизация, которая будет гадать, как он жил, и мумифицируется ли последний чизбургер у него в животе.
Почти все курильщики говорили по сотовым. Вышла Кейтлин. Она хотела домой.
— Помнишь, как в девяностом, если ты говорил на людях по сотовому, то выглядел настоящим козлом? Теперь мы все козлы.
Отец вышел с Джоном Доу и Ковбоем. Я спросил их, куда они, а отец ответил, на вокзал, рисовать граффити на товарняках.
— Папа! Джону и Ковбою это уже не по возрасту, а тебе и подавно.
— Я вхожу в будущую роль.
— Это какую?
— Для рекламы банка. Мне нужно закатывать глаза, когда хипхопперская молодежь приходит открыть счет.
— И для этого тебе надо расписывать вагоны?
— Если я должен ненавидеть этих маленьких гадов, пусть у меня будут свежие воспоминания. Такая методика. Почему ты так придираешься к моему ремеслу?
