запечатав свиток своей печатью, епископам в Лавор. Король, любезно улыбнувшись нашему графу, его брату и его сыновьям, попросил графа перестать чинить зло его врагам на ту неделю, пока будут длиться переговоры. На что граф, исполненный благородства и любезности, ответил: «Из уважения к вам, ваше величество, я обещаю, что в течение этой недели не буду — нет, не чинить зло нашим врагам, но действовать им во благо, ибо полагаю, что, сражаясь с противниками Христа, я творю благо, а не зло». Сам же король пообещал от имени наших врагов, что они не станут нападать на наших все то время, пока будут идти переговоры, однако эти бесчестные люди, несмотря на заверения короля, как только узнали, что мы собрались вместе, направились в наши земли, в сторону Каркассона, и принялись разорять их, и убили множество наших. О, гнусное предательство! На третий день, покинув место встречи и возвратившись в Тулузу, король отправил архиепископам и епископам свои просьбы записанными и изложенными в таких словах:
Просьбы короля. «Просьбы, с которыми король Арагонский обратился к Лаворскому собору. Поскольку наша святая мать Церковь обладает, как говорят, не только суровостью карающего бича, но и добротой материнского лона, Педро, верный сын Церкви, милостию Божией король Арагона, смиреннейше обращается к вашему святейшеству и настоятельно просит за графа Тулузского, желающего возвратиться в лоно нашей святой матери Церкви, моля милосердно и великодушно вернуть ему его владения и прочее имущество, кои были Им утрачены; за причиненные им бесчинства он обязуется расплатиться так, как сочтет справедливым Церковь, и возместит ущерб и загладит оскорбления, причиненные различным храмам и различным прелатам так, как предпишет ему наша милосердная и святая мать Церковь. Если же вдруг Церковь откажется исполнить просьбу короля применительно к самому графу, король возобновляет свою просьбу и свое заступничество в пользу его сына; что же касается отца, тот тем не менее лично расплатится за прежние свои бесчинства, отправившись со своими рыцарями на помощь христианскому воинству либо биться с сарацинами, либо в заморские страны, согласно тому, что сочтет наилучшим Церковь, однако сын его пусть остается в своих землях, надежно защищенным и тщательно оберегаемым ради славы Божией и славы Церкви до тех пор, пока мы не убедимся, что он стоит на истинном пути. Поскольку граф де Комменж никогда не был еретиком и не принимал у себя еретиков, но, скорее, сражался с ними и утратил, как говорят, свои владения из-за того, что пришел на помощь своему сюзерену и родичу графу Тулузскому, названный король за него заступается и просит, поскольку это его вассал, вернуть ему его земли; если будет доказано, что на нем есть какая-либо вина, он загладит ее согласно воле Церкви. Поскольку граф де Фуа не еретик и никогда им не был, названный король просит за него, своего вассала и своего возлюбленного родича, которому не может бесстыдно отказать в том, чтобы поддержать его в его праве, из милости и уважения к королю вернуть ему его имущество; однако же он загладит свою вину согласно воле Церкви во всем, где милосердная наша мать Церковь сочтет, что он в чем-либо провинился. Что же касается Гастона, его вассала, король просит и сердечно молит о том, чтобы ему вернули его земли и владения его вассалов, тем более, что он готов встать на истинный путь и держать ответ перед праведным судом согласно воле Церкви, если вы не сможете сами ни выслушать его, ни рассудить его дело. Во всем, о чем говорилось выше, названный король предпочитает взывать к вашему милосердию, а не суждению. Он предает вашему милосердию своих епископов, своих клириков и своих баронов: он смирится со всем, что будет решено между ними и вами по делам, о коих говорилось прежде, и молит вас соблаговолить проявить понимание, дабы он мог располагать помощью этих сеньоров и графа де Монфора в испанском крестовом походе против Альмохадов во славу Божию и к величайшему благу святой Церкви. Писано в Тулузе, XVII февральских календ».
Ответ прелатов. «Прославленному и возлюбленному во Христе Педро, милостью Божией королю Арагонскому и графу Барселонскому, Лаворский собор с поклоном и искренней любовью во Христе. Мы ознакомились с просьбами и ходатайствами, с которыми ваша королевская светлость обращается к нам, заступаясь за графа Тулузского (и его сына), графов Фуа и Комменжа и благородного сеньора Гастона Беарнского. В этих письмах, среди прочего, вы называете себя верным сыном Церкви. Мы также возносим хвалу, благодарность и молитвы Господу нашему Иисусу Христу и восхваляем ваше королевское величие. И в силу той взаимной любви, какая, насколько нам известно, царит между вами и нашей святой матерью Церковью, и из уважения к вашему королевскому величеству, мы сердечно склоняемся на ваши просьбы во всем, что для нас возможно сделать по воле Господней. Мы полагаем своим долгом на ваши просьбы и ходатайство в пользу графа Тулузского и его сына ответить вашей королевской светлости: Высшею властью мы отрешены от дела графа и его сына, ибо граф Тулузский добился от его святейшества папы, чтобы его дело было поручено нашему достопочтенному брату епископу Риеса и мэтру Тедизу на определенных условиях. Вы помните о тех беспредельных и неизменных милостях, какие его святейшество папа оказывал названному графу после всех его бесчинств, а также и то, какую милость благодаря вашему вмешательству и по вашим просьбам достопочтенный отец архиепископ Нарбоннский, папский легат, в то время настоятель Сито, оказал названному графу в Нарбонне и Монпелье два года назад, если память нам не изменяет. Легат хотел оставить графу в целости и сохранности все его владения и права в еретических местностях, какие находились в его владениях. Что же касается других еретических местностей, какие находились за пределами его владений (граф насчитывал таковых по меньшей мере пятьсот), легат хотел, чтобы четверть или даже треть их была конфискована в пользу графа. Граф отклонил эту великую милость, какую оказывали ему его святейшество папа, его легат и Божия Церковь: он нарушил все клятвы, данные им в присутствии легатов; он творил одно беззаконие за другим, совершал одно преступление за другим, одно злодеяние за другим; он объединился с еретиками, бродягами и прочими проклятыми, чтобы еще более жестоко напасть и причинить еще больший ущерб Церкви Божией, всему христианству, вере и миру, так что сделался недостойным всякой милости и всяких благодеяний. На ваши просьбы, касающиеся графа де Комменжа, мы считаем нужным ответить следующее: Мы знаем из верных источников, что он совершил множество бесчинств, нарушил свою клятву, заключил союз с еретиками и их пособниками, нападал на Церковь сообща с этими зачумленными, так, будто намеревался отомстить за лично ему нанесенное оскорбление, что впоследствии его настоятельно просили остановиться на этом пути, опомниться и примириться с католическим сообществом; однако граф продолжал и продолжает вести себя все так же непотребно, за что был отлучен он Церкви и предан анафеме. Именно он, граф де Комменж, вовлек в войну графа Тулузского, как тот, говорят, имеет обыкновение утверждать; стало быть, на нем лежит ответственность за продолжение военных действий и многочисленные беды, которые проистекли из этого для Церкви. Тем не менее, если он покажет себя достойным блага отпущения грехов, Церковь не откажет ему в удовлетворении его просьбы, но лишь после того, как ему будут отпущены его грехи и он обретет право предъявлять иск в суде. На просьбы и заступничество вашего величества в пользу графа де Фуа мы отвечаем так. Доказано, что в течение долгого времени этот граф укрывал еретиков, и сегодня еще является их укрывателем и защитником, поскольку нет сомнения в том, что те, кто верит еретикам, сами являются еретиками. Этот граф повинен в многочисленных и весьма тяжких бесчинствах: он грабил и разрушал церкви, несмотря на данные им лично клятвы и обязательства; он поднял руку на клириков и бросил их в тюрьму (за это и многое другое его покарали отлучением от Церкви и предали анафеме). Даже после того как легат, благодаря вашему вмешательству и по вашим просьбам, даровал помилование названному графу, тот продолжал жестоко истреблять крестоносцев, духовенство и мирян, которые в простоте своего сердца выступили против лаворских еретиков. Ваше королевское величество, должно быть, помнит, сколь велика была эта милость, ибо легат по вашему желанию и в ответ на ваши просьбы предложил графу соглашение, и точно известно, что граф это соглашение не принял, и существует даже ваше письмо, адресованное графу де Монфору, скрепленное вашей королевской печатью и содержащее по поводу этой милости следующие слова: «Мы берем на себя перед вами такое обязательство, что, если названный граф откажется подчиниться этому приказу и впоследствии вы не станете прислушиваться, когда мы будем за него просить, мы нисколько не будем на вас в обиде». Однако, если речь идет о том, каким образом заслужить благодать отпущения грехов, и если впоследствии, когда грехи ему будут отпущены, он станет на что-либо жаловаться, Церковь не откажет ему в правосудии. Что касается Гастона Беарнского, вы настоятельно просили, чтобы ему возвращены были его владения и феоды его вассалов, и на это мы вам отвечаем так. Не говоря о прочих многочисленных или, вернее сказать, бесчисленных обвинениях, выдвинутых против него, он объединился с еретиками, их пособниками и их защитниками против Церкви и против крестоносцев: это отъявленный и опасный гонитель церквей и духовенства. Во время осады Кастельнодари он привел графу Тулузскому и графу де Фуа подкрепление, чтобы воевать против тех, кто по
