«горожан как некоего целого» и возникновение «городской общины». Там существовало и существует несколько каст купцов и очень много каст ремесленников с множеством подкаст. Но совокупность их не может быть отождествлена с сословием горожан Запада, и они не могли объединиться, создав нечто подобное средневековому цеховому городу, поскольку взаимная отчужденность каст препятствовала любому сближению. Правда, в период великих религий спасения во многих городах гильдии во главе с их наследственными старейшинами (schreschths) объединялись в союзы, и еще теперь в некоторых городах (например, в Аллахабаде) в качестве пережитка прошлого сохраняется должность общего городского шрешта, соответствующая бургомистру западных городов. В период, предшествующий великим бюрократическим царствам, существовало несколько городов, обладавших политической автономией и управляемых патрициатом, который рекрутировался из родов, поставлявших слонов войску. Но впоследствии это совершенно исчезло. Победа ритуального отчуждения каст разорвала гильдейский союз, а королевская бюрократия в союзе с брахманами полностью уничтожила его ростки, за исключением некоторых остатков в Северо–западной Индии.
В переднеазиатско–египетской древности города были крепостями и резиденциями царей и чиновников с рыночными привилегиями царей. Однако во время господства великих царств города не имели ни автономий, ни общинного строя, ни привилегированного сословия горожан. В Египте в Среднем царстве сложился должностной феодализм, в Новом царстве было бюрократическое управление писцов. «Городские привилегии» представляли собой пожалования феодальным или приходским носителям должностной власти в определенных местностях, напоминавшие старые привилегии епископам в Германии, а не привилегии автономному сословию горожан. До сих пор во всяком случае там не обнаружены даже следы «городского патрициата». Напротив, в Месопотамии и Сирии, особенно же в Финикии в раннюю эпоху в торговых центрах на морских и караванных путях обнаруживается типичный «город–государство» то духовного, то (большей частью) светского характера, а также столь же типичная растущая власть патрицианских родов в «городском доме» (bitu в табличках Тель эль Амарны) в период боев на колесницах. Союз ханаанских городов был объединением сражавшихся на колесницах городских рыцарей, клиентела которых состояла, как это было в ранний период греческого полиса, из обращенных в рабство крестьян–должников. Аналогичным было, по–видимому, положение и в Месопотамии, где «патриций», т. е. полноправный житель города, имевший земельные владения и экономически способный нести военную службу, отличался от крестьянина; главные города получали от царя иммунитетные грамоты и свободы. Но с ростом власти военного царства все это исчезло и здесь. Позже в Месопотамии уже нет ни политически автономных городов, ни сословия горожан, подобного западному, ни особого городского права наряду с законами царя. Лишь в Финикии сохранились город–государство и господство городского патрициата, представители которого обладали земельными владениями и вкладывали свой капитал в торговые операции. Монеты эпохи cam Zor, cam Karthechdeschoth в Тире и Карфагене [13] вряд ли свидетельствуют о господстве «демоса», или относятся к более позднему времени. В Израиле Иудея стала городом– государством[14], однако старейшины (sekenim), которые в ранний период управляли городами в качестве глав патрицианских родов, в период царей утратили свое значение; стали царскими приближенными и солдатами конники (gibborim), и именно в больших городах управление находилось, в отличие от сельских местностей, в руках должностных лиц царя (sarim). Только после пленения возникает на конфессиональной почве «община» (Kanal) или сообщество (cheber) как институт, но под господством родов священников.
Тем не менее здесь, на побережье Средиземного моря и на берегах Евфрата, впервые обнаруживаются действительные аналогии античному полису, предположительно на той его стадии, на которой Рим находился в период рецепции gens Claudia[15]. В городах господствует местный патрициат, власть которого основана в первую очередь на денежном имуществе, приобретенном в торговле, вложенном затем в земельную собственность и в ссуды лично–зависимым людям, а также в рабов; в военном отношении их власть держалась на воинских упражнениях и борьбе; часто враждуя друг с другом, они сохраняли межрегиональные связи и союзы во главе с царем как primus inter pares или с schofeten либо sekenim, подобно римской знати во главе с консулами, при постоянной угрозе тирании со стороны харизматических военных героев, опиравшихся на наемную охрану (Авимелех, Иеффай, Давид) [16]. До эпохи эллинизма эта стадия нигде не была пройдена, по крайней мере нигде не существовала длительное время.
На этой стадии находились, очевидно, и города арабского побережья во время Мухаммеда и продолжали оставаться исламские города там, где не были совершенно уничтожены автономия городов и их патрициат, как это произошло в подлинно крупных государствах. Однако часто антично–восточная стадия сохраняется и под владычеством ислама. Тогда устанавливаются отношения лабильной автономии городских родов по отношению к правительственным чиновникам. При этом основой могущественного положения знатных родов было богатство, выросшее из предоставляемых городом доходов, помещенное главным образом в земельные владения и рабов; правители и их должностные лица вынуждены были считаться с ними при проведении своих постановлений даже при отсутствии формальных правовых указаний, так же как китайскому даодаю приходилось считаться с возможной обструкцией старейших крестьянских родов, корпораций купцов и других профессиональных союзов городов, однако при этом «город» совсем не обязательно представлял собой самостоятельное объединение в каком–нибудь смысле. Арабские города, например Мекка, остаются в средние века и вплоть до начала нашего времени типичными родовыми поселениями. Город Мекка был, как это наглядно изобразил Снук Хюргроньес, окружен «bilad'ами», господскими землями, занятыми крестьянами, клиентами и находящимися под патронатом бедуинами отдельных «dewis», ведущих свое происхождение от Али[17], хасанидских и других знатных родов. Bilad лежали чересполосно. «Dewi» был каждый род, предок которого когда–либо занимал должность «шерифа»[18]. Должность шерифа с 1200 года принадлежала идущему от Али роду Катадаха; по официальному праву он должен был назначаться наместником халифа (который часто был несвободным, при Гарун–ар–Рашиде берберским рабом), в действительности же избирался из местных знатных фамилий живущими в Мекке главами dewi. По этой причине, а также потому, что жительство в Мекке позволяло участвовать в эксплуатации паломников, главы родов (эмиры) жили в городе. Между ними существовали «связи», т. е. соглашения о сохранении мира и о порядке дележа доходов. Однако эти связи могли быть в любой момент расторгнуты, что вело к междоусобице как вне города, так и внутри него, в которой участвовали отряды рабов. Побежденным приходилось уходить из города; однако ввиду общих интересов враждующих родов, противостоящих тем, кто находился вне города, под угрозой общего возмущения даже своих сторонников устанавливалось требование — щадить имущество, членов семей и клиентов изгнанников. В городе Мекка в новое время в качестве официальной власти действовали: 1) введенный турками, но существующий только на бумаге орган коллегиального управления (меджлис), 2) в качестве эффективной власти — турецкий губернатор, который теперь занял место «патрона» (раньше им был большей частью властелин Египта); 3) четыре кади, блюдущих ортодоксальные обряды; ими всегда были знатные жители Мекки, самого знатного из которых (шафиитского) [19]в течение столетий назначал шерифом или предлагал патрон; 4) шериф, являющийся одновременно главой корпорации городской знати; 5) цехи, прежде всего проводников, но также мясников, продавцов зерна и другие, 6) городские кварталы с их старейшинами. Эти органы власти соперничали друг с другом, не обладая твердой компетенцией. Партия истца, выступающая в судебном процессе, выбирала тот орган власти, который казался ей наиболее благоприятным для нее и самым действенным в обвинении ответчика. Наместник не мог препятствовать тому, чтобы в делах, связанных с вопросами религиозного права, обращались к конкурирующему с ним кади. Шериф представлялся местным жителям подлинным авторитетом; от него зависело решение губернатора по всем вопросам, касавшимся бедуинов и караванов паломников; корпорация знати оказывала определяющее влияние на решение этих вопросов во всех арабских областях, особенно в городах. Развитие, напоминающее отношения на Западе, проявилось в том, что в IX в., во время борьбы Тулунидов и Саффаридов [20] в Мекке, решающей оказалась позиция наиболее богатых цехов — мясников и продавцов зерна, тогда как во время Мухаммеда в военном и политическом отношении была бы принята во внимание только позиция знатных корейшитских родов. Но управление цехов никогда не возникало; влияние городских знатных родов гарантировалось отрядами рабов, которым передавалась часть доходов, подобно тому как в средние века фактическая власть постоянно переходила к
