Применение экологического оружия предполагает воздействие на следующие элементы биосферы:
Ближнее космическое пространство и атмосфера;
Гидросфера и литосфера;
Климатическая система Земли;
Минеральные ресурсы (топливно–энергетические ресурсы, руды металлов, химическое сырье и др.) и биоресурсы (ресурсы растительного и животного мира);
Взаимоотношения человека с жизненно важными элементами биосферы.
Широкий спектр связанных между собой ключевых элементов, имеющих к тому же сложный состав, предоставляет возможность диверсифицировать воздействие на них и использовать столь же широкий диапазон различных способов и средств их деформации (деструкции). Тем самым обеспечивается высокая специфичность и степень поражения компонента, причем человек не является главной и единственной целью поражения. Воздействие на него может осуществляться двумя путями: непосредственно (воздействием на функции человека, связывающие его с другими элементами) или опосредованно (через поражение других структурных элементов). И в том, и в другом случаях может быть достигнуто либо временное, либо постоянное ограничение функциональных возможностей человека (социума), приводящее к потере управления информационными, техническими средствами или нарушению его взаимодействия с природными системами. Степень поражения человека (социума), темпы деградации пораженного элемента и влияние этого процесса на общее состояние СОЧ зависят от уровня воздействия нетрадиционного средства, который в свою очередь определяется механизмом, способом, интенсивностью, масштабом и продолжительностью воздействия.
В способности к диверсифицированному и гибкому воздействию, позволяющей при использовании нетрадиционных средств варьировать выбором объекта и уровнем воздействия на него, проявляется важная особенность этих средств. Она заключается в их двойственной (амбивалентной) природе, обеспечивающей возможность эффективно использовать эти средства и в невооруженном и в вооруженном противоборствах. Так, «мягкое», бескровное воздействие на социум (человека) путем постепенной деформации компонентов СОЧ позволяет применять их в конфликтных ситуациях наряду с невоенными средствами, например, при проведении полицейских, миротворческих, (анти)террористических или диверсионных операций. Тем самым появляется принципиальная возможность вести невооруженное противоборство не только при помощи невоенных, но и нетрадиционных средств. Решительное, «жесткое» использование таких средств в виде ОГП с целью внезапной деструкции какоголибо компонента способно привести к большим людским потерям и разрушениям. Применение нетрадиционного оружия в военное время в комплексе с другими средствами даст значительное и, возможно, решающее преимущество владеющей им противоборствующей стороне.
Таким образом, активные свойства нетрадиционных средств существенно дополняют возможности средств традиционных, что, естественно, не может не влиять на многие из параметров современного противоборства.
Например, расширение спектра воздействия на социум за счет нетрадиционных средств неизбежно коснется такого важного качественного параметра, как вероятность возникновения войны. Если учесть, что веро ятность наступления события прямо пропорционально зависит от количества средств его реализации, то логично предположить, что увеличение числа средств противоборства адекватно повышает вероятность возникновения войны (или снижает порог войны). Причем применение в вооруженном противоборстве ОГП как инструмента крайнего насилия может кардинально изменить характер военных действий, что приведет к информационным, экологическим и технологическим войнам в чистом виде или к их смешанным формам. Все это объективно повышает политическое значение нетрадиционных средств, и, в конечном счете, способствует их более интенсивной разработке и совершенствованию.
Однако никакое оружие, никакие средства противоборства, даже изменяющие его параметры и формы, не могут изменить сущность войны как особого рода общественно–политического явления. В этом состоит один из главных законов войны, открытый выдающимся военным ученым и практиком Карлом фон Клаузевицем. «С давних времен, — указывал он в своей самой известной книге «О войне»[1], — необходимость борьбы заставляла человека изобретать специальные средства для получения преимуществ в бою. Вследствие этого бой во многом изменяется; но в какую форму ни вылился бы бой, лежащая в основе его идея не меняется и определяет сущность войны».
Тем не менее, появление новых средств и форм противоборства с новой остротой ставит вопросы, затрагивающие саму природу войны. Только ли вооруженное насилие является главным признаком войны? Может ли считаться войной такое общественно–политическое явление, при осуществлении которого не льется кровь, не гибнут люди и не захватывается территория, но в результате происходит значительное перераспределение зон влияния и ресурсов, кардинально изменяется политическое положение противоборствующих сторон? Иными словами, в чем проявляется сущность современной войны, какими средствами она может вестись и каким образом она оказывает влияние на развитие современного политического процесса?
Две фазы войны. Война как фактор политического процесса
Вначале XIX в. предпринимается хотя и не первая, но наиболее серьезная и успешная попытка создать (по меткому выражению Клаузевица) «теорию абсолютной войны» и раскрыть ее истинную природу. Именно в это время Карл фон Клаузевиц пишет свой главный труд, емко озаглавленный «О войне». В этом фундаментальном исследовании Клаузевиц пытается вскрыть диалектику войны, выявить основные законы и принципы реализации ее процессов. Особенно трудно переоценить значение ставшей уже классической «формулы войны», в которой Клаузевиц впервые определяет войну как инструмент политики, как особую форму проявления общественных отношений. «…Война есть не что иное, как продолжение государственной политики иными средствами» — пишет он в пояснении (предисловии) к книге, не раз возвращаясь к этому определению. В него Клаузевиц закладывает только самые общие, но принципиально важные понятия (война, продолжение политики, иные средства), связывая их в единую формулу, признанную впоследствии вершиной военной теоретической мысли.
Мировоззрение и жизненный опыт Клаузевица (1780 — 1831) формируются в переломное время, на рубеже двух столетий. В 1793 г. тринадцатилетним мальчиком (!) он принимает участие в Рейнской кампании против революционной Франции. С 1906 г. Клаузевиц участвует в войнах против Наполеона. В 1812 г. он покидает прусскую армию и переходит на службу к Александру I. На службе в русской армии он остается до 1815 г., участвуя в Бородинском сражении, а также в операциях на Нижней Эльбе и в Нидерландах. Вернувшись в Пруссию, Клаузевиц назначается генерал–квартирмейстером корпуса прусско–саксонской армии под командованием генерал–фельдмаршала Г. Блюхера и в этом качестве участвует в сражениях при Линьи и Ватерлоо. Вместе со всеми участниками революционных и наполеоновских войн Клаузевиц переживает жестокое крушение всех, считавшихся незыблемыми и вечными, норм и положений военного искусства. Последние 12 лет своей жизни, будучи директором Берлинской военной школы (академии), он посвящает разработке своего главного теоретического труда «О войне». К сожалению, этот труд остался незаконченным и был издан, как, впрочем, и многие другие труды Клаузевица, посмертно.
Но Клаузевиц был не только боевым генералом, не только блестящим теоретиком и историком военного искусства. Его книга также принесла автору заслуженную славу философа, но философа особого рода — философа войны. Воспитанный на трудах Канта, Монтескье и Макиавелли, специально прослушавший курс лекций по философии кантианца Кизеветтера, Клаузевиц работал над своим основным трудом в период, когда над просвещенными умами Германии безраздельно властвовал Гегель. Благодаря этому Клаузевицу удалось не только успешно применить диалектический метод познания, исследуя феномен войны, но и создать философию войны, обосновывающую наиболее общие принципы развития этого феномена.
Философский подход к коренным проблемам войны пронизывает все произведение Клаузевица. Потрясает своей философской глубиной и другое определение войны, которое он приводит в заголовке одного из параграфов книги. «Война, — отмечает Клаузевиц, — есть акт человеческого общения». И далее пишет: «…Война… относится к области общественной жизни. Война есть столкновение значительных интересов, которое разрешается кровопролитием, — и только этим она отличается от других общественных конфликтов». И все же Клаузевиц не считал кровопролитие и применение вооруженной силы обязательными признаками войны. Справедливо полагая, что «раз война есть часть политики, то, следовательно, она будет принимать и ее свойства», Клаузевиц допускал, что «придется волей–неволей дойти и до таких войн,
