Казалось, лошади чувствовали, чем было для этих двоих начавшееся состязание.
Жаворонок изо всех сил старался удержаться впереди жеребца маркиза, который был в отличной форме и не собирался проигрывать.
Эльмина знала, что на Самсоне маркиз выиграл скачки с препятствиями предыдущей зимой.
Но в эту минуту она могла думать только о том, как справиться с Жаворонком.
Она почти оглохла от звука лошадиных копыт, бьющих по сухой земле.
Наездники домчались до конца дорожки и сошли с галопа.
Эльмина не сомневалась, что дистанцию они преодолели за рекордное время.
Когда они достигли белого столба, служившего не только финишным столбом, но и предупреждением, что следует придержать лошадей, девушка могла поклясться — расстояние между их жеребцами было менее дюйма.
Она начала натягивать узду, маркиз делал то же самое.
Когда обе лошади перешли на рысь и Эльмина свободно задышала, она повернула к мужу счастливое лицо.
— Я мог бы назвать себя победителем, — сказал маркиз, — но вы прекрасно понимаете, что это не так.
— Я думаю, это была разминка!
В ее голосе слышались восторженные нотки, и это не укрылось от маркиза.
— Я предполагал, что, будучи дочерью такого отца, вы хорошо держитесь в седле, однако не встречал ни одного мужчину, способного укротить Жаворонка, не говоря уже о женщинах.
Эльмина нагнулась вперед и потрепала коня по шее.
— Он мой старинный приятель, — машинально сказала она, — и мы отлично понимаем друг друга.
Вдруг она сообразила, что проговорилась, и испуганно посмотрела на маркиза.
— Так вы видели моих лошадей раньше! — воскликнул он. — То-то мне показалось странным, почему вы знаете имена моих конюхов.
— Виновата, ваша светлость!
— Так когда же вы посетили мои конюшни и по чьему приглашению?
Эльмине пришлось поведать ему историю о том, как ее лошадь потеряла подкову и она узнала у Хагсона про кузнеца.
— А дальше?
Теперь они медленно ехали назад по трассе, которую прошли галопом, и маркиз видел, как обескуражена его вопросами девушка.
— Вы наверняка и весь мой дом успели осмотреть. Вчера вечером мне показалось странным, как вы смогли найти дорогу в вашу комнату без чьей-либо помощи.
— Вы более наблюдательны, чем я думала!
— Интересно, это комплимент или обвинение в мой адрес? Похоже, и то, и другое одновременно.
— Признаюсь, я частенько бывала в Фальконе, и теперь вы должны узнать: я хотела выйти за вас замуж не только из-за ваших лошадей, но и потому, что без ума от вашей библиотеки.
Маркиз от души рассмеялся.
— Если у вас припасены еще какие-нибудь сюрпризы, то у меня случится сердечный приступ, — со смехом произнес он. — Честное слово, Эльмина, я начинаю бояться вас!
— Надеюсь, это неправда! — запальчиво возразила она, не сразу осознав, что он разыгрывает ее.
— Любой склонный к подозрительности человек решил бы, что вы задумали выйти за меня замуж намного раньше, чем я вообще узнал о вашем существовании.
— Едва ли у вас есть основание так думать, если принять во внимание ваше письмо, которое свалилось на нас как гром среди ясного неба. Когда папа читал его, он даже сомневался, не шутка ли все это.
— Но почему? Я уже обсудил этот вопрос с ним в клубе Уайта.
Эльмина искренне развеселилась.
— Папа и понятия не имел, о чем вы там с ним беседовали. Он нам рассказывал, какой шум и гам создавали вокруг него самые молодые члены клуба. Но этого мало! Вы умудрились излагать свое пожелание в то ухо, которым он плохо слышит!
Маркиз смеялся так, что, казалось, своим рокотанием заполонил окружающее пространство.
— Все, что связано с вами, Эльмина, необычно, — заметил он. — Мне и в голову не могло прийти, будто ваш отец меня не расслышал.
— Он узнал, о чем вы там говорили, лишь когда получил от вас то самое письмо.
— А как развивались события дальше? — поинтересовался маркиз.
— Когда он за завтраком прочитал нам вслух ваше письмо, Мирабель заявила, что любит Роберта и намерена выйти замуж только за него, а Дирдрей впервые призналась в тайной помолвке с Кристофером Бардслеем.
— Итак, остались только вы.
— Да, осталась только я, — повторила Эльмина, — но, когда я сказала, что мне бы хотелось стать вашей женой, и папа, и мама тут же заговорили о моей молодости. Думаю, хоть они об этом и не обмолвились, тотчас подумали о вашей репутации.
Она дерзко улыбнулась ему и, прежде чем он ответил ей, направила коня со скаковой дорожки на трассу для скачек с препятствиями, расположенную поодаль.
Ехать вдвоем бок о бок по узкой тропе было невозможно, и маркиз догнал ее уже у стартовой черты.
— Не смейте даже пытаться пройти эти препятствия, — категорично приказал он. — Они слишком высоки для женщины.
Эльмина промолчала.
Она только легонько ударила стеком Жаворонка, и он рванул вперед со скоростью пушечного ядра.
Он успел пролететь над тремя препятствиями, прежде чем маркиз приблизился к ним на такое расстояние, которое позволило бы продолжить беседу.
Эльмина думала, что он велит ей остановиться, но он лишь прокричал, галопируя рядом:
— Если я упущу победу и на этот раз, я покончу с занятиями верховой ездой!
Это был вызов, не принять который девушка не могла, и она послала Жаворонка вперед, хотя все- таки не забывала проявлять осторожность на каждом препятствии, ибо у нее не было никакого желания упасть и тем самым подарить маркизу бесспорную победу.
Она старалась как могла, и Жаворонок делал все что в его силах, но маркиз опередил их на последнем препятствии.
Самсон пересек финишную прямую по крайней мере на полкорпуса впереди них.
Когда лошади остановились, Эльмина почувствовала, как счастлив маркиз, сумевший доказать свое превосходство.
Он не преминул подзадорить ее.
— Совсем не плохо для женщины! Вам следует попробовать добиться большего в следующий раз!
— До чего же великодушно с вашей стороны позволить мне это! — иронично промолвила она. — Жаворонок прыгал не хуже Самсона, даже при том что ноги у него короче.
В глазах маркиза заплясали искорки, и он весело сказал:
— Вы оба были великолепны, о чем вы прекрасно знаете. Давайте вернемся домой. Я чувствую, что хоть и с большим трудом, но заслужил завтрак!
Никогда в жизни Эльмина не испытывала такого удовольствия.
Может, она сильно ошибалась, но ей очень хотелось думать, что маркиз смотрит на нее как-то по- иному.
Однако ни в чем нельзя быть уверенной.
