просто необыкновенный!
— Я уверен в этом, миледи, но скажите тому молодому парню, который его объезжает, чтобы не держал его на такой короткой узде. У него чувствительные губы; если вы посмотрите на них внимательно, то заметите болячки.
Эльмина еще больше удивилась и пристальнее взглянула на собеседника.
— Откуда вы все это знаете? — спросила она.
— Я смотрю здесь на всех лошадей, — просто ответил незнакомец.
— Но если вы так сильно интересуетесь лошадьми, почему вы метете улицы?
Ей вдруг показалось, что ее вопрос прозвучал довольно глупо.
— Меня выбросило из седла, и я сломал ногу. Она срослась неправильно, и теперь у меня одна нога короче другой.
Он скорбно вздохнул.
— Это не мешает мне ездить верхом, — объяснил он, — но никто не хочет держать калеку в своих конюшнях!
В его голосе отразилась целая гамма чувств.
— Главный конюх моего отца, — промолвила Эльмина, — сказал мне сегодня утром, что ищет еще одного помощника. Пойдемте со мной, может, вам удастся получить это место.
В раскосых глазах, уставившихся на нее, сверкнул огонек.
— Пусть удача сопровождает вас всю вашу жизнь!
Она почувствовала, что он мысленно переводит слова с какого-то языка на английский; вместе с тем его речь выдавала более образованного человека, чем можно было ожидать от любого англичанина в подобных обстоятельствах.
Игнорируя ворчание горничной, сопровождавшей ее, Эльмина повела Чанга, как назвался этот человек, смотреть конюшни.
Главный конюх графа в течение нескольких лет не раз убеждался, сколь эффективной была помощь Эльмины во всем, что касалось ухода за лошадьми, поэтому не мог отказать ей ни в чем, но тут почувствовал некоторое опасение.
И все же, не очень уверенный, что поступает правильно, слушаясь Эльмину, согласился дать шанс Чангу.
С этой минуты Чанг стал в конюшне незаменимым человеком.
Постепенно он поведал хозяйке свою необычную историю.
Чанг много путешествовал и объездил весь мир в том или ином качестве: был агентом у богатых торговцев, отправляющихся на Восток, охотился с господами на крупного зверя.
Он служил на торговом судне и умел ездить верхом на всех четвероногих — от «яка до слона», как говорил он с оттенком некоего самолюбия в голосе. Когда супруги Уорнборо собирались вернуться в поместье, ни у кого уже не возникало и тени сомнения, должен ли Чанг ехать с ними.
Обитатели Уорн-парка скоро привыкли к его странной внешности, и он с легкостью стал выполнять любую работу.
Чанг заменял камердинера, когда тот болел; если в доме не хватало лакеев, он помогал прислуживать за столом; ну а если требовалось что-нибудь совсем неординарное, то без Чанга просто не могли обойтись. Приди кому-нибудь в голову заглянуть в конюшни в любое время дня или ночи, он всегда мог увидеть там Чанга — казалось, он просто не уходит оттуда.
Как только Эльмина вошла в первое стойло, Звездочка потянулась к ней носом.
Лаская свою любимицу, девушка обратилась к конюху:
— Чанг, мне нужна ваша помощь.
Он улыбнулся ей, и его тонкие губы растянулись от уха до уха.
— Вам стоит только попросить, моя госпожа!
Эльмина пере вела дыхание.
— Я… меня… выдают замуж за маркиза Фалькона.
Рука Чанга, державшая щетку, замерла от неожиданности.
— У его светлости есть прекрасные лошади, — уже через секунду произнес конюх.
— Великолепные! Но я прошу вас рассказать мне, какой он человек.
Ей не пришлось напоминать Чангу, как когда-то они обсуждали маркиза, увидев его на охоте.
Потом они дважды следили за ним во время скачек, состоявшихся на землях Фалькона, хотя ни граф, ни графиня ничего не знали об этом.
В тех захватывающих скачках с препятствиями принимали участие молодые друзья маркиза, но фа-фа на них не пригласили.
Эльмина еще тогда подумала, что никто не может превзойти маркиза как наездника и никто так не чувствует лошадь, как он.
Лошадь и всадник составляли единое целое.
И все-таки она отметила, что борьба в этих соревнованиях была изначально несправедливой.
Маркиз не только являлся лучшим наездником, он к тому же владел и лучшими скакунами.
Было очевидно, что победит именно он.
Эльмина с Чангом удобно устраивались на небольшом травянистом холме, откуда открывался вид на скаковой круг, и буквально упивалась чудесным зрелищем.
Они обсуждали и осуждали стиль соревнующихся, их умение справляться с лошадьми и даже их внешность.
Одного только маркиза они не критиковали, хотя девушка все же чувствовала — Чанг о многом просто умалчивает.
Прошло довольно много времени с той поры как она ввела этого удивительного маленького человека в свой повседневный мир и успела крепко привязаться к нему.
Пожалуй, он стал ее единственным доверенным лицом, а во многом — и наставником.
Ее ничуть не удивило, что Чанг постигал учение Конфудия, знакомился с другими восточными религиями, хотя она не могла со всей определенностью сказать, какую из них он в действительности исповедует.
Иногда она ощущала, как он пользовался своими мистическими способностями, когда попадались слишком норовистые лошади, после чего они выполняли все его команды, и в общении с некоторыми людьми.
Она не сомневалась, что Чанг мысленно заставил ее проявить к нему интерес, когда она остановилась подать ему пенни.
Видимо, внутренний голос подсказал ему: эта девушка сможет помочь, в то время как другие люди от него отвернулись.
Теперь же она прямо и без всякого смущения просила его рассказать ей о человеке, за которого должна была выйти замуж.
Эльмина молча ждала больше минуты, прежде чем Чанг заговорил особым голосом, который появлялся у него, когда он смотрел, по ее собственному выражению,
— Его светлость — человек, обладающий огромными возможностями, миледи. Но все дается ему слишком легко. Стоит только захотеть — и вот оно в его власти! О таких в Китае говорят: «Он только протянет руку, и прямо в нее падает персик!» Это нехорошо. Человек должен бороться за то, что он хочет, нет, не физически — он должен психологически завоевывать свою цель, это заложено в его инстинкте охотника.
— Спасибо, Чанг. Ты помог мне, а теперь очень важно поработать над моим джиу-джитсу. Мы расслабились в последнее время, и я не получала уроков уже целых две недели.
— Отлично, моя госпожа. Во сколько мне подойти наверх?
Эльмина вычислила, что мать, как обычно, отправится в пять часов отдохнуть перед обедом, а сестры тем временем наверняка примутся за письма своим возлюбленным, чтобы поведать им о последних событиях.
— Я буду готова в пять тридцать, Чанг, — сказала она. — У нас будет больше часа до моей ванны.
