— У меня тоже права категории «Ц», между прочим, — с вызовом сказал Тополь.
— Да хоть «Д». Но
Мы с Тополем переглянулись. Жуликоватый Борхес явно намекал на свой чудесный спидометр. Мол, артефакт настроен лично на него. Что и впрямь в Зоне случается.
Конечно, легко можно было заподозрить случай так называемого вранья. Но разбираться было не с руки. Каждая секунда у моста — минус год из жизни. И это в лучшем случае.
— Ладно. Мы поскакали! — с этими словами я увлек Костю прочь из кабины.
К броску вдоль канала в направлении указанной майором насосной станции готовились очень серьезно. Серьезней, пожалуй, чем если бы дело было в каком-нибудь Курдистане и нас на трассе движения поджидали злобные моджахеды с грозными 106-мм безоткатками.
Только безоткатками этими были голубые молнии, а бээмпэхой нашей служил все тот же проверенный в деле «КамАЗ» с аномальным спидометром Борхеса.
Основная проблема заключалась в том, что если людей, сидящих в кабине, более или менее надежно защищала ее крыша, то вот тех, кто располагался в кузове, — только развешенные по поясам артефакты.
Что же получается — народу в кузове пропадать? Разумеется, нет.
Смекалистые сержанты Пастушенко и Юсов организовали бойцов и те понатащили из закоулков цеха подходящий железный лом: куски балок, арматурины, листовое железо.
Нам с Борхесом и Тополем оставалось только надзирать за бедовыми бойцами, чтобы им не посжигало белы рученьки ржавыми волосами и не поломало сахарны косточки гравиконцентратами, которых в цеху было как грибов после дождя.
Через час наша импровизированная БМП была готова к прорыву.
Кузов «КамАЗа» был забран уродливым каркасом из металлических елдовин и обвешен листами железа.
Для надежности конструкцию заземлили десятком цепей и металлических тросов. Вся эта фигня волочилась за нашей адской колымагой, как щупальца за ядовитой кибер-медузой. Фантастическое даже по меркам Зоны зрелище!
В итоге оказалось, что старались мы зря.
Молнии, как будто приметив наши приготовления, перестали покушаться на «КамАЗ». Да и вообще били теперь с частотой, едва превышающей обычную летнюю грозу.
Я чувствовал даже нечто вроде обиды. Так старались — и что?
А вот ребята в кузове, похоже, никакой обиды не чувствовали — только радость. Я слышал, как в кузове запели «По долинам и по взгорьям, шла дивизия вперед…»
Глава 13. На точке
The horns of Jericho.
The horns of Jericho.
The horns of Jericho.
Eaaaaw!
Eaaaaw!
Eaaaaw!
В общем, добрались мы до насосной станции номер два без всяких приключений.
Бойцы четко, как на показательных учениях, десантировались из кузова.
Обогнав и Борхеса, и нас, они ворвались внутрь насосной.
Причем, по всем канонам боя в городской застройке, свои перебежки они предваряли гранатами, брошенными в глубь помещения. И тут вдруг до меня со всей отчетливой ясностью дошло: каждый из этих зеленых сопляков знает об этом вот сооружении, о насосной станции номер два, куда больше, чем я, Комбат. Даром что никто из них в Зоне, а тем более на Чернобыльской АЭС, не был.
Выходит, их предварительно тренировали, готовили на достаточно точном натурном макете.
Вот это да! Я практически офигел.
У них был план. Очень детальный план.
В движениях офицеров — майора Филиппова и лейтенанта Чепракова — тоже появилась особая уверенность людей, наконец столкнувшихся с тем, для чего их готовили.
Чепраков хозяйским взглядом окинул чудовищный хаос из труб, разбомбленных агрегатов, обломков и электропроводки, после чего уверенно скомандовал:
— Юсов, вон та лестница — нужная!
Старший сержант Юсов кивнул и бросился к ажурной металлической конструкции, в которой лично я лестницу опознать бы затруднился.
— Да погодите вы, разбегались! — крикнул Борхес. — Проверить же надо!
Но было уже поздно — Юсов взлетел на подвернувшемся трамплине, да так лихо, что, перемахнув через все помещение, оказался за дверью.
Мы проводили его ошалелыми взглядами. Ну прям гимнасты под куполом цирка!
К счастью, трамплин был чахленький, а весьма совершенный защитный костюм смягчил падение. Благодаря этим обстоятельствам через пять минут сержант Юсов уже вновь ковылял к лестнице. На этот раз движения его были крайне осторожными.
За Юсовым следовал рядовой Герсёнок с двумя внушительными чемоданами.
Как я уже успел догадаться, в них содержалось то, ради чего был затеян весь сыр-бор. Фантазия у меня самая что ни на есть примитивная. Поэтому я предположил, что каждый чемодан содержит тактический ядерный боеприпас мощностью что-нибудь вроде 0,25 килотонны.
Зачем два?
Элементарно, Ватсон!
Всего лишь дублирование! На тот случай, если один боеприпас не сработает или будет утерян.
Я знаками показал Тополю, чтобы он снял гермошлем защитного костюма и отключил переговорное устройство.
Тополь с явным неудовольствием выполнил мою просьбу. Ясное дело — кому же охота глотать лишнюю радиацию?
— Слышишь, Костя, — сказал я ему, подойдя вплотную, — а эти-то герои хотят взорвать ЧАЭС!
(Самое смешное, что в главном я был прав. Ошибался лишь в оценке средств, которыми высокие властные сферы стремились добиться своих глобальных целей.)
— Думаешь, в чемодане ядрён батон? — понял меня с полуслова Костя.
— Думаю, да.
— Ну и чего?
— А того, что мы без работы останемся!
— А может, оно и к лучшему? — кротко спросил Костя.
— А если к худшему?
— Поживем — увидим.
— Пожалуй, что да, — поспешил согласиться я. Продолжать разговор все равно было нельзя. Уровень радиации оказался еще выше, чем я думал, и нужно было надевать шлемы обратно. А то ведь и волосы все повылезут, и кожа язвами изойдет.
— Товарищ майор! — сказал я, включив переговорное устройство. — А можно поглядеть, чего там Юсов творит? Уж больно интересно!
