укреплений на Оке от Коломны до Калуги. По сообщению Псковской I летописи, тогда было «на полуторастах верстах 100 и 80 тысящь князя великого силы русския»[261]. Главные силы, как и в прошлые ордынские походы, были сосредоточены от Коломны до Серпухова на прямом направлении к Москве. В районе Калуги русских войск почти не было. Здесь находились «безлюдные места», куда и подвели ордынцев «проводники». Видимо, обходной маневр Ахмад- хана со стороны «литовского рубежа» оказался, в какой-то мере, неожиданностью для русских воевод.
В четверг 30 июля «прииде весть к великому князю», что хан «со всею Ордою» идет к Алексину. Этот небольшой город находился на высоком правом берегу Оки. Неприкрытый рекой от ордынского нападения город не мог оказать Ахмату серьезного сопротивления. По словам летописца, «в нем людей бяша мало, ниже пристрою городового, ни пушек, ни писчалей, ни самострелов». Однако первый приступ горожане Алексина отбили. На другой день штурм города возобновился. Ордынцы «приступили ко граду со многими силами, и тако огнем запалиша его, и что людей в нем было, все згореша; а котории выбежали от огня, тех изымаша»[262]. Осада Алексина задержала ордынцев. Пока они штурмовали городские стены, русские войска под командованием воевод Петра Федоровича и Семена Беклеймешева с «малыми зело людьми» скрытно успели подойти к Алексину с противоположной стороны и перекрыли броды через реку. Не подозревая об опасности, войска Ахмат-хана «вринувшись вcu в реку, хоясче преити на нушу сторону, понеже в том месте рати не было», но неожиданно встретили отпор, да «только стоял тут Петр Федорович да Семен Бейклеймешев». Завязался ожесточенный бой. Силы были неравными, «много бишася с ними, уже и стрел бяша у них мало, и бежати помышляху». В самый последний момент на помощь к воеводам со своими полками успели подойти князь Василий Михайлович Верейский и брат великого князя Юрий, а за ними пришли и главные силы великокняжеского войска. Своевременное сосредоточение русских полков против Алексина решило исход войны. Быстрый маневр полками оказался полной неожиданностью для Ахмат-хана. «И се сам царь прииде на брег и видев многие полки великого князя, аки море колеблюсчееся… и начат от брега отступати помалу»[263]. Русские войска не преследовали ордынцев, «ни един человек не бывал к ним за реку». Осторожность в конфликтах с Ордой была характерной чертой политики Ивана III. Не желая рисковать, он отпустил своих братьев и воевод, «а сам поиде к Москве и прииде в град в неделю месяца августа в 23 день»[264].
Итоги войны 1472 г., несмотря на отсутствие генерального сражения, можно расценить как военное поражение Ахмат-хана. Власть Большой Орды была окончательно ослаблена. Это позволило Москве прекратить выплату дани или «выхода», что формально означало отказ от верховной власти хана[265]. В то же время Иван III не желал обострять отношения с ханом и пытался компенсировать выплату дани «богатыми подарками». В 1473 г. великий князь послал к хану своего посла Никифора Басенкова. Он был первым русским послом, который посетил Орду после неудачной попытки Ахмата совершить поход на Москву. Целью посольства было задобрить хана богатыми подарками. Басенкову это удалось, и 7 июля 1474 г. вместе с послом Ахмата он вернулся в Москву. В августе 1474 г. Иван III отправил новое посольство во главе с Дмитрием Лазоревым. Но повторить успех Басенкова ему не удалось. В октябре 1475 г. он «прибежал из Орды». Ахмат ждал от великого князя не подарков, а выплаты дани. В июле 1476 г. от хана прибыл посол Бочюка и стал звать Ивана III в Орду для объяснения причин невыплаты выхода. Великий князь в Орду не поехал, а посла Бочюку отпустил обратно со своим послом Матвеем Бестужевым. Судьба этого посольства неизвестна.
Разрыв традиционных русско-ордынских отношений неизбежно означал начало большой войны, к которой обе стороны и начали готовиться. Планируя новое нашествие, Ахмат учитывал опыт, полученный им на «перелазах» через Оку возле Алексина. Русская оборона «берега» показала свою надежность. Шансов прорваться через широкую и полноводную реку, защищенную главными силами русского войска у Ахмат- хана не было. Решительные действия Москвы вообще ставили под сомнение возможность победить Россию силами одной Большой Орды. Все эти обстоятельства заставили Ахмата искать новое направление для похода, а также помощь сильных союзников.
Для Ивана III необходимо было, прежде всего, предотвратить возможность военного союза между Большой Ордой и Польско-Литовским государством. Не менее важно было также воспрепятствовать образованию единого фронта ордынских улусов. Ключ к решению и той, и другой внешнеполитической задачи находился в Крыму. Начало «дипломатической игры» с Крымским ханом можно датировать 1472– 1473 гг.[266] Первые шаги были сделаны с помощью некоего Хози Кокоса, связанного с крымским ханом Менгли-Гиреем. Хан сразу же откликнулся на дипломатическую инициативу Москвы. Он направил к Ивану III своего посла Ази-Бабу. Между великим князем и крымским ханом было заключено предварительное соглашение «в братской дружбе и любви против недругов стоять за одно»[267]. В марте 1474 г. в Крым отправился посол Никита Беклимишев с поручением заключить договор, который содержал бы пункт о военном союзе: «а другу другомъ быти, а недругу недругмъ быти». Не исключалась возможность, что хан Менгли-Гирей захочет вписать в этот пункт обязательство помощи ему в случае нападения Ахмата. В этом случае в наказе послу поручалось согласиться на это, но только при соблюдении двух условий.
Во-первых, если одновременно будут вписаны обязательства об аналогичной помощи Менгли-Гирея Ивану III против Ахмата и, во-вторых, если хан поддержит великого князя в случае нападения на него короля Казимира IV. В случае же, — если хан потребует полного разрыва Москвой дипломатических отношений с его врагом Ахмат-ханом как необходимого условия заключения союза, послу предлагалось говорить следующее: «Осподарю моему пославъ своихъ въ Ахмату царю какъ не посылати? Или его послала къ моему государю как не ходити? Осподаря моего отчина съ нимъ на одномъ поле, а кочюете подле отчину осподаря моего ежелете; ино тому не мщно быть, чтобы межи ихъ посломъ не ходити»[268]. В ноябре 1474 г. Никита Беклимишев возвратился в Москву с крымским послом Довлетек-Мурзой. В марте 1475 г. в Крым отправилось посольство Алексея Старкова, которое получило аналогичный наказ, что и посольство Беклимишева. Но заключению военного союза препятствовало нежелание крымского хана порвать сложившиеся у него дружественные отношения с Казимиром.
Поход Ахмат-хана на Крым в 1476 г. и временное свержение с ханского престола Менгли-Гирея прервали так удачно начавшиеся переговоры. Со ставленником Ахмата ханом Джанибеком вести переговоры было бесполезно. В конце 1478 г. Менгли-Гирей с помощью турецкого султана Мухамета II вернул себе власть, и переговоры между Москвой и Крымом возобновились. В 1479 г. они шли в Москве, в 1480 г. продолжились в столице крымского ханства Бахчисарае. Многолетние и терпеливые дипломатические усилия Ивана III увенчались успехом. В 1480 г. московский посол князь Иван Иванович Звенец подписал в Крыму союзный договор с ханом Менгли-Гиреем, в котором были названы оба «вопчих недруга» — Ахмат-хан и Казимир. Сущность договора формулировалась следующим образом: «А на Ахмата царя быть с нами за один: коли пойдет на меня царь Ахмат, и тобе моему брату, великому князю Ивану, царевичев твоих отпустить на Орду с уланами и с князми. А пойдет на тебя Ахмат царь, и мне Менгли-Гирею царю на Ахмата царя пойти или брата своего отпустити с своими людми. Также и на короля, на вопчего своего недруга, быти нам с тобою заодин: коли ты на короля пойдешь или пошлешь, и мне на него пойти и на его землю; или король пойдет на тобя, на моего брата, на великого князя, или пошлет, и мне также на короля и на его землю пойти»[269]. При этом Иван III сохранил за собой право посылать к Ахмату послов. Необходимость обмениваться посольствами с Ахматом объяснялась не зависимым положением Москвы от Большой Орды, а «близким соседством и традицией»[270].
Заключение военного союза с Крымским ханством на условиях Москвы было крупным дипломатическим успехом великого князя Ивана III. Тем самым исключалась возможность совместного выступления против России двух самых сильных ордынских улусов — Большой орды и Крыма. Угроза возможного нападения Крыма заставила быть осторожнее короля Казимира и препятствовала заключению военного союза Литвы с Ахмет-ханом. Московско-крымский союз сохранялся вплоть до ликвидации Большой Орды в 1502 г.
