повели в столовую. Теперь они снова были военнослужащими со всеми вытекающими отсюда последствиями.
ЛЕТЯЩИЕ В ОБЛАКАХ
— Простин, иди-ка сюда! — крикнул Сливко.
Я откинул полог и вошел в темную кабину, где был установлен покрытый муаром ящик — дублирующий индикатор кругового обзора. Круглый экран его светился изнутри молочно-желтоватым сиянием.
Еще совсем недавно этого индикатора не было на КП и наведение велось только с планшета, данные на который поступали от оператора радиолокационной станции, установленной на некотором удалении.
Иногда данные поступали несвоевременно (это зависело от опытности оператора), и Сливко тоже выводил перехватчика на цель с запозданием. На разборах полетов при анализе схем проводки целей ему за это доставалось от летчиков.
— Но при чем тут я? — говорил он. — Сами посудите: сначала локатор покажет цель на экране обзорного индикатора, потом оператор увидит ее и передаст по телефону планшетисту. Потом планшетист нанесет на карту засечку для меня. На все уходит полминуты, а то и минута. И цель при теперешних скоростях, глядишь, уже не там, где думает штурман наведения.
— Да он еще чуть замешкается с командой летчику, — продолжал, подделываясь под тон Сливко, Молотков, — ну цель и уйдет на пятнадцать, а то и больше километров.
— Бывает и так, — майор шумно вздохнул. Когда дело доходило до расчетов, он не всегда действовал быстро, с упреждением. — Но только я должен заявить: для более оперативного управления перехватчиками нам нужно иметь на КП свой индикатор. На многих КП такие индикаторы уже стоят.
Молотков тогда развел руками: мол, многое нам еще нужно.
Но Сливко не остановился на полпути. Со своим требованием он дошел до командира соединения, прилетавшего к нам в полк на инспекторскую проверку, и сумел-таки выпросить дополнительный индикатор.
Теперь майор все свободное время пропадал около него, овладевал, как он сам говорил с усмешкой, «смежной специальностью», а точнее, учился осуществлять поиск и проводку целей на различных, высотах, оценивать воздушную обстановку в воздухе, быстро реагировать на поведение противника.
— Видишь? — спросил меня Сливко, когда я закрыл полог. Он сидел у экрана радиолокатора и пристально всматривался в светлые точки, разбросанные в беспорядке по экрану. После каждого прохода развертки точки оставались на прежних местах — это были импульсы, отраженные от местных предметов, или, как у нас говорят, «местники».
— Ничего не вижу, — сказал я.
Сливко повернул рычаг настройки. Сияние экрана изменилось.
— Смотри с правой стороны, вот здесь, — он указал пальцем на край светящегося диска.
Развертка плавно описала новый круг на тускнеющем экране, и я увидел два маленьких светлячка. Они двигались по экрану очень медленно. Что это могло быть?
— Неужели опять шары?
— Похоже. — Сливко еще усилил яркость. Он не зря просиживал часами у локатора, его характеристики целей почти всегда подтверждались. Импульсы имели вид дужек с закругленными концами. Примерно такие же импульсы получались на экране и от облаков. Они то пропадали, то снова появлялись на экране, как поплавки на неспокойном море.
Сливко вышел из будки и позвонил в аппаратную дежурному оператору:
— Или вы спите там? Почему не докладываете о появлении целей?
— Вижу две цели в районе Мертвых озер, — через минуту сообщил оператор. — По всем приметам это высотные аэростаты.
Сливко подмигнул мне: знай, мол, наших.
Склонившийся над столом наведения планшетист нанес их на карту, обтянутую молочно-прозрачной калькой. Поставил время появления целей и обозначил их номерами.
Сливко вопросительно посмотрел на меня. Теперь дело было за мной. Как оперативный дежурный я мог привести в боевую готовность личный состав полка, а при необходимости, когда того требовала воздушная обстановка, имел право поднять в воздух дежурные экипажи на перехват и уничтожение вражеской авиации и других целей, принять меры к увеличению количества дежурных экипажей за счет летчиков, находящихся на аэродроме.
Сегодня боевое дежурство несли Лобанов и Шатунов. Я уже проверял их готовность. Она соответствовала тем условиям, в которых протекало дежурство. Летчики хорошо знали установленные зоны барражирования и вероятные рубежи перехвата самолетов-нарушителей. Но сумеют ли Лобанов и Шатунов перехватить и уничтожить идущие в облаках шары с разведывательной аппаратурой? Им никогда еще не приходилось выполнять такую Ювелирную работу.
Раздумывать не время. Сегодня мне было дано право решать, и я должен был принять правильное решение.
Я снова посмотрел на карту, приколотую к планшету непосредственного наведения. Планшетист уже поставил несколько новых точек и соединил их линиями — обе линии шли в одном направлении и с одинаковой скоростью. Мне было известно направление струйного течения в этом районе, оно совпадало с направлением полета целей. Это еще раз убеждало меня, что в воздухе находятся шары.
Сливко все ждал, держа наготове длинную плексигласовую линейку с многочисленными делениями (между собой штурманы наведения называли ее аршином).
— Цели перехватить на рубеже гора Соленая — поселок шахтеров, — сказал я.
Майор начал рассчитывать время выхода целей на рубеж перехвата, а я тем временем позвонил командиру и доложил о воздушной обстановке и предпринятых действиях.
— Посылайте на перехват. Я сейчас приеду, — ответила трубка.
Значит, я действовал правильно. Это воодушевило меня.
— Ну, что там у тебя получается? — спросил я у Сливко.
Умение пользоваться точными измерительными приборами, и в первую очередь штурманской навигационной линейкой, специальным измерительным циркулем, который облегчал и ускорял расчеты по перехвату, далось майору не сразу. Ему пришлось снова засесть за книги: новое дело требовало знаний геометрии и тригонометрии, а с этими науками Сливко давно не приходилось сталкиваться. Многое из того, что учил в школе, выветрилось из головы окончательно.
Были у майора и ошибки на первых порах — запаздывал с командами, потому что много думал, не умел быстро найти нужный метод перехвата. Да и сейчас иногда он допускал неточности. А поэтому я на всякий случай вызвал на КП Перекатова.
— Ну, скоро, майор? — я не находил себе места. — Время уходит. Аппараты снимают нашу землю.
— Знаю, — у майора что-то не клеилось. Толстые розовые пальцы с обкуренными и крепкими квадратными ногтями бегали по аршину, как по грифу музыкального инструмента. — Цель выйдет на рубеж в тринадцать пятнадцать, — сообщил он наконец без особой уверенности.
— Проверь еще раз.
Майор снова склонился над линейкой. На широком мясистом лбу его, прорезанном у переносья глубокой морщиной, выступили мелкие капельки пота.
— В тринадцать пятнадцать, — повторил он. — Самолеты нужно поднимать немедленно.
— Хорошо, — я взял микрофон. — Пять сорок восемь и пять сорок девять — готовность и запуск!
Прибежал вызванный мною Перекатов. Вдвоем со Сливко им будет легче справиться с трудной задачей наведения на шары.
Через три минуты в полуоткрытую дверь донесся гул турбин. Дежурные самолеты выруливали на
