— Ты не обращаешься со мной как земной мужчина, — прошептала она.
— Я не мужчина с Земли, — ответил я. — Я — горианец.
Я прижал ее к камням.
— Что ты делаешь? — закричала она.
— Я был терпелив, — обратился я к ней. — Я долго ждал тебя.
Она стала извиваться, но ее сила не могла сравниться с моей. Я откинул плоский колокольчик и коробку для монет через ее левое плечо в сторону. Я услышал звон колокольчика и одинокий звяканье монеты, моей монеты, в маленькой, узкой металлической коробке на цепи, свисающей с ее шеи.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
— Я уже устал от ожидания, — ответил ей я.
— Теперь ты в самом деле возьмешь меня?
— Конечно.
— Но с достоинством и уважением! — умоляюще воскликнула она.
— Для этого я слишком долго ждал.
Она безрезультатно пыталась вырваться.
— Будь нежным, внимательным и ласковым! — умоляла она.
— Нет, — ответил я.
— Нет? — повторила она.
— Нет.
— О! — закричала она.
— Когда я закончу с тобой, — проговорил я, — у тебя не будет никаких сомнений, какие могли бы возникнуть с мужчиной с Земли, что тобой по-настоящему, насладились.
— О! — снова вскрикнула она.
— Ты узнаешь, — уверил я ее.
— Не может быть, что это ты, — заплакала она. — Ты не можешь быть таким!
— И тем не менее я таков, — проговорил я.
— Что ты делаешь?
— Обхожусь с тобой так, как должно обходиться с рабыней.
— Но я женщина с Земли! — крикнула она.
— Нет, — возразил я, — ты всего лишь девица на поводке, бесправная горианская девушка-рабыня, которая скоро узнает кое-что о значении ее ошейника.
— Да, господин! — внезапно беспомощно воскликнула она.
— Ты признаешь, что ты рабыня? — спросил я.
— Не проси меня, женщину с Земли, признать перед мужчиной с Земли, что я рабыня! — взмолилась она. — Это было бы унизительно!
— Но ты бы довольно быстро признала это перед грубыми мужчинами Гора, не так ли?
— Да, господин, — заплакала она. — Да, господин!
— Признай это передо мной, — приказал я, — потому что ты больше не женщина с Земли, и я больше не мужчина с Земли.
— Я — рабыня, господин, — сдалась она. — Я признаю это.
И тут я вспомнил то время, когда мы обедали в маленьком ресторане на Земле, очень давно. Ее волосы были затянуты сзади в строгий пучок. На ней было тонкое платье из обтягивающего атласа с открытыми плечами. У нее была маленькая, отделанная серебряным бисером сумочка. Теперь девушка извивалась в моих руках, покрытая потом, обнаженная и взятая на поводок.
— Я — рабыня, господин, — проговорила она. — Я всегда знала это.
— Теперь ты говоришь правду, — заметил я.
— Да, господин.
— Тебе стыдно за это признание? — спросил я.
Она посмотрела на меня, ошеломленная.
— Нет, — призналась она.
— А что ты чувствуешь? — продолжал спрашивать я.
— Это странно, — проговорила она, — я чувствую себя страстной, блистательной. Это странно. Как будто я вернулась к своей природе, к самой себе.
— Единственное настоящее освобождение, — сказал я, стать тем, кто ты есть на самом деле.
— О! — вскрикнула она.
— Рабыня возражает, чтобы с ней обходились как с рабыней? — спросил я.
— Нет, господин, — ответила она. — Я только жалею, что никогда не признавала на Земле свое рабство.
— Это бы не имело смысла, — утешил ее я. — На Земле слишком мало господ.
— На Горе не ощущается их недостатка, — заметила она.
— Да, — улыбнулся я.
Она задрожала в моих руках.
— Я признаюсь тебе, что подхожу ошейнику, — прошептала она.
— Это правда, — согласился я.
— Я жажду, чтобы меня научили тому, что он значит, — сказала она.
— Тебя научат, — ободрил я ее.
— Научи меня понимать мой ошейник, — молила она. — Сделай меня рабыней, какой я жажду быть.
— Научу.
— Линда теперь готова служить своему господину, — проговорила она. — Господин, что случилось? — Она вдруг забеспокоилась.
Я посмотрел на нее, горячую рабыню на поводке в моих руках.
— Я возьму тебя под именем Беверли, — сказал я.
— Это было мое имя на Земле, очень давно, когда я была свободна, — сказала она.
— Теперь я даю тебе это имя, чтобы пользоваться тобой как рабыней.
— Да, господин.
— Ты когда-то была родом с Земли, не так ли?
— Да, господин.
— Ты и сейчас родом с Земли?
— Нет, господин.
Откуда ты теперь родом?
— С Гора, господин.
— Когда-то ты была свободной женщиной, не так ли? — я продолжал задавать вопросы.
— Да, господин.
— Ты теперь свободна?
— Нет, господин, — произнесла она и добавила: — Пожалуйста, господин!
— Что ты теперь? — спросил я.
— Теперь я ничто, просто горианская девушка-рабыня! — заплакала она и еще раз добавила: — Пожалуйста, господин!
— Как твое имя?
— Беверли, — ответила она. — Мое имя Беверли. Это имя, которым мой господин пожелал назвать меня.
— Это милое имя, — заметил я.
— Да, господин. Спасибо тебе, господин. Пожалуйста, господин! — взмолилась она.
— Ты, кажется, сексуально возбуждена, Беверли, — заметил я.
— Да, мой господин, — призналась она. — Пожалуйста, пожалуйста!
— Говори, рабыня, — приказал я.
— Беверли умоляет разрешить ей послужить своему господину, — произнесла она.
Тогда я взял ее, и в эти минуты, в беспомощных судорогах, рыдая, она радостно выкрикивала,
