освоился с работой панели управления и пришел к выводу, что звук волынок намного предпочтительнее, чем Топ-40[31] по радио. У него, казалось, не было никаких проблем в понимании неразборчивых новостей, которые она совершенно не могла разобрать. Хотя он подолгу ворчал, словно не мог поверить тому, что слышал.
Они покинули Инвернесс и отправились на север. Джейн делала все, что было в ее силах, следуя по дорогам к обозначенной Йеном цели. Но когда они достигли дороги, которая постоянно сужалась и катилась под уклон, она поняла — они безнадежно заблудились. Она остановилась в небольшом городке, нашла мини-гостиницу, что было нетрудно, поскольку городок действительно был маленьким, и припарковалась возле нее.
— Довольно, — промолвила она, останавливая машину и кладя голову на руль. — Сегодня я уже не могу вести машину.
— Я могу.
Она повернула голову и посмотрела на него одним глазом. Блеск страстного желания был виден даже в сумерках.
— Ни за что, — ответила она, возвращаясь в прежнее положение. — Мы продолжим путь утром. А сейчас мне нужно поесть и немного поспать.
Она слышала, как Йен вышел из машины, затем почувствовала дуновение холодного ветра, когда он открыл дверь с ее стороны. Он отстегнул ее ремень безопасности, взял ее на руки и нежно вынес из машины. Не успела она опомниться, как оказалась в его теплых объятиях.
— Я слишком сильно давлю на вас, — промолвил он, пробегая своими руками по ее спине, — и прошу прощения за это. Просто я страстно желаю увидеть свой дом или то, что от него осталось.
И увидеть своего кузена, вне всякого сомнения. Хотя она не слышала, чтобы он говорил об этом с тех пор, как они покинули Штаты, но Джейн знала, что он беспокоится, что не сможет найти того, что ищет. Уже то, что она признавала, что он скучает по своей семье, с которой его разделяет несколько столетий, говорило, как сильно она устала.
— Да, все в порядке, — ответила, зевая, девушка. — Я понимаю ваше чувство. — Она бы вырвалась из его объятий, если бы это могло приблизить обед, но обнаружила, что просто не может двинуться. Это было очень странно, но впервые в жизни Джейн была довольна. Довольна, несмотря на слепящую головную боль от чересчур сильной сосредоточенности на дороге, от недостатка сна и от постоянных попыток не думать о том, что она будет делать, когда вернется в Штаты и столкнется с руинами того, во что превратилась ее жизнь.
— Еда, — объявил Йен, — затем кровать, если у них есть хоть одна. Я найду способ отработать наше проживание этим вечером. Не сомневаюсь, у них есть множество дел, которые нужно сделать. Возможно, дрова, которые нужно собрать для огня, или животные, за которыми нужно поухаживать.
От мысли об Йене, работающем бензопилой, у нее по спине пробежала дрожь. Она откинулась назад и посмотрела на него.
— Я могу заплатить.
— Нет, не можете.
— У меня еще достаточно денег на кредитной карточке.
Его губы сжались в тонкую линию.
— Мне это не нравится. Вы и так уже сделали больше, чем следовало бы.
— А если бы вы оказались в моей шкуре?
— То есть?
— Если бы я оказалась…, — ей потребовалось сделать глубокий вдох, чтобы не запинаясь произнести следующие слова, — …в четырнадцатом веке, чтобы вы сделали?
Он вздохнул.
— Дал бы вам пищу и кров, затем проводил домой.
— Тогда, в чем разница?
— Разница, сладкая Джейн, — сказал он, поглаживая ее волосы и улыбаясь ей сверху, — в том, что невозможность позаботится о таких потребностях, ранит мою мужскую честь.
Джейн ничего не знала о состоянии его мужской гордости, но совершенно точно знала состояние своих коленей, которые отказывались ее держать. Она всегда считала себя совершенно независимой и любой ценой избегала мысли о ком-либо, — члене семьи или мужчине, — занимающимся чем-то, что хотя бы отдаленно напоминало заботу о ней.
Но почему-то, стоя в шотландских сумерках в крохотном городке на берегу моря в оберегающих объятиях Йена Маклеода, мысль позволить кому-либо еще позаботиться о ней, для разнообразия, не была столь неприятной.
Она наслаждалась этим моментом так долго, как могла, после чего отодвинулась от него.
— Я проголодалась, — неохотно призналась девушка. — Вполне возможно, они могут не принимать кредитки и дорожные чеки, и нам придется положиться на твою способность колоть дрова.
Йен нежно поцеловал ее в лоб, после чего, отступив, взял ее под руку.
— Возможно, у меня появится шанс отплатить вам.
— Вполне возможно. Мы могли бы отправиться назад в четырнадцатый век, — предложила она.
Он рассмеялся.
— Если серьезно, то вы найдете это время очень примитивным. Ни самолетов, ни автомобилей, ни МТВ.
— Мерзко, — согласилась она, стараясь не получать удовольствия от ощущения своей руки в его. Это было более приятно, чем она могла предположить, и она с трудом сдерживала себя, чтобы не пожелать, чтобы это рукопожатие продолжалось и в будущем — скажем так, в ближайшие пятьдесят или шестьдесят лет. Или, может быть, всю оставшуюся жизнь.
Свободной рукой она дотронулась до своего лба. Жара не было. Возможно, безумие начинается не с перегретых мозгов. А с постепенной веры в такие вещи, которые не могли произойти, — как например, желание разделить жизнь с мужчиной, утверждающим, что прибыл из 1313 года.
В B&B[32] приняли кредитку, а также не отказались от помощи Йена по дому, так как хозяйка оказалась на последних месяцах беременности, а ее муж на несколько недель слег с повреждением спины. Джейн решила, что это была идеальная ситуация. Она добралась до еды, наблюдая, как Йен снимает рубашку. Жизнь просто не могла быть лучше, чем в этот момент.
Позднее, следующим утром, после пары часов наблюдения за Йеном, успокаивающим свою мужскую гордость, Джейн устроилась за рулем автомобиля и тяжело вздохнула. Если бы был хоть один шанс, что Йен сможет справиться с рычагом переключения передач, то с радостью отдала бы ему ключи. Он, правда, пытался убедить ее, что способен на это, но в своем рвении продемонстрировать свои умения он чуть не сбил около полудюжины цветочных горшков на подъездной дорожке. После чего она забрала ключи и пообещала дать ему урок вождения в более безопасном месте.
— В какую сторону? — спросила она, заводя машину.
— На север.
Север, север и еще раз север. Джейн ехала не спеша, не будучи точно уверенной в причинах своей неторопливости. Она говорила себе, что просто наслаждается пейзажами. Что было правдой, поскольку от вида гор и леса захватывало дух. Каждый раз, проезжая мимо маленькой деревушки, которая заслуживала того, чтобы ее увековечили на какой-нибудь открытке, она не могла не представлять, какой могла бы быть жизнь, если бы она жила там.
И она совершенно точно не представляла себя, живущей там в одиночестве.
Поездка, что и говорить, тяжело сказывалась на ее сердце.
Спустя несколько часов и воображение Джейн, и ее мочевой пузырь оказались заполненными до краев. Заметив подходящее место, она съехала с дороги прежде, чем Йен успел запротестовать. Девушка выключила зажигание и вздохнула.
— Мне кажется, что карта неточная, — начала она, — возможно, это все из-за движения не по той стороне дороги, но я не вижу ничего знакомого…
— Я вижу.
