Через 15–20 тысяч лет кроманьонцу надоела вечная беготня и жестокие драки за добытый с риском для жизни кусок мяса. К тому же «мясная» фауна стремительно убывала оттого, что охотники чересчур расплодились. Хомо сапиенс встал перед выбором: истребить всех «лишних людей» или найти новые источники пищи. Некоторые представители рода человеческого подумали–подумали – и ушли из африканских саванн, чтобы впоследствии осесть в плодородных географических зонах Европы и Азии, где отлично произрастали самосейкой вкусные растения. Растения можно было выращивать, а потом собирать, не отвлекаясь на дурацких антилоп, мигрирующих на огромные расстояния бестолковыми стадами. И взор первобытного гастронома обратился на дикие злаки и рыбок, кишащих в водоемах и ждущих, чтобы из них сварили первобытную уху. Так появились земледельцы и рыболовы. Для успешного выращивания урожая не хватало рабочих рук – потому «сельскохозяйственникам» и пришлось селиться большими группами. Помимо неизбежных проблем общения, в ходе адаптации к новым условиям жизни возникли другие неприятности в виде эпидемий. Растительная пища вызывала болезни у тех, чье пищеварение привычно требовало мяса. И к тому же в людских скоплениях со скоростью степного пожара распространялись всякие инфекционные болезни: один чихнул – глядишь, пол–племени слегло с ОРЗ. Добрая мать–природа смилостивилась и подарила человечеству антиген A, чтобы земледельцы–огородники не вымерли из–за скученности и непривычки к вегетарианскому рациону. Некоторые вещества перестали казаться организму врагами и получили «визу на въезд и проживание». Генетическая мутация изменила и состав крови, и манеры дикого и несимпатичного обитателя лесов на более общественное и дисциплинированное поведения пахаря и сеятеля. Человек научился строить планы, есть за столом и даже вести приятную беседу о том, о сем. Вот как возникла традиция семейных обедов и снисходительного отношения к соседям.
Впрочем, не все представители человечества перешли на уху и кашу. Кое–кто остался верен мясному, лаская взглядом стада гуляющих по равнинам копытных. В промежутке между 15 и 10 тысячелетиями до нашей эры возникли племена кочевников, приручивших коз, коров, овец. Целые толпы кочевников покоряли лугами и пастбищами Азию, идя вослед за табунами, стадами и отарами. По дороге им приходилось есть все, что оказывалось съедобным. Причем мясо, конечно же, не числилось в рационе главным блюдом. Надо было беречь поголовье скота, значит, приходилось изворачиваться и развивать в себе кулинарные способности. Так в питание человека вошли молочные продукты, а в его поведение – контактность и авантюризм. Воображение, изобретательность и способность перемещаться на большие расстояния помогали людям следующей «древнейшей профессии» распространиться по земле и адаптироваться к разным условиям жизни. И все–таки недавно освоенные места обитания сильно отличались от африканских просторов. Притом людям с составом крови оседлых земледельцев трудно было кочевать с табунами–отарами. Антиген A, позволявший своим «хозяевам» есть вполне определенную пищу в четко обозначенном регионе и общаться с родным коллективом, не срабатывал на постоянно меняющиеся вирусы, бактерии, случайные знакомства и прочие пакости со стороны окружающей среды. Новые земли и новые инфекции требовали нового антигена – еще более «снисходительного». И он появился – мобильнее, чем предыдущий. Антиген B создал отлично сбалансированную иммунную и пищеварительную системы, вобравшую в себя лучшие качества двух первых групп крови. В наше время представителей группы B (III) можно найти на всех континентах планеты.
На том, казалось, эволюция могла бы остановиться. Но вступила в действие могучая сила, о которой сегодня не слышал только глухой – антропогенный фактор. Человечество хотело все новых развлечений. А какое развлечение для рода человеческого самое убойное? Разумеется, войнушка! Кочевые народы Азии время от времени отправлялись в Европу – завоевывать тамошние леса и долы. Смешение разных групп крови в межрасовых и межплеменных браках породило последнюю группу крови AB (IV), в которой соединились оба существующих антигена. Начался этот процесс перед самым Рождеством Христовым, и наступление новой эры ознаменовалось новым человеком. Вероятно, эволюция группы до сих пор не завершена – уж очень подобные организмы причудливо устроены. Их уязвимость вызвана их многогранностью — тем, что в крови AB (IV) смешались свойства групп A и B. Иммунная система еще не окончательно устоялась, поэтому представители группы AB (IV) подвержены заболеваниям больше других. И черты характера людей, обладающих самой «молодой» группой крови, нельзя вывести из определенного образа жизни – оседлого, кочевого, охотничьего. Они мобильнее и одновременно уравновешеннее прочих, но вместе с тем у них развитая интуиция, великолепный талант общения и большой творческий потенциал. Можно даже сказать, что люди «последней группы» — люди будущего, раз уж в настоящем о них пока ничего достоверно не известно.
Стресс – защита или опасность?
Продолжим индивидуальное «самоопределение» и ответим на вопрос: какое действие оказывают древние инстинкты на современного человека? Мешают или помогают? Во благо или во зло их «призывы»?
Наше здоровье – физическое и душевное – зависит не только от того, чем мы питаемся, но и от того, в каких условиях мы существуем. Большая часть рода человеческого уже, в отличие от доисторических времен, не испытывает проблем с едой. Но и аппетита тоже. Или наоборот – аппетит зверский, зато ни минуты покоя. Еда идет не впрок, болезни одолевают, нервы истрепаны и никаких надежд на «улучшение атмосферы». А почему? Да стресс замучил? А что, собственно, такое «стресс»?
Зачастую мы не совсем понимаем, как работают механизмы, заложенные в нашем организме природой. От непонимания возникает чувство пессимизма: «Как организм ни корми, он упорно ползет на кладбище». Даже самые невинные радости жизни – вроде чтения, компьютерных игр, посещения театра и кино – и те чреваты «информационным стрессом», прессингом для мозга и преждевременным склерозом. Ощущение безысходности зачастую щедро приправлено страхом перед депрессией и стрессами. Между тем, рассуждая о «чуме XX (а теперь уже и XXI) века», многие из нас решительно не понимают: где эта самая «депрессивно–стрессовая чума» гнездилась доселе? То есть битых 130 тысячелетий существования вида хомо сапиенс? Неужели древние знать не знали про муки депрессивного состояния? И наш пещерный предок, улепетывая от разъяренных саблезубых мурзиков, был неизменно бодр, оживлен и весело глядел в будущее?
Конечно, при таком легкомысленном обращении с мурзиками в полтонны весом, с полуметровыми клыками никакой хомо не выжил бы. И давать такому оболтусу определение «разумный» было бы совершенно не за что. Притом: механизм стресса – такой же «подарок» природы, как и антигены, обуславливающие вашу группу крови и помогающие приспособиться к новым условиям существования. Стресс – натуральная «скорая помощь», наше «третье плечо», рассчитанное на пиковые моменты жизни. Адаптация – другой механизм выживания — дело постепенное, кропотливое, с тысяче–или даже миллионолетними сроками. А стресс дает любому организму возможность в мгновение ока мобилизоваться, собрать всю имеющуюся в наличии энергию, потратить ее на безотлагательные нужды и… не попасть по естественному отбору в списки «безвременно ушедших». Просто приходится признать: биологическая программа, рассчитанная «по всем правилам» миллионолетней давности, в наши дни практически растеряла свои полезные качества.
Стресс – нагрузка, включающая экстренные системы. При «зашкаливании» нагрузок организм становится сам для себя наихудшим врагом: стрессовые ситуации требуют огромных затрат энергии, притом что никакие «ограничители» не срабатывают – действительно, какая может быть экономия, когда речь идет о выживании? Непомерные расходы вызывают истощение ресурсов, возникают системные расстройства и заболевания, которые продолжают развиваться и тогда, когда стресс прошел, и «инцидент исчерпан». Наш организм так щедро «раскошеливается» потому, что для наших пещерных прародителей стресс был
