коня, верблюда, затем пустыня огласилась диким рёвом всех зверей вместе; Феофан в ужасе бросился к постели и от страха спрятался под одеяло, закутавшись в него с головой. Рёв зверей сменился шумом и топотом множества людей, которые окружили каливу и восклицали: “Чего стоите?” — “Где он?” — “Внутри?” Среди восклицаний вдруг раздался начальственный голос: “Что же вы стоите и не тащите его оттуда?” Вслед за этими словами разлетелось вдребезги окно каливы, бес же, разбивший окно и сунувшийся было в него, отскочил назад, воскликнув: “Как мне войти туда, там царский телохранитель?” Но начальствовавший опять воскликнул повелительно: “Разрушайте каливу и тащите его оттуда!” Тогда бесы обрушились на один из углов каливы и начали разрушать её, причём с грохотом летели камни и плиты с крыши, раскидываемые бесами. Вся калива дрожала: Феофан в ужасе ожидал, что сейчас обвалится потолок и его задавит. От страха и ужаса помутилось у него в голове, кровь устремилась в голову и вдруг потекла из носу обильным потоком. Тогда вспомнил Феофан, что сказал ему святой (Нил Афонский) про икону Божией Матери и воскликнул: “Пресвятая моя! Пресвятая моя! Святче Божий, помози мне!” В ответ на это тотчас раздался голос святого: “Не бойся, я здесь, несмысленный; чего испугался?”. Раздавшийся голос святого обратил бесов в бегство, все они мгновенно исчезли; наступила полная тишина, и Феофан мирно уснул до утра. На рассвете он пошёл в скит и рассказал братии всё приключившееся с ним. Многие ходили поглядеть на произведённое бесами разрушение; видели также на полу каливы следы обильно истекшей из носу Феофана крови и убедились в истинности слов его» (из кн. «Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого Афонского»).
У Кастанеды о рёве же:
«Я (Карлос) услышал вибрирующий звук или рёв… В кустах я различил гигантскую чёрную форму. Казалось, что сами кусты постепенно становились всё темнее, пока не превратились в сплошную черноту. Эта чернота не имела определённых очертаний, но она двигалась. Она, казалось, дышала» (из кн. 4, ч. 3, гл. 1, с. 224).
«Прямо из-за двери донёсся пугающий звук. Мне показалось, что это рычание. Звук был таким ужасающим и зловещим, что заставил нас отскочить от двери. Моя физическая тревога была столь интенсивной, что если бы было куда бежать, я сбежал бы…» (из кн. 5, гл. 3, с. 452.)
А теперь о горении. О «горении» некоторых неорганических существ или об «огненных» свойствах или вообще об «огненном» виде бесов.
Кастанеда:
«…Второй был союзником дона Хенаро. Это был длиннолицый, лысый, необычайно высокий пылающий человек с толстыми губами и огромными горящими глазами… Два других союзника были неуловимы. Я видел их только однажды — гигантского чёрного ягуара с горящими жёлтыми глазами и громадного хищного койота. Эти звери были невероятно агрессивными и смертельно опасными…» (из кн. 5, гл. 3, с. 429–436.)
«…Они словно присутствие… словно пылание. Первый — сегодняшний — был чернотой, пытавшейся проникнуть в моё тело… Другие были просто цветом. Они так пылали, что на тропинке было светло, как днём… Нагваль говорил тебе, что союзники бесформенны. Он прав. Союзник — только присутствие, помощник, который есть ничто и всё же он так же реален, как ты и я» (из кн. 5, гл. 3, с. 440).
Об этом же «огненном» качестве бесов хорошо известно и православным мистикам, как, например:
«Много раз преподобный отец наш Антоний Великий рассказывал… “глаза у него как ресницы зари; из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры… Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя”. В таком страшном виде являлся князь бесовский».
«…Когда, таким образом, я (Макарий Александрийский) стоял в течение двух дней и двух ночей, вперив свой ум горе, я так раздражил дьявола, что тот, превратившись в пламень, сжёг всё, что находилось в моей кельи, так что даже и рогожа, на которой я стоял, загорелась, и я думал, что и сам сгорю. Устрашившись этого, я на третий день оставил своё намерение; будучи не в силах более удерживать свой ум в помыслах о небесном, я снизошёл, по изволению Божьему, до земных помыслов, дабы не впасть в грех высокоумия» («Жития Святых» свт. Дим. Ростовского).
«…Я видел тогда”, говорил Памфил впоследствии, “стоящего пред окном человека с огненными глазами, дышащего пламенем…» (из Соловецкого патерика.)
«Иной раз бесы представляются держащими в руках огонь, которым они вот-вот подожгут делателя молитвы, о чём говорит и святой Симеон: “Стоя вдалеке, они старались устрашить меня, пугая зажжённым огнём, который держали в руках; сильно кричали и гремели…» (из кн. архим. Иерофея, «Одна ночь в пустыне Святой Горы».)
«…Когда бесы произносили сии слова, из уст их вырывался пламень…»
«После того бес преобразился в престарелую женщину, из очей которой исходил огонь» («Жития Святых» свт. Дим. Ростовского).
В связи с «огненностью» (определённого вида «союзников») стоит обратить внимание и на такую эзотерическую сторону бесов, как способность к интенсивному свечению, то есть к демонстрации «яркого» света…
Как же так? Ведь они изначально и по природе своей являются психоэнергетической тенью, сугубо отрицательной энергией, всего лишь отдалённым отражением первичного (яркого) Света Любви…
Да это так. В то время как Свет Любви даже из самой отдалённой позиции (восприятия), из мрака, никогда не выглядит тусклым; Он всегда — ЯРКИЙ! (И Он таков всегда во всех своих носителях — ангелах и святых.)
И всё-таки бесы также способны являть собой свет. Чтобы искусить и захватить сознание молитвенника, они, зачастую, являются ему в виде светоносных ангелов или даже светозарного И. Христа — наиболее распространённые истории в православной мистике! Например:
«…Тогда диавол, ненавистник всякого добра, принял вид светлого ангела и показался святому (Симеону Столпнику) вблизи столпа на огненной колеснице с огненными конями, как бы сходящим с неба и говорил:
— Слушай, Симеон! Бог неба и земли послал меня к тебе, как видишь, с колесницей и конями, чтобы взял я тебя, подобно Илии, на небо; ибо ты достоин такой чести за святость жития твоего, и пришёл уже тебе час вкусить плоды трудов своих и принять венец похвалы от руки Господней. Поспеши же, раб Господень, узреть Творца своего и поклониться Тому, Кто создал тебя по образу Своему; желают и тебя увидеть ангелы и архангелы с пророками, апостолами и мучениками.
Святой не распознал вражеского прельщения и сказал:
— Господи! Меня ли, грешника, хочешь взять на небо?
И поднял Симеон правую ногу, чтобы ступить на огненную колесницу, но вместе с тем осенил себя крестным знамением. Тогда диавол с колесницей исчез, как пыль, сметенная ветром. А Симеон познал бесовское прельщение, раскаялся и ногу свою, которой хотел ступить на бесовскую колесницу, казнил тем, что стоял на одной той ноге целый год» («Жития Святых» свт. Дим. Ростовского).
Или такие небольшие истории:
«…Ангел опять является, но старец — никакого внимания к нему, даже не смотрит на него. И “светлый ангел” — взбесился, вместо прекрасного и молниезрачного юноши вдруг очутился гадкий эфиоп с сверкающими, как огонь, глазами и пустился скакать перед молящимся братом. Напрасно тот крестился и учащал поклоны, надеясь отогнать демона, — тот не уходил и не давал совершать канон. Наконец брат в негодовании со всей силой хлестнул беса чётками, а тот своей лапой ударил монаха по уху и исчез как дым. С той поры несчастный брат оглох и поныне тем ухом ничего не слышит».
«Однажды ночью Павел (из рассказа некого солдата, практикующего “правило”) стоял на молитве.
