основном тех мест, которые или были сложны для детского восприятия, или не предназначены для детского чтения, но и дополнению. Был расширен материал, посвященный мальчику Ивану Гусеву, изобретателю Манцеву и экспедиции Волшина в Сибирь. Внесены изменения (дополнения) в историю Гарина-диктатора и судьбу Роллинга. Наконец, была написана новая — самая последняя — глава романа, об одиночестве Гарина и Зои Монроз на коралловом островке.
Последняя — четвертая — книжная редакция романа датируется 1939 годом, когда он вышел в Ленинграде в «Советском писателе». Эта редакция представляет собой текст 1936 года с дополнительными стилистическими исправлениями, но одновременно в нем восстановлены по предшествующим изданиям (первая и вторая книжные редакции) те места, которые в третьей редакции специально адаптировались для юношества. Поэтому следует подвергнуть сомнению авторское пояснение к изданию 1939 года. («Этот роман писался в 1926–1927 годах. Переработан со включением новых глав в 1937 году. А. Т.») Переработка с включением новых глав относится к периоду работы над изданием 1936 года (третья книжная редакция).
Печатается по тексту: А. Н. Толстой. Гиперболоид инженера Гарина. Л., «Советский писатель», 1939 (с проверкой по предшествующим изданиям).
Специального комментирования требует научно-фантастическая основа «Гиперболоида инженера Гарина». Ведущая фантастическая идея романа Толстого — создание и использование гиперболоида — сразу увлекла читателей своей оригинальностью, одновременно вызвав споры в научной среде.
А. Толстой так объяснял происхождение идеи гиперболоида: «…я пользуюсь всяким материалом: от специальных книг (физика, астрономия, геохимия) до анекдотов. Когда писал „Гиперболоид инженера Гарина“ (старый знакомый, Оленин, рассказал мне действительную историю постройки такого двойного гиперболоида; инженер, сделавший это открытие, погиб в 1918 году в Сибири), пришлось ознакомиться с новейшими теориями молекулярной физики. Много помог мне академик П. П. Лазарев» (Гослитиздат 1958– 1961,10, с 135).
В одной из записных книжек Толстого есть пометки начала 20-х годов, связанные с упомянутым сообщением Оленина:
«Оленин П. В. Концентрация света, химических лучей. Луч — волос. Ультрафиолетовый луч — вместо электрического провода. Бурение скал. Бурение земли. Лаборатория на острове в Ти[хом] океане. Владычество над миром.
Начало — тундра. Ледовит[ый] океан. Комната элект[рической] спайки. Все желтое.
Шамонит — чистый углерод. Удельный вес земли 8, оболочка земли 3. В центре земли — платина, золото, уран, торий, цирконий.
Оливиновый пояс: железо, оливин, никель (метеориты). Постройка прибора из парафина. Обложили серебряной фольгой. Гальванопластика медью.
Бурение земли. Охлаждение жидким воздухом. Подъем электромоторными вагонетками.
Игра на бирже на понижение. Взрыв мостов. Взрыв фабрик».
(Гослитиздат. 1958–1961,4, с 827).
Исследователи советской научной фантастики обращают внимание на широту и современность научно-технического «обеспечения» романа Толстого: «Возможно, „рассказ Оленина“ послужил зерном замысла, но научно-техническая основа романа замышлялась шире. Гарин собирался использовать гиперболоид для передачи электроэнергии без проводов. В записной книжке Толстого есть запись: „[Ультрафиолетовый] луч — вместо электрич[еского] провода…“» В первой публикации (в «Красной нови») и в рукописи с более поздней правкой тема гиперболоида переплетается с темой атомной энергии: «Было использовано свойство платино-синеродистого бария светиться в присутствии радиевых солей. На острове устанавливалось освещение вечными лампами. Инженер Чермак проектировал по заданиям Гарина радио- водородный двигатель (по-видимому, радиево-водородный. — А. Б.)… Весь двигатель в сто лошадиных сил предполагалось уместить в сигарной коробке… Гарин известил весь свет об имеющихся у него неограниченных запасах радия и объявил конкурс на работу „Проблема искусственного разложения атома“» (А. Ф. Бритиков. Русский советский научно-фантастический роман. Л., «Наука», 1970, с. 69).
Уже в самых первых рецензиях указывалось на технические промахи в романе, правда без конкретных разъяснении (Ник. Смирнов. Заметки о журналах. — «Новый мир», 1926, N 1, с. 181). Самому Толстому принадлежит такое признание: «Писателю надо вооружиться действительно глубокими знаниями, способностью оперировать точными цифрами и формулами. Могу привести пример: в „Гиперболоиде инженера Гарина“ я писал о ядре, пущенном в землю на глубину в 25 км. И только сейчас, перерабатывая „Гарина“, я обнаружил эту ошибку. Ведь ядро, падая на 25 километров, будет совершенно расплющено. Хотя я по образованию инженер-технолог и много поработал над „Гариным“, но вижу, что все еще недоработал. Новые открытия в области химии и металлургии позволили бы перерабатывать его еще и еще» («Борьба за технику», 1935, N 17–18, с. 9–10). В другой статье Толстой упоминал о своем друге — крупном ученом в области радиотехники М. А. Бонч-Бруевиче: «Он только что изругал один мой научно-авантюрный роман за некоторые очевидные нелепости» («Наука и литература». — «Известия», 1934, 16 янв.).
Признавая отдельные промахи, Толстой тем не менее относился к ведущим идеям своих фантастических романов («Аэлита», «Гиперболоид инженера Гарина») как к гипотезам, которым суждено в будущем в той или иной степени реализоваться. Показательно такое его высказывание о романе «Аэлита»: «Он фантастический, правда, но в нем совершенно отсутствует элемент невероятности: все, что там описано, все возможно осуществить, и я уверен, что осуществится когда-нибудь… Надо Вам сказать, что я по образованию инженер-технолог, поэтому за эту сторону более или менее отвечаю» (В. А. Лазарев. Из истории литературных отношений первой четверти двадцатого столетия. (Публикация архивного материала). «Уч. зап. Московского обл. пед. ин-та», т. СХУ1, сб. III. М, 1962, с. 166).
Наука (оптика, физика, химия) на конкретном этапе ее развития (20-40-е годы) — отвергала гипотезу Толстого. К примеру, профессор Г. Слюсарев в книге «О возможном и невозможном в оптике» (1944) доказал, что Толстой в романе «Гиперболоид инженера Гарина» игнорировал законы оптики, термодинамики и химии порохов.
Развитие науки в последующие десятилетия «работало» на гипотезу А. Н. Толстого. В 1961 году академик Л. Арцимович сделал такое признание: «Для любителей научной фантастики я хочу заметить, что игольчатые пучки атомных радиостанций представляют собой своеобразную реализацию идеи „Гиперболоида инженера Гарина“» («Правда», 1961, 14 июня). Академик имел в виду открытие Н. Басовым и М. Прохоровым квантовых генераторов-лазеров, за которое советские ученые были удостоены Нобелевской премии. Квантовая физика позволила обойти запреты оптики, к которым ранее апеллировали оппоненты Толстого. Так художественная фантазия оказалась способной на научное провидение.
