отсыревшую газету и стирал с рукава птичий плевок. Наконец пятнышко стало почти незаметным.
— Дома отстираю твою мелкую пакость. — сказал Димка. — Однако это могла быть и просто случайность.
— Угу. — кивнул Сергей.
— Ведь с тобой же ничего не произошло? — Димка внимательно оглядел Сергея. — Никто на тебя не нагадил… А сам ты? Ну-ка встань!
— Прекрати паясничать. — сказал Сергей. — Со мной все в порядке.
— Подумай, подумай! — настаивал Димка.
— А чего мне думать? Никто на меня не нагадил, ничего на меня не упало, сам я никуда не упал…
Сергей встал, передвинул рюкзак подальше от края платформы, сел снова и продолжил:
— Сам никуда не упал, штаны не порвал, никакая оса меня не укусила…
— Чего ты замолчал? — поинтересовался Димка.
Сергей не ответил.
— Дар речи потерял? — обиделся Димка.
— Тьфу. Забыл коробку с крючками на берегу. Ну и фиг с ними.
— Ага! — обрадовался Димка.
— Чему ты радуешься, дурак? Я же их потерял до того, как ты мне показал кукиш! До того!
— А вот это не отмазка! Причинно-следственная связь налицо. Я показал кукиш — и ты вспомнил что потерял.
Сергей замолчал, задумавшись.
— Интересное однако получается дело… — протянул Димка.
— Все равно не верю. — сказал Сергей. — Давай еще раз. Эксперимент должен быть чистым.
Димка кивнул без особого энтузиазма:
— Поправка, теперь каждый покажет кукиш сам себе.
— Идет.
В воздухе мелькнули два кукиша. Секунду ничего не происходило, затем над платформой раздалось громовое рычание. Сергей и Дмитрий похолодели. Но оказалось, что это просто ожил динамик станционной трансляции. Хрюкнув, динамик произнес деловым женским голосом:
— Электропо-о-езд на Москву на шестнадцать сорок по техническим причинам отменяется. Следующий электропоезд на Москву проследует в девятнадцать ноль одну. Электропо-о-езд на Москву на шестнадцать сорок…
— Блин! Экспериментаторы хреновы! — Сергей зло плюнул. — Три часа еще ждать!!
— Зато теперь нет сомнений в кукише. — вздохнул Димка.
— Да еще как сказать. — возразил Сергей, — Пока все укладывается в обычную теорию вероятности.
— Может хочешь еще разок проверить? — спросил Димка прищурившись.
— Нет, нет, хватит.
Три часа прошли в угрюмой скуке. Друзья сидели на рюкзаках, по очереди ходили то к колонке за водой, то гулять по окрестностям. Из окрестных достопримечательностей были обнаружены продовольственный магазин и промтоварный. Оба были закрыты, очевидно по причине воскресенья. Сергей ходил узнавать насчет каких-нибудь автобусов, но оказалось, что таких нет. Димка предлагал отправиться в Москву автостопом, но выяснилось, что машин в округе практически нет, а до ближайшей трассы идти пять километров — с намокшими рюкзаками этого делать совсем не хотелось. Наконец наступило долгожданное «двадцать ноль одна», но электрички не было. Лишь еще через десять минут вдалеке показалась ее зеленая морда.
— Сейчас еще народу будет тьма, не влезем, пошли к последнему вагону, там должно быть проще. — сказал Сергей.
— Слушай! — Димка вдруг лихорадочно схватил Сергея за рукав, — Ты понимаешь что это такое?! Что такое кукиш?!!
— Понимаю. Зло. — ответил Сергей.
— Давай поклянемся, что никогда и никому не покажем кукиш!! — глаза Димки блестели, — Сейчас же дадим нерушимую клятву! Немедленно! Не сходя с этого места!
— Давай. — согласился Сергей. — Только я бы сначала пару раз показал кукиш одному человеку, есть у меня такой человек…
— Никогда! Поклянись сейчас же! Ты понимаешь что нам дали в руки?
Сергей вздохнул.
— Да все я прекрасно понимаю. Давай.
Друзья сцепили руки.
— Хором! — сказал Димка, — Повторяй за мной: я клянусь своей честью, здоровьем, счастьем, всем на свете, что никогда и не при каких условиях не покажу никому кукиш!
— Я клянусь своей честью, здоровьем, счастьем, всем на свете, что никогда и не при каких условиях не покажу никому кукиш. — повторил Сергей. Он тоже был полностью серьезен.
Они стояли сцепив руки и глядя в глаза друг другу, а рядом уже подъезжала электричка, громыхая дверями…
— Дим, тебя когда сегодня ждать? — спросила Алена.
— Поздно, не раньше десяти. А что?
— Да ничего. Когда же вы наконец его включите?
— Да вот-вот уже. Еще немножко осталось. К осени уже переедем. Ну пока!
— Чтобы все прошло сегодня благополучно!
— Хочется верить.
Дмитрий Борисович махнул жене и дернул рычаг затвора — дверь чупа бесшумно закрылась. Он пристегнулся и набрал JA0004 — код приемной площадки, один из первых кодов в новой зоне JA. Код JA — центральная Антарктида — не значился пока ни в одной публичной лоции. Пока. Требовать посадку на базу Антарктиды могли только работники строящегося Академгородка, ну и конечно сам директор проекта, академик Дмитрий Борисович Лебедев. Сама равнина конечно была открыта — только не было там специальных стоянок, да и кому бы пришло в голову туда летать? Пока.
Чуп заворочался, поднялся, покатил к скату крыши и прыгнул. Дмитрий Борисович затемнил иллюминатор и откинулся на спинку кресла. Тут же навалилась тяжесть, руки налились свинцом, на грудь словно положили гирю, закружилась голова и перехватило дыхание. Через пару минут организм привыкнет и можно будет работать. Но тяжесть почему-то не отпускала, зато несколько раз, и все сильнее, кольнуло сердце. Вот еще новая напасть! Дмитрий Борисович щелкнул кнопкой и сбавил ускорение до шестерки, а затем до четверки. С сердцем шутки плохи.
Три раза в неделю Дмитрий Борисович летал из Москвы в антарктический академгородок и обратно, а иногда, если работы было много, оставался там на несколько дней. Как всякий человек, которому по долгу службы приходится регулярно летать в межконтиненталки, Дмитрий Борисович переносил перегрузку неплохо и обычно летал на восьмерке. Дорога в один конец занимала пятьдесят минут, правда довольно утомительных.
Сегодня, как назло, надо было во-первых спешить, во-вторых успеть поработать в полете. И вот проснулось сердце. Дмитрий Борисович взглянул на пульт — по прогнозу полет теперь занимал час пятнадцать.
— Ну и черт с ним. — произнес он и потянулся.
Маленькая гоночная «Nokia» имела кучу преимуществ не только перед отечественными чупами «Жигули» или гробами-автотакси, но даже перед «Мерседесом», недаром она стоила такую кучу денег. Для регулярной межконтиненталки лучшей модели чупа было не найти. «Nokia» шла совершенно ровно и бесшумно, зря не виляла. Собственно личная машина Лебедева и так имела наивысший, правительственный приоритет, поэтому виляли все остальные чупы, встречающиеся на курсе. В межконтиненталках встреч
