не говорят? Или, по их понятиям это тоже бесчестно?
— Нет, тоже восхищаются. А вот вопрос о том, что нападение было совершено фактически до объявления войны, старательно обходят стороной.
— Неудивительно. А из Артура вестей нет? Как там обстановка?
— А никак. 'Цесаревич', 'Ретвизан' и 'Паллада' как лежали на мели после подрыва минами, так и лежат. Старк бездействует и в море не выходит.
— А больше никто не погиб? 'Баян', 'Новик', 'Аскольд', 'Амур', 'Енисей', Боярин'? Ведь крейсера, по идее, должны в море выходить на разведку, даже если броненосцы стоят? Да и минные транспорты могли бы мины выставить?
— Насколько мне известно, ничего такого нет. Если крейсера и выходили, то недалеко и с японцами не сталкивались. Ведь я переписываюсь по телеграфу каждый день. Никакой информации не было.
— Хм-м… Ладно… Теперь касательно нас обоих, Николай Александрович. Вы в курсе, что японцы сторожат вас на выходе?
— Да, и даже более того, требуют от китайцев нашего выхода. Я не против, но пока получаю приказы оставаться на месте. Хотя вышел бы в море и дал бой японцам. А если ситуация станет безвыходной, то взорвал бы нашего старичка 'Маньчжура' среди японских кораблей. Даст бог, и прихватил бы с собой кого — нибудь.
— Этого не нужно, у меня есть план получше. Скоро сюда должен подойти старый японский крейсер 'Мацусима', если уже не подошел. А может, будет кто — нибудь и еще. Но на 'Маньчжура' и одного 'Мацусимы' хватит, давайте смотреть правде в глаза. Вступать с ним в артиллерийскую дуэль для вас смертельно опасно. Поэтому нам надо срочно, я повторяю, срочно уходить из Шанхая. Сразу, как только стемнеет. Думаю, 'Косатка' уже обнаружена, и произвела фурор своим появлением. Сейчас я жду визита китайских властей и их претензий, что мы свалились им, как снег на голову, никого не предупредив, не поставив в известность карантинные власти на входе и став без разрешения властей к борту 'Маньчжура'. Ничего, английскими фунтами стерлингов я быстро улажу этот вопрос. Но мы должны исходить из того, что информация уже ушла по телеграфу в Токио, в Гонконг и в Вэйхайвей. Да и в Лондон заодно. Значит, завтра надо ждать гостей посерьезнее. Они приложат все силы, чтобы не выпустить 'Косатку' из Шанхая. 'Маньчжур' то для них особого интереса не представляет, вот поэтому они особо и не торопились. 'Косатка' — совсем другое дело. Сейчас их активность должна резко усилиться. Поэтому, не дожидаясь никаких согласований, я предлагаю Вам прорыв в море под моим прикрытием. Если на выходе будет 'Мацусима', или еще какой японский крейсер, я постараюсь утопить их минами. А 'Маньчжур', тем временем, выскользнет в море. И дальше я буду сопровождать вас до самого Порт — Артура.
— Топить японцев в китайских водах?! Михаил Рудольфович, а как же нейтралитет Китая?
— Плевал я на нейтралитет Китая. Знаю, как они его соблюдают. И поверьте мне на слово, что если Россия начнет одерживать победу в войне, то китайцы и не вспомнят о нарушении их нейтралитета. Знаю я эту продажную публику. Но мне нужна одна из ваших девятифунтовок с большим запасом снарядов. Для крейсерских операций на японских коммуникациях мне нужно палубное орудие. Сначала была договоренность о его установке в море, но потом чинуши под шпицем усмотрели в этом нарушение какого — то параграфа. Поскольку 'Косатка' формально — коммерческое судно под коммерческим флагом.
— Ох, Михаил Рудольфович, рассказывали бы Вы кому — нибудь другому про свою коммерцию… В результате вашей 'коммерции' четыре лучших вражеских броненосца на дне моря вместе с командующим японским флотом лежат. Побольше бы нам таких 'коммерсантов'. Но я в Ваши дела нос совать не буду, все понимаю. И чем смогу, помогу.
Все равно, если застрянем в Шанхае, то заставят разоружиться и толку с нас не будет. А если все же прорвемся, то может и наш старичок на что полезное в Артуре сгодится. И одна девятифунтовка нам погоды не сделает. Что скорострельность, что дальность стрельбы… Но Вам то она зачем?
— Топить японские транспорты. Мин у меня всего двенадцать штук осталось. Приберегу их для более серьезных целей. А против транспортов такая пушка — в самый раз.
— А-а, пропади все… Забирайте. Все равно, если здесь застрянем, то толку с этой пушки — ноль. Если по пути в Артур японцев встретим, она тоже особо не поможет. А если благополучно до Артура доберемся, то как — нибудь выкручусь. Должны все же там понимать, что корабль спасли. Но как Вы это технически собираетесь сделать? На руках орудие не перетянуть.
— Используем ваш фока — рей в качестве стрелы крана. Укрепим на нем два грузовых блока с грузовыми лопарями. Один над вашей палубой, другой над местом установки у нас. А платформа для крепления орудия у нас уже подготовлена.
— Ну, надо же… Михаил Рудольфович, простите великодушно, но не могли бы Вы показать Ваше чудо? Или, оно совсем секретное?
— Да какие от Вас секреты, Николай Александрович. Прошу на борт, все расскажу и покажу. Только сильно не пугайтесь разбойничьего вида моей команды. На подводной лодке это обычное явление.
— Ничего, думаю, не страшнее японцев, или чинуш из под шпица. А потом прошу ко мне на завтрак, там подробно все обсудим.
Когда командиры обоих кораблей вышли на палубу, весь экипаж 'Маньчжура' был уже наверху, и глазел на невиданное пятнисто — полосатое чудовище, мерно покачивающееся на речной волне возле борта канонерки. Экипаж 'Косатки' тоже высыпал на палубу и с удовольствием дышал свежим воздухом, обмениваясь новостями с 'маньчжурцами'. Кроун тоже не избежал всеобщего изумления, удивленно воскликнув.
— Михаил Рудольфович, а почему она вся какая — то пятнистая?! У вас что, краски не хватило?
— Нет, все так и задумано. Это так называемая камуфляжная окраска. Сильно искажает силуэт среди волн и делает субмарину значительно менее заметной.
— Надо же, никогда такого не видел!!!
После осмотра 'Косатки' изумления у Кроуна добавилось. Больше всего его поразила предельная функциональность лодки без ненужных излишеств. Все было подчинено одной цели — выслеживание противника, нанесение внезапного удара и возможность скрыться после нанесения этого удара. Великолепная мореходность и огромная дальность плавания, обусловленная дизельной силовой установкой. Старичку 'Маньчжуру' о такой не приходилось даже мечтать. Крайне удивила Кроуна также технология бункеровки топливом. Подсоединил шланг, включил помпу и качай, сколько надо. Во всей работе принимают участие несколько человек, причем особо не утруждаясь. Как это было не похоже на долгие и изнурительные погрузки угля, зачастую силами всей команды. Пройдя по всем отсекам и переговорив с экипажем лодки, и напоследок посмотрев в перископ, командир 'Маньчжура' развел руками.
— Михаил Рудольфович, у меня просто не находится слов. Много где побывал и многое видел, но т а к о е… Слышал, что Вы сами это чудо спроектировали. И как только это Вам удалось? Ведь это почти что 'Наутилус' капитана Немо!
— Ну, до 'Наутилуса' пока еще далеко. Но, как говорят, стараемся соответствовать. А как удалось… Жюль Верн и надоумил!
Вернулись на 'Маньчжур' и разговор перешел в деловое русло. Вызванным старшему офицеру и старшему механику канонерки было дано распоряжение — демонтировать одну из девятифунтовых пушек и согласовать вопрос установки оной на палубе 'Косатки'. Приготовить для передачи на 'Косатку' боезапас для передаваемого орудия и оказывать команде лодки всяческое содействие в вопросе установки орудия.
Когда работа по демонтажу пушки была уже в самом разгаре, а Михаил с командиром 'Маньчжура' уже закончили завтрак и пили чай, в каюту постучал матрос.
— Ваше высокоблагородие, там китайцы какие — то важные прибыли. Вас хотят видеть.
— Давай братец, веди их сюда. Вот и дождались гостей… Чтоб им пусто было…
