— Вы ведь в курсе, что орудия и снарядов, на которые я очень рассчитывал, мы не получили?
Чинуши под шпицем усмотрели в этом нарушение какого — то параграфа.
— Да, но что мы можем сделать?
— Я знаю, где мы можем достать орудие.
— Но где?! Ведь мы никуда не собирались заходить?
— Это до начала войны мы не собирались никуда заходить. А когда она начнется, то японцы все равно узнают о нас. Поэтому, мы вполне можем показаться во всей красе, и кое чем поживиться.
— Это как?
— Лучше всего было бы снять орудие с 'Боярина', который подорвется в Талиенванском заливе на минах, выставленных 'Енисеем'. Причем, подорвется практически сразу после 'Енисея', спустя всего четыре часа. Команда его бросит, хотя крейсер будет оставаться на плаву и его снесет на отмель возле острова Южный Саншандао. Где он и простоит двое суток, а потом его снова снесет на минное заграждение, и где он уже утонет окончательно. На нем стоят такие же 120 — миллиметровки, какую собирались ставить нам. И они ему больше не понадобятся. Но, во первых! Нет гарантии, что наши корабли не примут нас за японцев и не обстреляют до того, как мы сможем объяснить, кто мы такие. Там долго разбираться никто не будет. Именно по этой причине мы не можем предупредить 'Боярина', что он идет на мины. Едва нас заметят, как сразу обстреляют. Потому, что хорошо знают — в составе русского флота на Дальнем Востоке ничего даже отдаленно похожего нет и в помине. Значит, это японцы какую — то странную фиговину придумали. А во вторых — будет шторм и мы просто не сможем подойти к 'Боярину'. Именно поэтому не удастся спасательная операция по снятию крейсера с мели. Но у нас есть второй вариант. В Шанхае стоит в качестве стационера наша канонерка 'Маньчжур' и она не успеет уйти оттуда до начала войны. С моря ее блокирует старый японский крейсер 'Мацусима'. Японцы будут требовать ее выхода, будет вестись очень долгая переписка, которая закончится тем, что в конце февраля 'Маньчжур' разоружится и останется в Шанхае до конца войны.
— Но чем нам может это помочь?
— Зайти после атаки японского флота в Шанхай и переговорить с командиром 'Маньчжура' капитаном второго ранга Кроуном о возможности выхода канонерки под нашим прикрытием. Это если японцы сами не уведут крейсер, испугавшись появления подводной лодки. Если же не испугаются, то уничтожить 'Мацусиму', пусть даже и в китайских водах. Сами японцы плевать хотели на нейтралитет Китая. Так же, как и Китай позволяет японцам творить все, что они захотят. Когда 'Маньчжур' разоружился, 'Мацусима' совершенно спокойно продолжала стоять рядом, в Вузунге, принимала запасы, отпускала команду на берег и китайские власти смотрели на это сквозь пальцы, не предъявляя никаких претензий.
— А международных осложнений не будет?
— Не будет. Японцы сами бесцеремонно нарушили все нормы международного права. И если мы начнем одерживать победы на море, то Китай тут же подожмет хвост. К тому же, кто сможет доказать, что 'Мацусима' утоплена именно нами? Она вполне могла подорваться на мине. Откуда эта мина взялась — другой вопрос. Может, сами китайцы и поставили, и на нас хотят свалить. А одной нашей мины 'Мацусиме' хватит с избытком. Даже если она сразу и не затонет, а сумеет выброситься на берег, то угрозы для 'Маньчжура' представлять уже не будет.
— Но нам — то что это даст? Откуда мы возьмем орудие и снаряды? У китайцев купим, воспользовавшись Вашими старыми связями? Так они ведь о Вас еще ничего не знают.
— Ничего мы покупать не будем. Возьмем и так. На 'Маньчжуре'. Если Кроун согласится, конечно.
— На 'Маньчжуре'?!
— Вот именно, на 'Маньчжуре'. Если Кроун пожадничает, то может стоять там и дальше, а потом разоружиться и вывести канонерку из состава действующего флота до конца войны. Но не думаю, что он так поступит. Раньше Кроун сам рвался в бой и разоружил корабль не сразу, а только после категорического приказа в конце февраля. И когда мы предложим ему реально выполнимый план прорыва, то думаю, он согласится. Команда 'Маньчжура' тогда была настроена по боевому.
— Но что же мы с него можем взять, даже если Кроун и согласится?! Не восьмидюймовку же?!
— Свят — свят, Валерий Борисович, я жить хочу!!! Думаю, что и Вы тоже. Вооружение 'Маньчжура' — две восьмидюймовки по бортам в носовой части и одна шестидюймовка на корме. Ни то, ни другое нам не подходит. Но у него есть также четыре старых 107 — миллиметровых пушки, помимо мелкокалиберной мелочи. Орудия, конечно, хлам. Но для наших целей вполне сойдет. Нам ведь пушка и нужна фактически для стрельбы прямой наводкой с минимальных дистанций. Вот мы у них один из этих музейных экспонатов и позаимствуем. А когда в Артур придем, отдадим назад и установим нормальную 120 — миллиметровку. Вот о чем я Вас и спрашиваю. Сможем мы установить это музейное чудо? Реи на мачтах 'Маньчжура' вполне можно использовать в качестве грузовых стрел, так что в этом проблем не будет.
— Даже не знаю, Михаил Рудольфович… Это Вы имеете ввиду девятифунтовку? Но ведь платформа делалась под 120 — миллиметровое орудие, хотя… В условиях завода — без проблем. Но здесь… Подумать надо.
— Так вот и подумайте! Вы же у нас кораблестроитель по образованию! Если уж смогли 'Косатку' создать, так неужели музейную пушку на нее не установите? Время у нас пока есть, 'Маньчжур' из Шанхая никуда не денется. А нам такой музейный антиквариат был бы очень полезен. Поскольку, другого ничего нет, и до Артура не предвидится!
Взошла Луна, высветив на гладкой водной поверхности дорожку до самого горизонта. Тропическая ночь, царившая над океаном, укрыла все от посторонних взоров. Непонятная длинная тень скользила по воде, оставляя за собой расходящиеся волны, которые вскоре успокаивались и больше ничто не говорило, что кто — то только что нарушил здесь покой океана.
Глава 2
Чтобы залезть в курятник, лисе надо сначала до него добраться
Солнце скрылось за горизонтом и снова вокруг — чернота тропической ночи. Луна уже взошла, но периодически скрывается за облаками. Справа угадывается берег Явы, но приближаться к нему близко нежелательно. Низкая темная тень скользит по поверхности. Она почти сливается с водой и если бы не странное возвышение посредине, то ее можно было бы принять за крупное морское животное, идущее с довольно высокой скоростью. А то и вообще не заметить. Но тень издает какой — то странный, ни на что не похожий звук. Она движется в сторону пролива между островами, и сворачивать, похоже, никуда не намерена. Пролив поблизости пустынен, только далеко впереди видны огни какого — то судна. Судно идет в этом же направлении, и тень почти бесшумно движется по его следу. Не приближаясь, но и не отставая. Уже далеко позади остался остров Раката, самый южный из группы островов, лежащих к западу от Зондского пролива. Впереди и слева угадывается в ночной тьме берег острова Саньянг, находящегося практически в центре пролива и разделяющего его на две части. Общая длина пролива более семидесяти миль, но длина самой узкой части — чуть больше тринадцати миль. Наименьшая ширина, между Саньянгом и берегом Явы, пять с половиной миль. И желательно пройти их незамеченными.
'Косатка' идет на двух дизелях, но малым ходом. Торопиться здесь лучше не надо. Усиленная вахта из четырех сигнальщиков вглядывается в ночную тьму, каждый в своем секторе обзора. Михаил стоял на мостике и внимательно смотрел в бинокль. То на идущее впереди судно, то вправо — на яванский берег, то на вырастающий впереди остров. Время прохода выбрано так, чтобы подойти к узкой части пролива после захода Солнца. Тогда у 'Косатки' будет впереди целая ночь, чтобы спокойно пройти через пролив и уйти далеко на северо — восток, в сторону острова Борнео. Не доходя до Борнео, она обогнет с востока остров Белитунг и направится дальше на север, в сторону Южно — Китайского моря, не приближаясь очень близко
