— В кровать! Немедленно! — послышался непоколебимый приказ.
Тод подошел к ней с бокалом бренди в руке.
Как же они были напуганы, если беспрекословно подчинились и, чинно поцеловав ее, без единого возражения проследовали в свою комнату.
Тод поставил бренди и присел на край дивана, осторожно взяв ледяные руки жены в свои, теплые. Анна еще никогда не видела его таким обеспокоенным.
— Тебе лучше? — тихо спросил он.
Анна попыталась улыбнуться, но губы, плохо слушаясь ее, лишь искривились в жалком подобии улыбки.
— Думаю, да.
Анна с трудом вспомнила очертания машины и Тода, нежно подхватившего ее на руки, чтобы перенести в дом. Она крепко прижалась к нему, ощущая незнакомую грубую ткань пиджака под своими сжатыми, занемевшими пальцами.
— Ты действительно переоделся шофером? — спросила Анна.
— Да, действительно. Я завез девочек домой и попросил миссис Гоббс присмотреть за ними. Потом подкупил водителя, чтобы он одолжил мне свою униформу. — Тод расправил плечи и широко улыбнулся, будто вместе с униформой ему удалось наконец снять скопившееся за последние недели напряжение. — Она слишком тесна в плечах, должен тебе сказать!
— Но что побудило тебя сделать это?
Тод пристально посмотрел на нее:
— По-моему, я поступил правильно и очень своевременно, Анна Треверс! Потому что, несмотря на все мои попытки избавиться от подозрений, которые я испытывал по поводу Рассела, мне не удалось подавить в себе гнетущего чувства недоверия.
Анна отпила бренди и почувствовала, как приятное тепло разливается по телу.
— Не было бы проще рассказать мне о твоих подозрениях?
Он погладил ее ладонь большим пальцем и снова улыбнулся жене:
— Гораздо проще при условии, что ты поверила бы мне! Ты считала, что все мои мысли о Расселе — выдумки, предлог оправдать нежелание способствовать появлению книги. Правда?
— Может быть. Только твои опасения оказались ненапрасными, так? — произнесла Анна, тяжело вздохнув. — О, если бы тебе удалось переубедить меня, тогда ничего бы не произошло.
Он покачал темноволосой головой:
— Поверь, мне было трудно убедить даже себя, что у Рассела нечистые намерения. Ведь мы знали его и Саскию уже многие годы, и я думал, что их брак надежен.
— Я тоже, — медленно произнесла Анна. — Но ведь никто не знает, что на самом деле происходит между супругами.
Тод поймал ее взгляд.
— Я вернулся из Румынии и застал вас двоих, распивающих шампанское, — мрачно заметил он. — И ты показалась мне совсем незнакомой. Прекрасная дива с обложки журнала, а не та женщина, от которой я уезжал. И Рассел, видимо, думал так же.
— О Боже! — прошептала она упавшим голосом. — Возможно, он надеялся, что я предложу ему остаться на ночь! Но я же не хотела этого, Тод! Клянусь, не хотела!
— Знаю, солнышко. Потому что из всех женщин, которых я встречал, ты единственная, кто начисто лишен коварства.
— Он принес шампанское, и казалось естественным открыть его, отпраздновав выход в свет книги. А потом появилась еще одна бутылка. Господи, почему я не остановила его!
Тод нахмурился:
— А почему ты должна была останавливать его? Так естественно доверять мужчине, которого ты знаешь многие годы, Анна. А особенно мужчине, чья жена — одна из лучших твоих подруг. Я думал, что преувеличивал, когда мне казалось, будто он желает тебя.
— И тем не менее той ночью, когда он на конец ушел, ты просто обезумел от злости, — попрекнула мужа Анна.
— Потому что я сам не знал, строятся ли мои подозрения на фактах или на ревности.
— Ревности? — удивленно переспросила она.
— О-о. — Он нежно поцеловал ее руку. — За время моего отсутствия ты удивительным образом изменилась, и мне нужно было привыкнуть. Я растерялся и не понимал своих чувств, так как не хотел, чтобы мужчины на тебя глазели. Мне это не понравилось! — признался Тод. — Но я доверял тебе, Анна. Без всяких сомнений. Проблема была в Расселе. И мне до сих пор кажется, что я должен извиниться перед тобой.
— Мне не следовало садиться с ним в машину.
Тод крепко обнял ее:
— Я не думаю, что он бы тебя изнасиловал, солнышко.
— Где он сейчас?
— Там, где я его оставил. Валяется в грязи, в самой подходящей для него обстановке.
— Так его же никто после этого не посадит в такси!
Тод не смог сдержать улыбку. Доброта ее сердца была хорошо известна.
— Я говорю образно, солнышко.
— А как мне вести себя с Саскией? — вздохнула она.
— Это зависит от того, расскажет ли ей Рассел о сегодняшнем инциденте. А может, такое с ним не в первый раз. Так было бы даже лучше, потому что подобные случаи неотвратимо влияют на дружбу. Думаю, ее драгоценнейший муж, — неумолимо добавил он, — побоится даже намекнуть на происшедшее.
— О, Тод, — Анна внезапно вспомнила о собственной семье — самом ценном подарке, который получила она от судьбы, — давай завтра же поедем смотреть дом.
Тод изучающе взглянул на нее.
— Спасаешься бегством? — предположил он. — Прячешься от ситуации, которая может принести осложнения?
Анна отрицательно покачала головой.
— Нет. Просто настало время перемен, — горячо произнесла она. — Как ты и сказал. Эти годы были такими чудесными, но мы не в состоянии остановить время. Девочкам необходим свежий воздух, что добавит румянца на их щечки. И пусть они больше времени проводят с нами, — мягко подытожила она.
— А как же твоя карьера? Следующая книга, а потом и еще одна?
Анна отмахнулась:
— Я смогу написать их где угодно.
— Да, я знаю.
— Зато я не знаю, хочу ли этого, Тод. Они слишком мешают личной жизни. Мы не нуждаемся в деньгах, так что я думаю отправить всю выручку от книги в детские благотворительные фонды.
Его глаза зажглись гордостью.
— Уверена?
— Так же уверена, как и в том, что люблю тебя.
Он улыбнулся:
— О, если так…
ЭПИЛОГ
Яркое послеобеденное солнце нагрело серые камни деревенского дома, а усыпляющее жужжание пчел создавало сказочно мирную атмосферу.
Их жизнь и была все эти дни похожа на сказку, счастливо подумала Анна. Иногда ей хотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что они действительно живут здесь.
Она услышала позвякивание посуды, когда Тод нес из дома на террасу поднос с чаем. Как он умудряется быть таким мужественным и одновременно таким… желанным? — подумала Анна. Она едва сдержалась, чтобы не выхватить поднос и не затащить его в их прекрасную спальню с окнами, выходящими в яблоневый сад.
