Сверкающая дуга фарфора на металле была разделена тонкими черточками на Столетия, Децистолетия и Сантистолетия. Цифры были очень мелкими, но, пригнувшись, Харлан разглядел, что на шкале нанесены Столетия с 17-го по 27-е. Тоненькая, как волосок, стрелка стояла на отметке 23, 17. Харлану уже доводилось встречаться с аналогичными Векометрами, и он привычным жестом нажал на пусковой рычаг. Но рычаг был заклинен. Волосок даже не шелохнулся.
– Техник Харлан!
– Слушаю Вычислитель! – крикнул он в ответ, но затем вспомнил, что Твиссел не слышит его. Подойдя к окну, он кивнул головой.
Твиссел заговорил, словно прочитав мысли Харлана:
– Векометр установлен на посылку капсулы в 23, 17. Никакой дополнительной подстройки не требуется. Единственная твоя задача – это в соответствующий момент биовремени включить контакт. Справа от Векометра расположен секундомер. Кивни, когда найдешь его.
Харлан кивнул.
– Секундомер будет отсчитывать биосекунды, остающиеся до запуска. В минус пятнадцать секунд включи контакт. Это просто. Ты понял как?
Харлан снова кивнул.
– Особой точности не требуется. Ты можешь включить его в минус четырнадцать или минус тринадцать секунд, или даже в минус пять секунд, но все-таки постарайся включить его не позднее чем в минус десять секунд. Как только ты включишь контакт, остальное довершат автоматы, которые точно в нулевой момент сообщат капсуле Темпоральный толчок. Ты понял?
Харлан еще раз кивнул головой. Он понял даже больше, чем сказал Твиссел. Если он не включит контакт в минус десять секунд, то это сделают без него.
Обойдемся без посторонней помощи, угрюмо подумал Харлан.
– У нас еще осталось тридцать биоминут, – продолжал Твиссел. – Мы с Купером пойдем проверим его снаряжение.
Они ушли. Закрылась дверь, и Харлан остался наедине с пультом, Временем (секундомер уже заработал, неторопливо отсчитывая секунды, оставшиеся до старта) и твердой решимостью довести задуманное до конца. Отвернувшись от окна, Харлан сунул руку в карман и вытащил все еще лежавший там болеизлучатель. Рука его слегка дрожала. Снова промелькнула мысль; «Самсон, разрушающий храм! » Язвительно и цинично он подумал: «Кто из Вечных хоть когда-либо слышал о Самсоне? Кто из них знает, как он погиб? »
Оставалось всего двадцать пять минут. Харлан не знал, сколько времени займет затеянная им операция. Да и вообще у него не было никакой уверенности в успехе.
Впрочем, выбора у него тоже не было. Отвинчивая влажными пальцами наконечник болеизлучателя, он чуть было не уронил его. Работал он быстро, не думая о последствиях, меньше всего его беспокоила мысль о том, что он сам перейдет в небытие.
В минус одну минуту Харлан в полной готовности стоял у пульта.
«Может быть, последняя минута жизни», – отвлеченно подумал он. Он ничего не видел, кроме возвратного движения красной стрелочки, отсчитывавшей уходящие секунды.
Минус тридцать секунд. «Больно не будет. Ведь это не смерть», – мелькнула мысль.
Он решил в оставшиеся ему секунды думать только о Нойс. Минус пятнадцать секунд. Нойс!
Левая рука Харлана потянула рычаг на себя. Не торопиться! Минус двенадцать секунд. Контакт!
Заработали автоматы. Старт будет дан в нулевой момент. Харлану оставалось сделать только одно движение – движение Самсона, сокрушающего храм! Правая рука начала подниматься. Он старался не смотреть на нее. Минус пять секунд. Нойс!
Правая рука… НОЛЬ… рывком рванула рычаг на себя. Он так и не взглянул на нее.
Неужели это и есть небытие? Нет, пока нет. Он все еще жив. Не двигаясь, Харлан застывшим взором смотрел в окно. Время словно остановилось для него.
Зал был пуст. На месте огромной, занимавшей его почти целиком капсулы зияла пустота. Мощные металлические конструкции опор сиротливо вздымались в воздух, В гигантском зале все замерло, словно в зачарованной пещере, и только Твиссел, казавшийся крохотным гномиком, суетливо вышагивал взад и вперед.
Несколько минут Харлан равнодушно следил за ним, затем отвел глаза. Внезапно и совершенно беззвучно капсула появилась на прежнем месте.
Ее переход через тончайшую грань, отделяющую будущее мгновенье от прошедшего, не шелохнул даже пылинки.
Громада капсулы заслонила Твиссела, но секунду спустя он появился из-за ее края и бегом направился к пультовой. Стремительным движением руки Вычислитель включил механизм, открывающий дверь, и ворвался внутрь, крича в ликующем возбуждении:
– Свершилось! Свершилось! Мы замкнули круг! Он хотел сказать еще что-то, но ему не хватило дыхания.
Харлан молчал.
Твиссел подошел к окну и уперся в стекло ладонями. Харлан обратил внимание на то, как дрожат его руки, заметил старческие узелки на синеватых венах. Казалось, мозг его потерял способность и желание отделять важное от несущественного и тупо выхватывал из окружающей действительности отдельные случайные детали.
Какое все это имеет значение? – устало подумал он. И что вообще имеет сейчас значение?
Твиссел снова заговорил, но Харлан едва слышал его; слова доносились словно откуда-то издалека:
– Теперь-то я могу признаться, что хоть я и не показывал виду, но я здорово волновался. Сеннор одно время любил повторять, что вся эта затея совершенно немыслима. Он настаивал на том, что непременно должно произойти нечто непредвиденное – и все рухнет… В чем дело?
Он резко обернулся, услышав, как Техник что-то глухо пробурчал. Отрицательно покачав головой, Харлан сдавленно выдавил:
– Ничего…
Твиссел не стал допытываться и снова отвернулся. Было непонятно, обращается ли он к Харлану или просто говорит в пустоту. Казалось, ему хочется выговориться за все годы волнений и тревог.
– Сеннор – неисправимый скептик. Сколько мы спорили с ним, как только не убеждали его! Мы приводили ему математические выкладки, мы ссылались на результаты, полученные многими поколениями исследователей за все биовремя существования Вечности. Он же отметал в сторону наши рассуждения и преподносил в качестве доказательства парадокс о человеке, встречающем самого себя. Да ведь ты слышал, как он рассуждал об этом. Это его излюбленная тема.
«Нельзя знать будущее», – говорил Сеннор. Например, я, Лабан Твиссел, знаю из мемуара, что хотя я буду очень стар, но я доживу до того момента, когда Купер отправится в свое путешествие за нижний предел Вечности. Я знаю и другие подробности о своем будущем, знаю, что мне предстоит совершить.
«Это невозможно, – настаивал он. – Знание собственной судьбы обязательно Изменит Реальность, даже если из этого следует, что круг никогда не замкнется и Вечность никогда не будет создана».
Что заставляло его так говорить, понятия не имею! Может быть, он искренне верил в свои выдумки, может быть, они были для него чем-то вроде интеллектуальной игры, а может быть, ему просто хотелось нас подразнить. Во всяком случае, проект продвигался вперед, и ряд предсказаний мемуара начал осуществляться. Например, мы отыскали Купера именно в том Столетии и той Реальности, которые были указаны в мемуаре. Уже одно это не оставляло камня на камне от всех утверждений Сеннора, но это и его не убедило. К тому времени у него появилось новое увлечение.
Твиссел тихо засмеялся, не заметив, как сигарета догорела почти до самых кончиков его пальцев.
– И все же, знаешь, мне долгие годы было не по себе. Ведь что-то действительно могло произойти. Реальность, в которой была основана Вечность, могла измениться таким образом, чтобы не допустить «парадокса», как любил называть это Сеннор. И тогда, в этой новой Реальности, уже не было ни Вечности, ни нас с тобой. Ты знаешь, иногда по ночам, во время бессонницы, мне вдруг начинало казаться, что все погибло… И теперь, когда все закончилось благополучно, я ногу спокойно посмеяться над своими страхами и
