— Чем вам помочь?
— Застелите, пожалуйста, стол скатертью. Она в холодильнике.
— Конечно, — сказала Кэти. Вытащив пакеты со льдом из холодильника, она замерла, пораженная: — Да тут еды на пять семей!
— С детьми всегда лучше брать с запасом, чем в обрез, — никогда не знаешь, чего они захотят. Знаете, сколько раз оказывалось, что я что-то забыл и приходилось ехать обратно? Сегодняшний день я хочу провести спокойно.
Кэти развернула пластиковую скатерть и по указанию Алекса придавила углы несколькими пресс- папье, которые он как-то догадался взять.
— А что теперь? Хотите, я накрою на стол?
— У нас есть несколько минут. Не знаю, как вы, а я выпью пива, — сказал он, доставая из холодильника бутылку. — Будете?
— Можно газированную воду?
— Есть диетическая кола, — предложил он, опуская руку в сумку.
— Отлично.
Передавая ей банку, Алекс коснулся ее руки, хотя Кэти показалось, что он этого не заметил.
— Присядем? — подвинул он стулья.
Поколебавшись, она присела рядом. Алекс предусмотрительно поставил стулья на расстоянии, чтобы не задевать друг друга локтями.
Отвинтив крышку, он сделал глоток:
— Нет ничего лучше холодного пива в жаркий день на пляже. Кэти заставила себя улыбнуться. Наедине с Алексом ей стало немного неловко.
— Поверю вам на слово.
— Вы не любите пива?
У Кэти мелькнули воспоминания об отце и пустых банках «Pabst blue ribbon», валявшихся возле его шезлонга.
— Не очень, — призналась она.
— Только вино?
Через секунду она вспомнила, что он дарил ей бутылку:
— Да, вчера я пила вино. С соседкой.
— Хорошо.
Она искала нейтральную почву для разговора.
— Вы говорили, что сами из Спокана?
Алекс вытянул и скрестил ноги.
— Родился и вырос. Жил в одном и том же доме до самого колледжа. — Он скосил глаза на Кэти: — В университете Вашингтон, между прочим. Играл в «Лайках».
Кэти оживилась:
— Ваши родители по-прежнему живут в Спокане?
— Да.
— Неблизко им навещать внуков.
— М-да, пожалуй.
Что-то в его тоне привлекло ее внимание.
— А что?
— Их нельзя назвать образцовыми бабушкой и дедом. Детей они видели два раза — когда родилась Кристен и на похоронах Карли. — Алекс покачал головой: — Не просите у меня объяснений. Мои родители не проявляют к внукам интереса, максимум присылают открытки ко дню рождения и подарки на Рождество. Они заядлые туристы, живут в свое удовольствие.
— Вот как?
— А что поделаешь? Ко мне они относились примерно так же, притом что я единственный ребенок. В колледж первый раз приехали на вручение диплома, на соревнованиях — я довольно хорошо плавал мне даже дали полную стипендию, — были всего дважды. Поэтому, живи я через улицу, все равно не стали бы заниматься внуками. Это одна из причин, почему я остался жить здесь.
— А другие бабушка с дедушкой?
Алекс поскреб этикетку на бутылке пива:
— С ними еще сложнее. У них две дочери во Флориде, они продали мне магазин и уехали к ним. Проведывают нас раза два в год, но в дом не заходят — напоминает о Карли. Слишком много воспоминаний.
— Иными словами, вы совсем один?
— Как раз наоборот, — сказал он, кивнув на детей. — Мы втроем.
— Трудно же вам приходится — и магазин, и дети…
— Да нет, если вскакивать в шесть утра и не присаживаться до полуночи, вполне можно успеть.
Она рассмеялась и вдруг спохватилась:
— По-моему, уголь сейчас прогорит.
— Сейчас проверю, — сказал Алекс. Воткнув бутылку в песок, он встал со стула и подошел к грилю. Брикеты полностью стали белыми, жар поднимался дрожащими волнами. — А вы хорошо чувствуете время, — похвалил он и положил на решетку стейки и гамбургер.
Кэти принялась вынимать из сумки-холодильника пластиковые контейнеры с картофельным салатом, цветной капустой, маринованными огурцами, салатом из зеленой фасоли, нарезанными фруктами, сыром, пакеты с чипсами, всевозможные соусы.
Кэти только головой покрутила, расставляя еду: не иначе, папаша упустил из виду, что дети столько не едят. На столе оказалось больше еды, чем было у нее в доме за все время, которое она живет в Саутпорте.
Алекс перевернул стейки и котлету для гамбургера и положил на решетку хот-доги, то и дело поглядывая на ноги Кэти, ходившей вокруг стола, и поневоле в который раз подумал: «Как она красива».
— Что? — спросила Кэти, перехватив его взгляд.
— Ничего, — ответил Алекс.
— Но вы же о чем-то думали?
Алекс вздохнул:
— Я рад, что вы согласились с нами поехать, — сказал он наконец. — Потому что сейчас мне хорошо как никогда.
Пока Алекс колдовал над грилем, завязалась непринужденная беседа. Алекс в общих чертах обрисовал, что такое держать магазин в поселке, упомянув, что прежде бизнес принадлежал родне покойной жены, и не без юмора описал кое-кого из завсегдатаев — людей, мягко говоря, эксцентричных. Кэти про себя подумала — попади она в этот список, Алекс повез бы на пляж кого-нибудь другого.
Ну и повез бы, ей-то что… Чем больше говорил Алекс, тем сильнее Кэти проникалась убеждением, что он из тех, кто не привык жаловаться и всегда ищет в людях хорошее. Ей никак не удавалось представить его молодым, и, выбрав момент, она навела разговор на эту тему. Алекс рассказал, как рос в Спокане, о долгих беспечных каникулах, когда он с приятелями катался на велосипеде по Сентенниал-трейл. Он рассказал, как научился плавать и вскоре увлечение перешло в настоящую одержимость. Плавал по четыре-пять часов в день и уже видел себя участником олимпиады, но порванная на втором курсе плечевая связка положила конец мечтам о спортивной карьере. Алекс рассказал о студенческих вечеринках и университетских друзьях, признавшись, что давно потерял связь практически со всеми. Кэти видела, что он не приукрашивает и не умаляет свое прошлое. Казалось, Алекса мало заботит, что думают о нем другие.
Она угадывала черты прекрасного спортсмена, которым он когда-то был, замечая красивые плавные движения, легко появлявшуюся улыбку человека, привыкшего и к победам, и к поражениям. Когда Алекс умолкал, Кэти холодела при мысли, что сейчас он спросит о ее прошлом, но он чувствовал ее нежелание говорить об этом и рассказывал новую историю.
