свежей земли и цветущих яблонь на опушке Запретного леса.… Там, в Хижине, зельевар уже простился со всем этим.
Где он находился — было непонятно, спросить не у кого. Профессор попробовал задействовать доступные ему чувства.
В темноте, да еще не имея возможности повернуть куда надо голову, много не разглядишь. Все же боковым зрением Снейп мог видеть справа от себя – довольно убогую с точки зрения дизайна, но прочную изгородь, а слева – одноэтажный домишко. Учитывая, что лежал он на чем?то неровном, а пальцы натыкались на какие?то побеги… напрашивался вывод, что он – на огороде Хагрида, позади лесниковой сторожки.
Ростки, значит… будущие тыковки… Неужели Хагрид и в этом году снова что?то посадил? Оптимист…
Однако в картине мира отсутствовало нечто существенное.
Куда?то подевался Клык.
Бросил, подумал Снейп разочарованно. На самом деле подобные мысли пахли черной неблагодарностью. То, что пес дотащил его до Хагридовой сторожки – а сам он при этом не отдал концы – уже было чудом. И Шефу – вздумай он вернуться для контрольной Авады – придется организовывать поиски. Интересно… на каком расстоянии действует “Акцио!”?
Снейп еще раз попробовал оглядеться, не двигая головой. Он пытался найти укрытие – инстинктивно, потому что переместиться туда самостоятельно все равно бы не смог.
Да и зачем ему прятаться? Тот, кто его увидит – чародей или зверь, оказавшийся поблизости – скорее сбежит, чем попытается напасть на окровавленную, грязную падаль…
В таком виде только колорадских жуков отпугивать!
А если Клык не вернется, то в Хогвартсе ему больше не работать… разве что – органическим удобрением для тыковок на Хэллоуин… или что тут еще у Хагрида посеяно?
Впрочем, в Хогвартсе ему так и так больше не работать. Он же уволился. С треском! Со звоном и шелестом осыпавшегося за спиной оконного стекла.
Но где же все?таки пес?
И вообще, если судьба решила?таки его вытащить, то почему ее орудием должен служить какой?то кобель?
Наверное, судьба посчитала, что с кобеля хватит. Снейп услышал новые голоса. И даже не встревожился, только отметил своеобразие интонаций и манеры речи:
— Жуть какая! – ужаснулся высокий голосок.
— Минни не понимает, – с ноткой превосходства объявил голос пониже. – Жуть была бы, если бы Клык его в хижину поволок, по ступенькам?то…
— В чем только душа держится?
— Вот в таких?то как раз и держится.
— Точно, скрипучее дерево два века стоит, – подытожил третий голос.
— Да какое он Тибби скрипучее дерево, совсем мальчишка еще…
Клык обнаружил свое присутствие, капнув слюной на Снейпа и заворчав.
Низкий голос спохватился.
— Надо забрать его отсюда.
— Вилли считает, что его можно транс–пор–тировать?
— А что с ним Клык делал, как Тибби думает? – высокий голос определенно сочетался со своеобразной логикой. – Он же не на грядке вырос! Тибби не видит, как мантия завернулась, как одежда выпачкана? Его тащили.
— Все равно апппарировать лучше бы на чем?то.
— У Тибби есть носилки?
Клык бросился в дом – там что?то обрушилось и загремело – и сейчас же выскочил обратно, путаясь в тряпке, которую волочил за собой. Тряпка оказалась лоскутным одеялом с кровати Хагрида. Эльфы держали одеяло, чтобы не сбивалось, а пес затащил профессора на импровизированные носилки и рыкнул. Эльфы взялись за три угла; Клык вцепился в четвертый, хищно клацнув при этом зубами и сопя прямо в ухо профессору. Уже за границей гаснущего сознания Снейпу померещилось: “Осторожнее!” – и запоздалое “Оййй!..”
В первые мгновения Снейп вообразил, что угодил прямо в ад – причем, в магловский; недаром папаша Тобиас был убежден, что ему, ведьминскому отродью, туда и дорога. И то сказать: адская духота, полыхающий открытый огонь, оглушительный грохот и визгливые голоса – наверное, грешников.
Один из этих грешников пронзительным начальственным тоном требовал немедленно собрать кастрюли.
Снейп опять лежал на полу. Мимо него сновали мелкие существа, одетые в белые балахоны с выразительными многофигурными эмблемами. На него одновременно свысока (или точнее было бы сказать – с высоты?) и сочувственно смотрела незнакомая женщина. Над ним уходили вверх ножки топорных деревянных конструкций, вдоль стен громоздились сверкающие металлические башни.
- …Разыщите госпожу Дервент.
— За ней уже послали. Госпожа Хельга распорядилась.
— Сама Хельга?..
Потребовалось время, чтобы опознать в существах – домашних эльфов; в деревянных конструкциях – столы, точь–в–точь как в Большом Зале (под стол забился Клык, думая, что ото всех спрятался); в незнакомке – портрет Хельги Хаффлпафф. Адово пламя пылало в огромном очаге (или камине) сложенном из темного кирпича, а блестящие башни оказались сложенными из начищенных кастрюль и сковородок и, по меньшей мере, одна из них пострадала при неудачной аппарации.
Магловский ад обернулся кухней Хогвартса. Снейп сообразил, наконец, что слышанный им грохот как раз и был следствием соприкосновения раскатившихся кастрюль с плитами каменного пола. Плиты ощущались чересчур каменными даже сквозь лоскутное одеяло и каминный коврик. Особенно чересчур – для костей чрезмерно постного зельевара. То ли дело – перекопанные Хагридовы грядки!
Видно, Хельга Хаффлпафф тоже кое?что понимала в каменных плитах, ибо велела устроить зельевара поудобнее. Эльфы тут же материализовали откуда?то тюфяк.
— А если его тут обнаружат? – усомнился, кажется, Вилли.
— Кто? Маги? Они здесь не бывают. А сейчас им и вовсе не до нас.
— Не беспокойтесь, – подтвердила Основательница. – Его не увидят. Пока что. А потом мы переместим его отсюда в укромное местечко.
Снейп припомнил веселые жалобы Дамблдора на не известные ему секреты школы, но похоже, что секретов от Основателей у Хогвартса не было.
Спасители еще сомневались:
- …А вдруг он из ТЕХ?
— Не может быть.
— Почему?
— Он был в на огороде у Хагрида. С КЛЫКОМ. Бонни думает, Клык стал бы с ним церемониться? Клык порвал бы любого из ТЕХ.
— Клык? Порвал бы? Не смеши Бонни!
— Ну, и суетиться из?за них точно не стал бы. Слушай… тут где?то был Кричер. Пусть Минни позовет Кричера: он должен знать и ТЕХ и ЭТИХ.
Снейп в последние годы привык к тому, что его жизнью распоряжается если не он сам, то величайшие маги современности. Но чтобы она зависела от домашней скотины? И вот этих вот… финтифлюшек?
Не говоря уже о женщинах…
Женщина–девушка–девочка… в свое время спихнула судьбу Северуса под откос. С тех пор профессор зельеделия женщинам доверял еще меньше, чем ядовитым змеям. А тут в судьбу профессора вознамерились вмешаться целых две дамы – и ни одна даже не поинтересовалась, как он к этому относится.
Две волшебницы. На одном портрете. По–домашнему уютная, улыбчивая Хельга – и величественная
