ощущениями, Гермиона как?то явилась к матери своего будущего брата, как говорят, с вещами — планируя ночевать в ее подземных покоях столько, сколько потребуется, чтобы вычислить источник непонятных звуков или удостовериться в его мифичности. Тем более следовало приучать Генриетту снова спать саму — после смерти Люциуса леди Малфой взяла за правило по ночам быть подле дочери и теперь девочка не могла отвыкнуть от этого.
Укладываясь впервые на своей новой кровати, Гермиона в глубине души была уверена в том, что еще долго не услышит таинственных шумов Габриэль, даже если они существуют — как и в том, что они окажутся чем?то более чем обыкновенным.
Но зато она чувствовала признательность девушки. К тому же той не следовало постоянно волноваться.
Гермиона никак не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок, в этой подземной комнате и молчала, удивляясь про себя: должна бы давно привыкнуть спать в подземельях, а тут и правда как будто что?то давит. Подумала и поняла, что это — ожидание. Скорее всего, бессмысленное.
И тут откуда?то снизу, сквозь каменную отдушину и вековые толщи гранитных плит, поднялось в комнату далекое–далекое не то шуршание, не то сопение, а может и шаги елозящего по стенам человека.
— Вы слышали, мадам Малфой? — дрогнул в темноте взволнованный, но ликующий голос Габриэль.
— Да, — произнесла Гермиона, взмахом палочки зажигая свечи и садясь на постели. — Ну?ка пошли!
— Куда? — вскинулась, загораживая проход, огромная змея Нагайна, которой Волдеморт велел находиться при Габриэль с тех пор, как та поведала ему о своих страхах.
— Нужно разобраться с этими звуками, — твердо прошипела Королевской Кобре Гермиона. — Отправишься с нами. Оденься, — добавила она Габриэль, — в глубине должно быть очень холодно.
Первое время спускались молча: впереди шуршала камешками Нагайна, Габриэль семенила следом позади, сжимая руку Гермионы холодными пальцами.
— Мадам Малфой, — неуверенно начала она через какое?то время, — может быть, нам лучше вернуться? Мы ведь даже не знаем, куда идти и что искать.
— Тебе нельзя постоянно переживать по поводу этих звуков, — возразила Гермиона. — К тому же они действительно есть. Успокойся. Как бы глубоко мы ни зашли, всегда можно трансгрессировать наверх — и будь готова к этому в случае чего. Maman говорит, тут могут быть только призраки моих прабабки и прапрабабки.
— Но если это призраки, почему они не поднимутся в усадьбу?
— Призраки бывают разные, — пожала плечами Гермиона и громко позвала: — Миссис Блэк! Миссис Блэк, отзовитесь! Покажитесь нам!
Впереди, откуда?то слева и снизу, послышался странный гул.
— Здесь пахнет человеком, — вдруг прошипела Нагайна.
Гермиона резко остановилась, и Габриэль уперлась ей в спину.
— Живым? Ты… ты знаешь запах Гарри Поттера? — дрогнувшим голосом прошипела наследница Темного Лорда, с опаской впиваясь глазами во мрак впереди коридора и крепче сжимая палочку с пылающим огоньком на конце. Идея отважного спуска в эту бездну разом перестала казаться хорошей.
— Что она говорит? — испугано спросила Габриэль за спиной.
— Этот человек стар, очень стар, — прошипела змея в ответ, — и он много лет бродит здесь.
— Живой человек? — еще раз уточнила Гермиона.
— Да. Но сейчас его нет поблизости.
— Пойдем, — уверенно сказала тогда ведьма по–английски, потянув за руку свою спутницу. — Она говорит, что где?то здесь живой старик. Или старуха.
— Что?!
— Вечер перестает быть томным, — хмыкнула леди Малфой, сжимая палочку.
В ней проснулось давно позабытое детское ощущение — вспомнились безрассудные и волнительные приключения школьных времен, делавшие жизнь более полной и красочной.
— Миссис Блэк! — громко крикнула ведьма в темноту очередного коридора.
— Она может быть еще жива? — спросила Габриэль. — Одна из них?
— Вроде их похоронили, — неуверенно сказала Гермиона. — Им обеим уже перевалило бы за сотню лет. Да и что бы они ели здесь? И зачем?
Нагайна вдруг резко вскинулась и раздула свой капюшон, останавливая движение — впереди, куда дальше, чем выхватывали из мрака огоньки волшебных палочек, блеснуло что?то жемчужно–серое.
— Миссис Блэк? — неуверенно спросила Гермиона.
Габриэль с интересом выглянула у нее из?за плеча, всматриваясь в темноту.
— Когда?то меня прокляли этим именем, — откликнулся после паузы издалека тонкий женский голос, и призрак довольно молодой женщины отделился от каменной стены. — Кто вы?
— Я ваша родственница, ми… миссис Блэк? — осмелев, полуспросила Гермиона. — Простите, вы… Я точно не знаю…
— Ирма, в счастливые годы Ирма Крэбб, — отозвалась женщина.
— Мы слышали странные звуки здесь, внизу, — продолжала Гермиона. — Наверное, их издавали вы. Почему бы вам не подняться наверх? К людям?
— Зачем? — меланхолично спросил призрак, приближаясь к ним. Нагайна опустилась на камни и наблюдала происходящее молча. — Мне хорошо и тут, здесь я не сама, — продолжала жемчужно–серая Ирма. — А там живые вечно пекутся о чести и творят преступления. Меня станут упрекать.
— В чем? — спросила за спиной у Гермионы ее спутница. — О, простите, меня зовут Габриэль, это меня пугали звуки из подземелий, — спохватившись, пояснила она.
— Вы хотите услышать мою историю, юные леди? — спросила Ирма Крэбб, изучающе глядя на них большими призрачными глазами. — Что ж, я охотно расскажу вам ее, хоть это и очень печально. Но в ней много поучительного. Если бы я жила там, — она подняла большие глаза к земляному потолку, — меня вынудили бы забыть мою историю. А тут я лелею ее много лет и пересказываю только ему.
— Кому?
— Пойдемте, тут вам будет неудобно, — поманило их привидение, — я проведу вас в свою комнату. Туда можно попасть и с самого верха очень быстро, я покажу, когда будете уходить. Она в самой глубине: не зная, где, отыскать ее невозможно. Никто никогда не находил ее, юные леди. Пойдемте за мной. Это ваша змея? Что ж, Блэки всегда были эксцентричными волшебниками…
Вслед за болтающим привидением две несколько обескураженные ведьмы и Нагайна вскоре очутились в большой комнате, тускло освещенной слабыми огоньками непонятного происхождения. Они напоминали болотные гнилушки и, судя по всему, мерцали тут уже добрую сотню лет.
Комната была обставлена на манер кельи: деревянная кровать с истлевшим от времени бельем, на котором с трудом, но еще различались вензеля Дома Блэков, небольшой стол и несколько стульев. Над ними на стене висело, напоминая крест или икону, единственное украшение комнаты — изогнутый волной серебряный кинжал с инкрустированной крупными карбункулами рукояткой. И ничего больше.
— Мариус показал мне эту комнату, когда я была еще жива, — сказала Ирма. — Садитесь, это крепкая мебель, из дома. Она и через пару веков еще будет как новая. Всё, что касается внешнего, семья Блэк всегда делала на славу.
— Вы, кажется, предубеждены против этой фамилии, миссис Блэк? — вскинула брови Габриэль, кутаясь в теплый плащ.
— О да, — протянула призрачная женщина. — Родители, сами того не желая, прокляли меня, когда заключили такой бесконечно удачный на их взгляд союз. Меня обручили с Поллуксом еще до того, как он поступил в Хогвартс, я была старше его почти на три года. Но что это был за ребенок! Ребенок… Это слово не вязалось к нему уже тогда.
Ирма устремила свои прозрачные глаза в бесконечность, и было видно, что она готовится рассказывать долго и подробно то, что у нее так не часто вопрошали.
— Когда Поллукс оказался в школе, — повествовательно проговорил призрак, — он уже казался необычайно взрослым для своих лет. Я как сейчас помню его в тот период: среднего роста, коренастый, совершенно сформировавшийся; в свои одиннадцать лет уже волосатый, как преждевременно развившееся
