— Кто здесь?! — истерически выкрикнула Гермиона, подскакивая и вскрикивая вновь — ее плечи и голову будто окатили ледяной водой, а перед глазами на секунду повис густой туман.
Испуганная девушка нащупала палочку и, соскочив с кровати, прижалась к стене.
— Люмос!
— Страшно, предательница? — проговорил бестелесный голос у самого ее уха.
Гермиона отскочила от стены и лихорадочно огляделась. Дрожащий свет палочки выхватывал куски комнаты из мрака, делая ее по–настоящему пугающей.
— П–п-помогите, — прошептала Гермиона и ринулась прямо к двери.
— Стой, грязнокровка! — раздалось за ее спиной.
— Я не грязнокровка! — выкрикнула девушка, ныряя в темный коридор и запоздало вспоминая об отъезде Темного Лорда. — Maman! — с тенью надежды всё же крикнула она. Замок молчал. — Джуня! Проклятье…
— Их нет. Никого нет. Ты здесь сама, сама–сама–сама…
— Кто ты?!
— Не помнишь? Душегубка! Смерть, смешанная с тысячью?! Быстро учишься, верный друг Гарри Поттера. Быстро учишься предавать!
В этом голосе было что?то знакомое.
Гермиона выбежала на темную лестницу, бросилась вниз по ступенькам.
И тут из?под пола вынырнули две полупрозрачные, дымчато–синие человеческие руки. Нет, Гермиона не споткнулась о них — руки были призрачными, и это было невозможно — но, увидев их, она попыталась увернуться и, поскользнувшись, упала, съехав вниз по ступеням. К счастью, она была не столь высоко, чтобы разбиться. Но ушиблась сильно.
— Тварь. Мразь. Убийца! ТЫ!
Прямо в лицо севшей у подножия лестницы Гермионы кинулось, обдавая могильным холодом, дымное, сизо–белое, расплывчатое подобие маски. Растаяло. И тут же из стены, протягивая вперед руки, выплыл призрак старика. И готовая лишиться чувств от ужаса Гермиона распахнула глаза уже от изумления.
— ТЫ?! — с негодованием выпалила она, потирая ушибленную ногу.
— Немезида доберется до тебя, мразь! — с отвращением сказал призрак Наземникуса Флетчера. — Но я уже помог ей. Долго ждал я твоего приезда, прячась в этом мрачном доме! А ты всё не оставалась одна…
— О… О… Офигеть, — не нашла других слов Гермиона. — В такие минуты, несчастный, я начинаю даже уважать тебя! — Она встала и поморщилась, хватаясь за перила. — Ловко. Что ж не отправился дальше?
— Не твоё дело! — злобно выплюнул призрак. — Как ты опустилась до такого?
— Знаешь, — зловеще улыбнувшись в темноте, ответила Гермиона, — мне кажется, я не опустилась, а поднялась. Послушай, старик, если еще раз вздумаешь пугать или даже просто будить меня — я найду способ сделать твою смерть адом.
— Ни капли совести.
— Скажи спасибо, что я не сообщу об этом mon Pere.
— Что, стыдно? Испугалась жалкого призрака? А Он всё равно узнает, — расхохотался Наземникус безумным смехом сумасшедшего.
Гермиона промолчала. Узнает. Без сомнения.
— Самый страшный грех — это предательство.
— На роль совести ты не подойдешь, — сообщила ему Гермиона, поднимаясь по лестнице. — У меня и своя есть. Покрасноречивее твоей будет. И ничего. Заткнулась.
— Еще не прикончила Гарри Поттера, Гермиона Грэйнджер? Или, может, Гермиона Риддл?
— Что?то после смерти ты стал чересчур смелым. Думаешь, на тебя не найдется управы?
— Ненавижу, — вдруг сказал Наземникус и растворился в стене.
— Сумасшедший дом, — вывела Гермиона, прислоняясь к перилам. Жутко болела нога, и девушка опустилась на пол, направляя на ушиб волшебную палочку. Стало лучше. Ну дает, старый мерзавец!
* * *
— Бурная ночка, — ухмыльнулся Темный Лорд, отворачиваясь к камину.
Гермиона покраснела.
— Между прочим… Можно и не копаться в моей голове! — прошипела она зло.
Мужчина у камина рассмеялся.
— Потрясающе. Просто потрясающе. Странно слышать, когда мне перечат.
— О, не взыщите, Мой Лорд, — картинно поклонилась Гермиона.
— Умоляю тебя!
— Прости, — Гермиона опустилась в кресло. — Просто неприятно… Чувствовать себя дурой.
— Умение проигрывать — один из самых сложно дающихся навыков. Чуть сложнее, чем умение смеяться над собой. Второму я так и не научился.
— Темный Лорд умеет проигрывать?
— Сражения, но не войны. Темный Лорд умеет проигрывать, Кадмина. Только он не умеет прощать.
Почему?то от этих слов у Гермионы мурашки прошлись по телу.
* * *
Эти каникулы пролетели очень быстро. И, по сравнению с предыдущими, совсем несодержательно. В поместье жили сейчас только Волдеморт, Беллатриса, старушка Джуня и Северус Снейп. С последним они возобновили прерванную практику.
Темный Лорд очень много внимания уделил вопросу о Гарри Поттере. Снова и снова он убеждал Гермиону в том, что она не должна волноваться, самовольничать, что, если Гарри приходит в голову какая?то идея — то, пусть даже она кажется Гермионе ужасно опасной — не следует выбиваться из сил, спеша доложить о ней, не следует мешать Поттеру, не следует его останавливать.
— Исходя из того, что мне известно — если ты и дальше будешь столь настойчиво отговаривать мистера Поттера от всех его грандиозных намерений, то даже такой человек как он заподозрит неладное, — убеждал Темный Лорд. — Воистину, Кадмина — если я перед тобой более открыт, чем перед другими, сильнее, вероятно, напоминаю простого смертного — не умаляй моих возможностей. Гарри Поттер не способен сейчас причинить мне никакого вреда. Если он станет для меня опасен — я сам улажу этот вопрос. Кадмина… При всем уважении. Даже если ты и он встанете предо мной с волшебными палочками, а у меня палочки не будет — и вы оба — оба! — приложите все усилия для того, чтобы лишить меня жизни, — сейчас вы ничего не смогли бы мне сделать. Даже если больше не осталось бы Хоркруксов. Поверь мне. Не думай, что я преувеличиваю свои возможности.
— Но тот Хэллоуин, а потом все те годы, когда вы с Гарри сталкивались лицом к лицу…
— Мы еще не сталкивались лицом к лицу, Кадмина, — прервал ее Темный Лорд. — Я сталкивался с младенцем. Признаю свою ошибку — она никогда больше не повторится. Просто я не оценил, что тогда, направляя палочку на ребенка, я противостою на самом деле его матери. Женщины семьи… Впрочем, еще не время. Скажу только, что я недооценил противника. В первый и в последний раз в своей жизни — слишком уж долго пришлось переживать последствия той ошибки.
— Но каждый раз потом было что?то. Не важно что.
— Кадмина, давай ты оставишь этот вопрос мне. Или ты хочешь, чтобы я убил Гарри Поттера? — вдруг спросил он. — Ты — хочешь? Ты хочешь меня об этом попросить?
От такого прямого вопроса Гермиона замялась. Что бы она сейчас не думала о Гарри, но дать распоряжение о его убийстве, после стольких лет…
— Распоряжение? — с усмешкой повторил ее мысль Темный Лорд. Гермиона вздрогнула. — Прости, милая, но, боюсь, давать мне распоряжения — это уж…
— Я не то…
— Не важно, что ты имела в виду. Прости, но даже если бы ты попросила, — он сделал ударение на этом слове, — я вынужден был бы тебе отказать. Гарри Поттер для магического мира сейчас — иллюзия некой безопасности. Мне пришлось поспособствовать смерти Дамблдора — и это уже очень сильно
