предателям. С неба, взрывая кроны деревьев, пикировали огромные, внушающие ужас золотые орлы. Из пылающих обломков «Громового ястреба» выбирались герои прошлого, погибшие, чтобы орден обрел свободу, — и среди них был Дениятос, воин-философ, несколько тысяч лет назад написавший трактат о пути Испивающих Души.
Мятежники, как и все члены ордена, были привычны к Аду, и их разум мог сопротивляться наведенным Сарпедоном галлюцинациям, да и без соответствующих тренировок космодесантники были не из тех, кого легко напугать. Библиарий вложил в свой дар еще больше сил, и в глазах павших героев загорелось яростное пламя, а примарх теперь был даже выше, чем крепость, где засели предатели, и от его гнева содрогались джунгли.
Отделение Салка прижалось к стене возле ворот, где от вражеских выстрелов их защищали выступающие карнизы укреплений. Сарпедон увидел, как сержант присоединяет к створу большое металлическое устройство. Другие подрывники тоже спешили добраться до крепости, хотя часть бойцов по-прежнему была прижата огнем тех предателей, кто не покинул своих позиций.
Иктинос бежал сквозь грязь и светопреставление под градом болтерных зарядов. Его доспехи были помяты и испачканы, но от него исходили все те же уверенность и спокойствие, что и раньше.
— Капеллан! — окликнул его Сарпедон, укрываясь за иссеченным пулями валуном, чтобы сконцентрировать все свои силы на Аде. — Рад видеть тебя живым. Я боялся, что предатели сумеют до тебя дотянуться.
— Я бы сказал, что они попытались, командор, — ответил Иктинос. — Подослали ко мне одного из скаутов. Но ему не повезло.
— Тебе известно, кто ими руководит?
— Есть подозрения.
— И?
— Евмен.
Евмен. Ну конечно же! Тот был прирожденным лидером — отважным, ответственным, умным и безжалостным. Скауты ценили его, поэтому столько новобранцев и присоединилось к мятежу. Кроме того, Евмен умел убеждать. В будущем его ждала офицерская карьера. Командор даже полагал, что у парня есть все шансы возглавить орден, когда его самого не станет.
Что ж, если Сарпедон не справится, то именно это и произойдет. Евмен станет командовать Испивающими Души, впавшими в грех предательства.
— Готово, — раздался в воксе голос Салка.
— Мы на месте, — эхом откликнулся сержант Даргалис, который провел свой штурмовой отряд сквозь ураганный огонь и закрепился с другой стороны ворот.
Сарпедон проверил статус остальных передовых групп. Некоторые так и не смогли выйти на позиции и были вынуждены укрываться от стрельбы. Кто-то не отвечал вовсе. Но и имеющихся сил должно было хватить.
— Действуйте! — приказал командор.
Дружно прогремели два взрыва. Земля затряслась, и в трясину повалилось несколько деревьев, еще прежде ослабленных многочисленными попаданиями. Ворота скрылись в облаке пыли и водяного пара. С неба дождем посыпались куски роккрита, и даже улучшенное зрение космодесантника не позволяло разглядеть ничего сквозь плотную завесу дыма.
— Вперед! — крикнул Сарпедон.
Сопровождаемый Иктиносом и остатками Испивающих Души, едва заметными в этом неожиданно опустившемся на болото жарком тумане, командор перепрыгнул через поваленный ствол и устремился к уничтоженным воротам. Стрельба стихла — грохот болтеров, все еще раздающийся на флангах, казался бесконечно далеким. Дым и пыль, накрывшие нейтральную полосу, заставили шум битвы ненадолго прекратиться.
Предатели, засевшие на стенах, стремительно приходили в себя после взрыва мощных мин. Прямо сейчас они уже снова занимали позиции, проверяли болтеры и готовились встретить прорывающихся сквозь дым бывших собратьев, оставшихся верными прежнему предводителю. Ад начинал ослабевать, фигура Рогала Дорна расплывалась, а пылающие силуэты героев прошлого теперь казались всего лишь смутными тенями.
Сарпедон слишком хорошо их подготовил. Любой другой враг уже бежал бы в панике. Но только не мятежные Испивающие Души.
Командор видел перед собой стену — темное пятно, проступающее сквозь серую завесу оседающей пыли. Ворота были полностью снесены с петель, массивные ржавые створки лежали искореженными на растрескавшемся роккрите. Укрепления над ними также были уничтожены и, осыпавшись вниз, образовали груду обломков в проходе. На нее уже взбирались закованные в броню фигуры, готовящиеся принять бой.
На одном из предателей, сжимающем в руках двуручный силовой меч, Сарпедон разглядел высокий воротник-эгиду. Это был библиарий, один из братьев-псайкеров, человек, прошедший с Сарпедоном путь от ранних битв на Квиксиан Обскура к Войне Ордена.
Сарпедон выбежал на открытое пространство.
— Греск! — крикнул он.
Библиарий посмотрел на него и поднял руку, призывая не стрелять остальных предателей, уже готовых открыть огонь из-за развалин укреплений.
— Командор! — отозвался Греск. — Хотя ты и не можешь больше назвать меня братом, но мы все-таки Испивающие Души. И у нас есть обязательства друг перед другом. Мне вовсе не хочется, чтобы ты погиб здесь. Ты все еще можешь отступиться, и это сражение не понадобится.
— Греск, ты прекрасно понимаешь, что я не могу на это пойти, — ответил Сарпедон. Вокруг него уже занимали позиции верные ему Испивающие Души, окружая груду обломков, выискивая противника за роккритовыми плитами и в воронках от взрывов. — Так или иначе, но все закончится здесь. Однако ты прав, у тебя есть обязательства. Обязательства объяснить почему.
— Это началось уже давно, — сказал Греск. В жутковатом затишье среди боя его голос звучал словно громовые раскаты. — Еще до того, как мы узнали, кто мы есть, до того, как был уничтожен Абраксас. Посмотри, куда ты завел нас. Мы торчим в этом Императором забытом мире, защищая Империум, который ты сам же и учил презирать. В Грейвенхолде нас едва не погубили наши собственные братья. Мы с трудом смогли совладать с проклятием Абраксаса, а на Стратикс Люмина до нас почти добралась Инквизиция. Твои приказы ведут нас к самоуничтожению. Нам не уцелеть, если ты останешься у власти. И мы отбираем ее у тебя так, как ты сам вырвал ее из рук Горголеона.
— Мы? Под «мы» ты подразумеваешь Евмена, — произнес Сарпедон.
— Евмен сумел сплотить скаутов прямо у тебя под носом. После того, что случилось в Грейвенхолде, он заслужил доверием всех новобранцев. Он талантливый человек и руководит нами так, словно был рожден для этого. Он побил тебя на глазах всего ордена. И те, кто присягнул ему, просто встали на сторону победителя.
Вокруг двух библиариев снова нарастало напряжение. Один знак, одно слово — и оба войска устроят друг другу кровавую баню, сойдясь в рукопашной, — то, что лучше всего умели делать космические десантники. Сарпедон видел, как пальцы воинов медленно тянутся к спусковым крючкам и переключателям прыжковых ранцев. Люди ждали только сигнала. Греск был мастером Ускорения — ментального дара, позволяющего подхлестывать метаболизм союзников, давая тем возможность двигаться с удивительным проворством и ловкостью. В предстоящем сражении этот талант мог стать решающим.
— Я думал, что ты погиб, — сказал Сарпедон, — потому что и представить себе не мог, что ты примкнешь к этому сброду. У тебя все еще есть шанс отречься от этого безумия, пока мы еще не сцепились.
— Сарпедон, ты не понимаешь, — ответил Греск, и в его словах прозвучала искренняя горечь. — Мне бы не хотелось видеть, как ты умрешь, но Евмен жаждет твоей крови. Моей задачей было как можно дольше продержать тебя здесь. Заставить тебя штурмовать эти стены, удерживать оборону столько, сколько получится, только бы задержать тебя на достаточный срок. То, что случится потом, будет уже вовсе не сражением. Уходи. Ты понимаешь меня?
