Балиганте.[183] Одна из дам взяла его в любовники, рассказала о том другой, третьей, пока, наконец, слух об этом не дошел до самой графини. Узнав о том, что привратник огромный мужчина, и графиня вступила с ним в связь.
Мессер Роберто выследил привратника. Велел убить и из его сердца приготовить пирог. Этот пирог он послал в подарок графине и ее дамам, и они его съели.
После этого он пришел и спросил, как понравился им пирог.
Все ответили: «Очень».
Тогда он сказал: «Не удивительно, что Балиганте нравился вам живой, если нравится вам и мертвый».
Когда графиня и дамы узнали, в чем дело, и поняли, что опозорены, а мирская честь утрачена ими безвозвратно, они постриглись в Монахини и основали монастырь, который получил название по имени горы Аримини.
Монастырь сильно вырос и стал процветать. Об этом рассказывается в новелле, и все это истинная правда. А был там такой обычай: когда мимо проезжал какой-нибудь человек благородного происхождения с богатым снаряжением, они его приглашали и оказывали ему великие почести. И настоятельница, и сестры выходили к нему навстречу. И та, на которую он больше смотрел, прислуживала ему и сопровождала его к столу и на ложе.[184] Утром, вставая, он находил воду и полотенце, и, когда. он был умыт, ему давали иглу и шелковую нить. И когда он желал прикрепить манжеты к рукавам,[185] ему предлагали самому вдеть нить в ушко иглы.[186] Если это с трех раз ему не удавалось, у него отбирали всю его одежду и снаряжение и ничего не возвращали. Но если с трех раз он вдевал нить в ушко, ему отдавали все снаряжение и дарили красивые украшения.
Новелла LXIII
[О доблестном короле Мелиаде и о Рыцаре Без Страха и Упрека] [187]
Доблестный король Мелиад и Рыцарь Без Страха[188] были в сражениях смертельными врагами. Однажды, под видом странствующего рыцаря, а потому неузнаваемый, Рыцарь Без Страха повстречался со своими вассалами, которые очень его любили, но не узнали. Они сказали ему: «Скажи, странствующий рыцарь, во имя рыцарской чести, кто лучше – Рыцарь Без Страха или доблестный король Мелиад?»
И рыцарь ответил: «Клянусь богом, что король Мелиад лучший из всех, кто когда-либо сидел в седле».
Тогда вассалы, бывшие врагами короля Мелиада, во имя любви к своему синьору захватили его врасплох, так что тот не смог защититься. Стащили его, вооруженного, с его боевого коня, посадили на клячу и закричали, что хотят его повесить.
По дороге повстречался им король Мелиад. Под видом странствующего рыцаря он ехал на турнир и спросил вассалов, почему они так грубо обращаются с этим рыцарем.
И те отвечали: «Мессер, он заслуживает смерти, а если бы вы знали за что, то обошлись бы с ним еще хуже. Спросите его, в чем он провинился».
Король Мелиад выступил вперед и сказал: «В чем твоя вина перед ними, рыцарь, почему с тобой так грубо обходятся?»
И рыцарь ответил: «Моя вина лишь в том, что я пожелал открыто, сказать правду».
Тогда король Мелиад сказал: «Этого не может быть. Объясните мне получше, в чем вы провинились».
И тот ответил: «Охотно, синьор. Я держал путь под видом странствующего рыцаря; повстречался с этими людьми, и они попросили меня сказать им во имя рыцарской чести, кто лучше: доблестный король Мелиад или Рыцарь Без Страха. И я ответил им, как уже говорил, ради торжества истины, что лучший – король Мелиад. И ничего другого не хотел, как только открыто сказать правду. Пусть король Мелиад – мой смертельный враг в сражении и я его смертельно ненавижу, но лгать я не хотел. И никакого другого проступка за мной нет, вот за что меня хулят».
Тогда король Мелиад вступил в схватку с этими вассалами, заставил освободить рыцаря и подарил ему доброго коня со своим гербом, но закрыл его и попросил не открывать, пока тот не доедет до дома.
К вечеру добрался Рыцарь Без Страха до дома. Снял попону. И увидел знак царя Мелиада, от которого он получил и счастливое спасение, и подарок, хотя тот и был его смертельным врагом.
Новелла LXIV
[Об одной истории, приключившейся при дворе По в Провансе] [189]
При дворе По ди Ностра Донна[190] в Провансе было устроено пышное празднество. Когда сын графа Раймонда[191] стал рыцарем, граф пригласил к себе всех знатных людей; и столько людей прибыло из любви к графу, что одежды и денег не хватило,[192] и пришлось брать одежду у рыцарей, живших на его земле, и раздавать ее приглашенным. Одни отказывались, другие давали.
В назначенный для празднества день посадил он линного сокола на шест.[193] А был такой обычай: если кто-либо, известный своим богатством и щедростью, снимал сокола на кулаке, это означало, что он намерен целый год устраивать празднества на свой счет. Рыцари и оруженосцы, веселые и довольные, слагали стихи и музыку прекрасных канцон, и было назначено четверо судей; наиболее достойные канцоны они отбирали, остальные же возвращали сочинителям, советуя их улучшить. Так они развлекались и восхваляли графа; и сыновья их тоже были рыцари благородные и благовоспитанные.
И вот один из этих рыцарей (назовем его мессер Аламанно), человек большой храбрости и доблести, любил одну очень красивую даму из Прованса, но имени мадонна Гриджа, [194] и хранил свою любовь в такой тайне, что никому не удавалось заставить его проболтаться. Но как-то раз молодые люди из По договорились между собой хитростью вынудить его к похвальбе. И обратились к некоторым рыцарям и баронам с такими словами: «Просим вас во время первого же турнира, который будет назначен, затеять похвальбу».
И подумали: «Этот самый мессер известен исключительной доблестью, он, конечно, отличится на турнире и разгорячится от веселья, и когда рыцари начнут похваляться, он не удержится от того, чтобы и самому не похвастать своей дамой».
Так и порешили. Турнир состоялся. Рыцарь принял в нем участие. Был разгорячен весельем.
Вечером, отдыхая, рыцари принялись похваляться: кто славным поединком, кто великолепным замком, кто красивым соколом, кто удачливостью. И тот рыцарь не смог удержаться от того, чтобы не похвастать своей прекрасной дамой.
Когда же он возвратился к ней, чтобы, как обычно, насладиться ею, дама отвергла его.
Рыцарь так был удручен этим, что оставил ее и общество рыцарей и отправился в лес; и столь тайно затворился в скиту, что никто о том не узнал.
Всякий, кто увидел бы горе рыцарей, дам и оруженосцев, нередко оплакивавших утрату этого столь благородного рыцаря, почувствовал бы к ним жалость.
Как-то раз оруженосцы из По, преследуя во время охоты зверя, оказались в скиту, где скрывался рыцарь. Он спросил их, не из По ли они. Те отвечали, что да. Тогда стал он их расспрашивать о новостях. И оруженосцы принялись рассказывать ему дурные новости: как из-за ничтожного проступка они лишились того, кто был цветом рыцарства, и о том, как его дама отвергла его, и о том, что никто ничего не знает о его
