ли я увидеться с клиентом хоть ненадолго.
Тут адвоката окликнули и провели на свидание с арестованным. Виейру потрясло то, в каком виде предстал перед ним Пауло: хотя к нему не применяли физического насилия, он был мертвенно бледен, под глазами черные синяки, а взгляд блуждал, как у зомби. Адвокат попытался было его успокоить, сообщив, что комиссар обещал через несколько часов отпустить его. На том свидание и кончилось. Дона Лижия требовала, чтобы они остались дожидаться Пауло у дверей, но адвокат, хоть и с трудом, сумел убедить ее, что этого делать не стоит.
Часов в десять вечера надзиратель — тот, что сразу показался Пауло добрее и симпатичней — отпер дверь камеры, вернул ему одежду и документы: он и Жиза были свободны. Пауло торопливо оделся, и охранник отвел его вместе с возлюбленной в кафе, примыкавшее к зданию ДОПС. Там они выкурили одну сигарету на двоих. Торопясь поскорее убраться подальше от проклятого места, Пауло взял такси и велел ехать в Гавеа, к родителям. Водитель проехал авениду Мем-де-Са, свернул на засаженную деревьями Фламенго, но когда машина на высокой скорости шла мимо отеля «Глория», ей наперерез выехали с разных сторон, блокировав путь, три или четыре автомобиля, два из которых были марки «Шевроле-веранейо» — стандартного в ту пору транспорта сотрудников спецслужб. Из них выскочили несколько человек в штатском, бросились к желтому «Шеветту», в котором сидели Пауло и Жиза и, рывком распахнув задние двери, грубо вытащили обоих наружу. Пауло, сковав наручниками, швырнули на капот, но краем глаза он успел заметить, что Жизу втолкнули в машину, которая с визгом рванула с места. Последнее, что он видел перед тем, как ему надели на голову черный мешок, было элегантное здание отеля «Глория» — белое, феерически сияющее огнями. Сидя на заднем сиденье, он только и смог пробормотать:
— Вы меня убьете?
Агент понял, какой ужас обуревает задержанного:
— Не дергайся, сиди тихо. Никто тебя не убьет. Хотим допросить.
Страх не исчезал. Пауло сжался в комок, руки у него дрожали, но от отчаяния он не испытывал стыда, только спросил у того, что сидел рядом:
— Я могу на тебя положиться?
Того, похоже, позабавил его нелепый вопрос:
— Ложись на кого хочешь, только не на меня. И не трясись: останешься жив.
17
Пауло выходит из катакомб, поклявшись, что верой преодолеет страх, а ненависть победит любовью
Лишь через тридцать лет, когда Бразилия вновь вернулась к демократическим принципам, Пауло довелось узнать, что в ту ночь его похитила группа ДОИ-Коди. Отец, Педро Кейма Коэльо, опасаясь, что события предшествующих суток пагубно повлияют на хрупкую психику сына, поджидал Пауло дома, чтобы сразу после освобождения окружить родительской любовью. Всю ночь он бодрствовал, сидя у безмолвствовавшего телефона, а в восемь утра взял такси и отправился в ДОПС. Каково же было его изумление, когда дежурный полицейский на входе объявил ему:
— Вашего сына и невестку отпустили вчера в десять часов.
Увидев, что посетитель онемел от изумления и не верит своим углам, дежурный открыл папку и предъявил ему два листка с печатью. «Это приказ об освобождении, а вот и подписи ваших родственников». А потом с деланным сочувствием добавил: «Отпустили его. А если не вернулся домой, значит, в подполье ушел».
Дальше начался сущий кошмар, поколебавший веру лояльных к власти родителей в ее справедливость. Накануне вечером, в 22:00 Пауло и Жиза были внесены в списки «исчезнувших». Это означало: что бы с ними отныне ни случилось, государство не будет нести никакой ответственности, раз оба вышли на свободу на своих ногах, целыми и невредимыми, живыми и здоровыми, поставив свои подписи на постановлении об освобождении.
События, последовавшие за похищением, сплелись в такой путаный и таинственный клубок, что и в 2007 году шестидесятилетний Пауло Коэльо не получил ответа на терзающие его вопросы. Архивы службы безопасности позволяют утверждать, что 27 мая Рауль Сейшас даже не был задержан, в отличие от Пауло и Жизы, которых арестовали, установили личность и допрашивали вечером этого дня и последующие сутки. Документы 1-й армии свидетельствуют о том, что после похищения у входа в отель «Глория» Пауло и Жизу порознь привезли в расположение 1-го батальона военной полиции, на улицу Барау-де-Мескита, в северной зоне Рио. О том, сколько они пробыли там, в казарме, сведений не имеется. Кое-кто из родственников утверждает — без особой, впрочем, уверенности, — что «дней десять», однако 31 мая, в пятницу Пауло уже был в отчем доме и делал в дневнике первые записи после освобождения:
Я — у родителей, в Гавеа. Боюсь даже писать о том, что со мной было. Я пережил самые скверные часы, какие только были в моей жизни. Еще раз попал за решетку без вины. Однако мои страхи будут преодолены верой, а ненависть побеждена любовью. Из неуверенности родится непреложная вера в себя.
Но случилось так, что в документах, извлеченных из архивов ведомства ABIN (Agenda Brasileira de Inteligencia — Бразильское разведывательное управление), которое выполняло те же функции, что и его расформированная предшественница — Национальная служба информации (SNI), обнаружился длинный протокол допроса Пауло в ночь с 14 на 15 июня в одном из подразделений пресловутой ДОИ-Коди. Загадка в том, что, по словам писателя, после освобождения он больше никогда там не бывал. Адвокат Антонио Клаудио Виейра также с полнейшей уверенностью заявляет и ручается, что не сопровождал своего клиента на улицу Барау-де-Мескита и что семейство Коэльо больше не прибегало к его услугам. Ту же версию отстаивают Педро Кемас Коэльо, сестра Пауло Соня Мария и ее тогдашний муж Маркос, непосредственный свидетель происходящего. Может закрасться подозрение, что Пауло, запуганный следователями, был вынужден кого-то выдать или оговорить, а потом сделал все, чтобы забыть о своем позоре. Однако эта версия немедленно отвергается при чтении протокола допроса на семи машинописных страницах, помеченных грифом 1-ой армии. Первые четыре страницы содержат уточненные биографические данные, подробнейшую историю жизни до момента ареста — учеба в разных школах, работа в театре, поездки, тюремное заключение в штате Парана, газета «Глобо», лекционное турне по городам штата Мато-Гроссо, сотрудничество с Раулем… Та часть показаний, которая относится к увлечению идеями О.Т.О., до такой степени невразумительна и туманна, что протоколист даже оставляет в тексте пометки «sic!» чтобы начальство не сомневалось, что арестованный именно так и выразился.
…Что еще в 1973 году вместе с Раулем Сейшасом пришел к выводу о том, что «мир переживает интенсивный период тоски и упадка» (sic!), одновременно с этим определив для себя, что карьера певца завершится быстро и бесславно, если он не присоединится к какому-либо мощному движению. И что они с Сейшасом решили «капитализировать окончание эпохи хиппи и внезапный интерес всего мира к магии и оккультизму» (sic!), что побудило подследственного заняться изучением литературы некоего эзотерического сообщества О.Т.О., после чего с тем же Раулем Сейшасом он задумывал создание «Альтернативного общества», зарегистрированного в соответствующих структурах во избежание кривотолков и недоразумений (sic!), с каковой целью они представит программу и основные концепции в Федеральную службу цензуры, настаивая на том, что «их цель — не оппозиция правительству, но исключительно желание заинтересовать молодежь деятельностью иного рода» (sic!).
Когда же агенты потребовали назвать знакомых ему активистов левого движения, Пауло смог припомнить только двоих — завсегдатая «Пайсанду», «которого все знали по прозвищу Философ», и бывшего жениха Жизы, «имени которого тоже не помнил: начиналось на букву „А“ или „Н“». Всеобщая уверенность в том, что посте похищения он не бывал больше в казармах, подкрепляется и его дневником,
