Кировского театра оперы и балета не сомкнули глаз. Задание командующего было выполнено».
Деревянные танки стали только частью военного заказа командования Ленинградского фронта (художники шутили: танки в Ленинграде делает Кировский завод и Кировский театр). В мастерских Кировского театра стали также изготовлять корпуса для настоящих мин из папье-маше и камуфляжную сетку для укрытия стратегических объектов блокадного Ленинграда.
Оставшиеся в блокированном городе артисты и музыканты Мариинки и преподаватели Консерватории несли постоянные дежурства на крышах этих известных всему миру зданий.
Ольга Федоровна Берггольц вспоминала: «Мне хотелось попросить композитора Шостаковича рассказать по радио о работе над новой симфонией. Я шла к нему в тот день, когда на городских стенах были расклеены воззвания „Враг у ворот города“. Профессора Шостаковича она застала в полной форме бойца противовоздушной обороны. Вежливо сняв каску в присутствии дамы, он извиняющимся голосом сказал, что торопится на свой пост № 5 на крыше здания Консерватории: «Простите, сейчас я не смогу рассказать Вам о симфонии. Я позвоню сегодня после своего дежурства». В радиокомитет Ольга Федоровна возвращалась по улице Декабристов под яростный аккомпанемент сирены, извещающей жителей Коломны о воздушной тревоге. Кстати, о Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде впервые написал не музыковед, а поэтесса Ольга Берггольц, которая восприняла ее как гражданский подвиг композитора-патриота.
Проходят годы, неумолимое время стирает из памяти людей подробности прошедших эпох, наполненных потрясениями и историческими событиями. Облик Театральной площади неузнаваемо изменился, но в нашем сознании она запечатлелась привычным и непреложным символом исторического образа Петербурга, и поэтому кажется, – такой она была всегда. Более двух веков радует петербуржцев ансамбль Театральной площади, свидетель многих человеческих судеб, ярких театральных спектаклей и великих страстей. Многое кануло в Лету, но и теперь, бывая здесь поздним вечером, когда гаснут огни Консерватории и Мариинского театра и все здания становятся немного угрюмыми и таинственными, кажется, что стоит только более внимательно взглянуть на старую площадь – и увидишь, как сквозь настоящее проступают трогательные черты далекого прошлого, как из небытия восстает Каменный театр и расплывчатые очертания ансамбля бывшей Карусельной площади в Коломне.
НА ПЕРЕКРЕСТКЕ СОБЫТИЙ И СУДЕБ
Смена исторических эпох отразилась на облике не только Театральной площади в целом, но и расположенных на ней отдельных зданий.
В конце XVIII – начале XIX веков на площади возвели несколько новых каменных жилых зданий в стиле барокко.
В непосредственной близости от Крюкова канала в те времена построили два трехэтажных дома (№ 16 и № 18) с красивыми треугольными фронтонами. Заметим, что последний из них прекрасно сохранился до наших дней. Его второй фасад выходил непосредственно на набережную канала, и поэтому жилое здание официально числилось под № 18/10.
На планах Санкт-Петербурга 1806 года вместо двух деревянных строений, ранее расположенных на этом земельном участке от Никольской улицы до набережной Крюкова канала, четко зафиксированы два новых каменных дома-близнеца. Окна второго этажа зданий украсили сандриками, а общий декоративный эффект обоих строений усилили балконами на гранитных кронштейнах с коваными ажурными решетками из переплетающихся колец.
Более чем за двести лет эти дома вместили в свою биографию героические и трагические, счастливые и горькие страницы истории нашего города, судьбы его жителей, пытливой мысли, высоких устремлений духа и надежд.
Они стали своеобразными посредниками между людьми, жившими здесь ранее, и сегодняшним поколением горожан. Эту двухвековую эстафету передают не только здания, но и жильцы, оставляющие в их стенах частицу своей истории.
Замечательно образно сказал поэт Всеволод Рождественский:
Ему вторит Вадим Шефнер, столь проникновенно писавший о домах нашего прекрасного города:
За прошедшие годы дом № 16 на Театральной площади неоднократно перестраивался и изменял свой внешний облик, но его соседа время пощадило, и он дожил до наших дней в первозданной красоте.
Оба жилых здания в начале XIX века принадлежали Анненковой, были официально приписаны ко 2-й Адмиралтейской части города и числились под № 221.
В соответствии с официальным проектом реконструкции дома № 16, утвержденным 18 апреля 1875 года, архитектор А. Кракау надстроил его четвертым этажом и при отделке наружного фасада использовал элементы декора, типичные для итальянской архитектуры эпохи Возрождения, поклонником и знатоком которого всегда считался этот столичный зодчий: лепные растительные гирлянды, большие овальные медальоны, лучковые сандрики над окнами и т. п. С этим жилым домом связаны весьма интересные исторические события и происшествия. Кто только не поднимался по его ступеням. Помнят они гордых вельмож, известных военачальников, бравых офицеров, героев 1812 года, декабристов и столичных красавиц.
В 1820-х годах в доме № 16 жил поэт Федор Николаевич Глинка. Его стихи «Тройка» и «Песнь узника» («Не слышно шуму городского, в заневских башнях тишина…»), положенные на музыку, стали впоследствии популярными песнями. Перу этого талантливого писателя принадлежат также знаменитые мемуары: «Письма русского офицера», «Очерки Бородинского сражения», которые высоко ценил Л. Н. Толстой, используя их в работе над романом «Война и мир». В своих исторических очерках и мемуарных зарисовках Ф. Н. Глинка делится с читателем размышлениями о русской истории, национальном духе, не затронутом «наносными пороками». Федор Николаевич размышлял в своих эссе о состоянии и развитии русской культуры. Он является автором популярной статьи «О природной способности русских к приятным искусствам». Поэт был искренним поклонником русской музыки, являющейся, по его мнению, «отражением музыки народной».
В квартире Глинки регулярно собирались те, кто в 1825 году выступил с оружием в руках на Сенатскую площадь.
Ф. Н. Глинка относился к старшему поколению декабристов и представлял умеренную группировку офицеров – сторонников ограниченной монархии, сочетавших либеральные идеи с религиозностью.
Произведенный в 1802 году в офицеры, он участвовал в войне с наполеоновской Францией 1805–1807 годов. Во время Отечественной войны Глинка служил адъютантом генерала М. А. Милорадовича, благоволившего к храброму и инициативному офицеру.
После окончания войны, назначенный военным генерал-губернатором Петербурга, Милорадович поручил Ф. Н. Глинке заведование своей канцелярией, где кроме прочих повседневных дел вершилось «производство исследований по предметам, заключающим в себе важность и тайну».
В обязанность начальника канцелярии военного генерал-губернатора столицы входило, между прочим, «наблюдение за состоянием умов». Глинка знал обо всех распоряжениях тайной полиции и знакомился по
