позади себя не только своих соседей, но и вражеские части, располагавшиеся в пограничной области. Только 130 км отделяли нас от желаемой цели – от мостов через Двину!
Встал вопрос – сможем ли мы сохранить такой темп? Было очевидно, что противник бросит на нас свежие силы из резервов. Одновременно он мог бы каждое мгновение закрыть, хотя бы временно, образовавшуюся после нас брешь и отрезать нас от тылов. Нас не раз предупреждало об осторожности командование танковой группы. Но мы не были намерены из-за нашего промедления упустить изменчивое счастье. Наша 290-я пехотная дивизия не могла, конечно, выдержать такого темпа. Но так как она следовала за корпусом, то это придавало нам некоторую уверенность, и она отвлекала уже на себя большие силы, которые могли напасть на нас с тыла.
Корпус наступал на заветную цель – Двинск (Даугавпилс) обеими дивизиями, 8-й танковой, действовавшей на большом шоссе и продвигавшейся медленнее по обходным путям южнее шоссе, и 3-й мотопехотной дивизией. Обе дивизии в упорных боях частично разбили бросаемые в бой вражеские резервы; уничтожили 70 вражеских танков (примерно половина всей численности наших танков), и много вражеских батарей осталось на дорогах. На сбор пленных у нас оставалось мало времени и сил». (
В. Хаупт:
«24 июня снова вмешалось ОКХ, назначившее командующего 4-й армией генерал-фельдмаршала фон Клюге командующим обеими танковыми группами (2-й и 3-й. –
Г. Гудериан, командующий 2-й танковой группой:
«24 июня в 8 час. 25 мин. я оставил свой командный пункт и поехал по направлению к Слониму. В этот город уже вошла 17-я танковая дивизия. Но по дороге от Ружаны в Слоним я натолкнулся на русскую пехоту, державшую под огнем шоссе, по которому должно было идти наступление. Батарея 17-й танковой дивизии и спешившиеся стрелки-мотоциклисты вяло вели на шоссе огневой бой. Я вынужден был вмешаться и огнем пулемета из командирского танка заставил противника покинуть свои позиции. Теперь я мог продолжать поездку. В 11 час. 30 мин. я прибыл на командный пункт 17-й танковой дивизии, расположенный на западной окраине Слонима, где, кроме командира дивизии генерала фон Арнима, я встретил командира корпуса генерала Лемельзена.
Обсуждая создавшуюся обстановку, мы услышали в нашем тылу интенсивный артиллерийский и пулеметный огонь; горящая грузовая автомашина мешала наблюдать за шоссе, идущим из Белостока; обстановка была неясной, пока из дыма не показались два русских танка. Ведя интенсивный огонь из пушек и пулеметов, они пытались пробиться на Слоним, преследуемые нашими танками T-IV, которые также интенсивно стреляли. Русские танки обнаружили нас; в нескольких шагах от места нашего нахождения разорвалось несколько снарядов: мы лишились возможности видеть и слышать. Будучи опытными солдатами, мы тотчас же бросились на землю, и только не привыкший к войне бедняга подполковник Феллер, присланный к нам командующим резервной армией, сделал это недостаточно быстро и получил весьма неприятное ранение. Командир противотанкового дивизиона подполковник Дальмер-Цербе получил тяжелое ранение и через несколько дней умер. Эти русские танки удалось уничтожить в городе.
Затем я осмотрел передовые позиции в Слониме и поехал на танке T-IV через нейтральную полосу в 18 -ю танковую дивизию. В 15 час. 30 мин. я снова был в Слониме, после того как 18-я танковая дивизия получила задачу наступать в направлении Барановичи, а 29-я мотодивизия – ускорить продвижение в направлении Слонима. Затем я поехал обратно на командный пункт группы и вдруг наскочил на русскую пехоту, которая на грузовых автомашинах была переброшена к Слониму; солдаты как раз намеревались сойти с машин. Сидевший рядом со мной водитель получил приказ «Полный газ», и мы пролетели мимо изумленных русских; ошеломленные такой неожиданной встречей, они не успели даже открыть огонь. Русские, должно быть, узнали меня, так как их пресса сообщила потом о моей смерти; поэтому меня попросили исправить их ошибку через немецкое радио.
В 20 час. 15 мин. я снова в своем штабе. Там я узнал о тяжелых боях на нашем правом фланге, где с 23 июня у Малорита 53-й армейский корпус успешно отбивал атаки русских. Части 12-го армейского корпуса, находившиеся между 24-м и 47-м танковыми корпусами, стали устанавливать связь, правда, еще недостаточно прочную; левому флангу танковой группы серьезно угрожало все возраставшее давление русских, отступавших из Белостока. Пришлось обеспечить этот фланг, быстро подтянув 29-ю мотодивизию и 47-й танковый корпус.
К счастью, мы не знали, как нервничал Гитлер в этот день, опасаясь, что крупные русские силы могут сорвать на каком-либо участке наш охватывающий маневр. Гитлер хотел приостановить продвижение танковой группы и направить ее немедленно против сил противника в районе Белостока. На этот раз главное командование оказалось еще достаточно сильным, чтобы настоять на ранее принятом решении и завершить охват наступлением на Минск». (
Г. Гот, командующий 3-й танковой группой:
«Командир 57-го танкового корпуса доложил утром 24 июня, что в районе южнее Вороново передовые части 18-й моторизованной дивизии были контратакованы крупными силами противника. 12-я танковая дивизия этого корпуса от Вороново двигается по направлению к Ошмянам.
Рано утром 7-я танковая дивизия 39-го корпуса после большого боя овладела городом Вильнюс. Противник отошел за реку Вилия. Танковый полк 7-й дивизии продолжал продвигаться на Михалишки. 20-я танковая дивизия подошла к Вильнюсу, а 20-я и 14-я моторизованные дивизии, продвигавшиеся к городу, растянулись так, что некоторые их части находились еще в Алитусе. Воздушная разведка, произведенная рано утром, не обнаружила никакого движения противника от Западной Двины к линии Минск – Вильнюс, зато по дороге Новогрудок – Лида отмечалось большое движение войск противника.
Под угрозой охвата противник начал отход из района Белостока – объекта операции 2-й и 3-й танковых групп. В этот день 2-я танковая группа установила в районе Слонима боевое соприкосновение с противником. Таким образом, железная дорога Белосток – Барановичи – Минск была перерезана. Противник предпринял попытки найти выход в северном направлении». (
Ф. Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии:
«Противник в пограничной полосе почти всюду оказывал сопротивление. Если он при этом не совсем представлял себе обстановку, то это явилось следствием тактической внезапности, которая привела к тому, что сопротивление противника оказалось неорганизованным, разобщенным и поэтому малоэффективным...
Признаков оперативного отхода противника пока нет. Только на севере имела место попытка организованного отхода к Западной Двине с целью занятия на ней оборонительного рубежа...
Середина дня. Наши войска заняли Вильнюс, Каунас и Кейданы....
Войска группы армий «Юг», отражая сильные контратаки противника (особенно сильные на фронте 4-го армейского корпуса севернее (северо-западнее) Львова), успешно продвигаются вперед. Противник несет большие потери.
17-я армия своим правым флангом достигла возвышенности в районе Мостиска... Противник бросает в бой резервы, подводимые из тыла. Таким образом, существует надежда, что в ближайшие дни нашим войскам в ходе дальнейшего наступления удастся полностью разбить силы противника, расположенные на Украине.
Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен.
На фронте группы армий «Центр» кольцо окружения вокруг района восточнее Белостока уже значительно сузилось в районе Минска. Танковая группа Гота, которая... была направлена... через Молодечно на возвышенность севернее Минска, успешно продолжает наступление и в настоящее время находится в 30 км от Минска.
