подборка стихов в альманахе «Истоки», и заплатили большой гонорар – как раз на телевизор! Пошла и купила. Конечно, чёрно-белый, о цветном мы даже не мечтали.
Сосед помог дотащить.
Действительно, наша жизнь стала богаче и разноцветнее, несмотря на чёрно-белый экран.
Во-первых – «Клуб кинопутешественников» с Юрием Сенкевичем.
Во-вторых – «В мире животных» с Николаем Дроздовым.
В-третьих – «Очевидное невероятное» с Сергеем Капицей.
А ведь ещё каждый вечер на одном из каналов обязательно шёл симфонический концерт! При нашем помешательстве на музыке это было несказанной радостью. Ежевечерним подарком.
Ну, я уж не говорю про мультики! Про «Спокойной ночи, малыши!», про чудную передачу «В гостях у сказки», которую вела любимая всеми детьми «тётя Валя».
Так что спасибо Борису Глебовичу за настойчивость, с которой он повторял несколько лет: «Как вы можете жить без телевизора?»
Была и ещё одна радость, которую подарил нам телевизор.
В течение многих лет 15 марта, в день рождения Леонида Енгибарова, и 25 июля, в день его ухода, по телевизору обязательно показывали какой-нибудь фильм с его участием. Так что я много раз посмотрела «Путь на арену», «Леонид Енгибаров, знакомьтесь!», «2 – Леонид – 2» и «Ожерелье для моей любимой».
Если учесть, что видеомагнитофонов в то время в нашей стране не водилось, то станет понятно, что никаким другим способом посмотреть фильм было нельзя, а только таким – если его показывали по телевизору. Ну, бывало ещё, что старый фильм шёл в каком-нибудь захудалом клубе на окраине города, или в Кинотеатре повторного фильма.
Так что я тоже получила свою долю радости от телевизора. Видимо, там, в Останкино, или на Шаболовке (уж не знаю, где в те годы составлялись телепрограммы), видимо, в те годы на телевиденье работал человек, который любил Енгибарова и всегда держал в памяти его даты… Спасибо этому человеку! Я, наверное, никогда не узнаю его имени, но если он прочтёт эти строки, пусть знает, что я ему бесконечно благодарна. За то, что он не давал всей стране забыть о Великом Клоуне…
Читать ты научился в два года. И вскоре…
Вскоре на обороте моих черновиков, на обеденных салфетках, на полях книжек, на обоях, на рулонах бумаги для заклейки окон – всюду стали появляться твои первые каракули. В два с половиной года всем игрушкам ты предпочёл бумагу и шариковый карандаш.
Ты учился писать с непостижимым упорством. Маленькие пальчики с трудом удерживали карандаш, он то и дело выскальзывал, и тогда ты приспособился держать его, как скульптор держит резец – крепко зажав в кулаке.
Ты учился писать… Пристроившись за большим обеденным столом на кухне (этот стол был одновременно и моим рабочим столом, на нём стояла моя старенькая 'Олимпия'), примостившись рядышком со мной, ты выводил свои первые слова: 'соль', 'чай', 'сахар', 'олимпия'… И – названия любимых книжек: 'репка', 'теремок', 'сказки', 'стихи'.
Учебным пособием становилось всё, что попадало в поле твоего зрения: не только книжки, но и банки, пакеты, коробки с надписями. Так в первом 'писальном' блокноте появилось длинное и трудное: 'Фотоаппарат'. А потом ты попросил показать тебе, как пишутся слова 'мама' и 'Антон'.
Ты учился писать… Порой, измучившись над какой-нибудь буквой, разражался слезами. Плакал горько, взахлёб, как от обиды, и я напрасно пыталась утешить тебя.
– Не огорчайся, ты ведь ещё маленький, подрастёшь – научишься.
– Мне надо
– Зачем тебе так рано уметь писать?
– Мне – надо! – с недетской убеждённостью повторял ты.
– Мне
В голосе твоём звучали отчаянье и вызов. И недоумение: как же это я не понимаю таких простых, очевидных вещей? Всхлипнув, ты вновь брался за карандаш…
И хотя ты не мог объяснить, зачем это тебе, но, видя, с каким упорством преодолеваешь ты своё неумение, видя, какой страстью горят твои глаза, я поняла: тебе действительно надо. Не когда-нибудь, не потом – сейчас.
Стихи ты начал сочинять в два года. Ты обожал рифмовать, любил играть словами, вся наша жизнь была расцвечена твоими стишками и песенками… Видя, что я оборвала с ромашки лепестки, сказал со вздохом и укоризной:
– Ромашка
по имени бедняжка!
Глядя в окно на полыхающее небо, воскликнул:
– Закат – циферблат!
Развернул подаренную конфету и пришёл в восторг от фантика! Конфета называлась «Кара-Кум», и на фантике были нарисованы верблюды.
– Мама, слушай стишок!
– Здорово! – говорю я. Потому что действительно здорово!
А на моё: «Сынок, неужели твой язычок не устал говорить с утра до вечера?», ты засмеялся и ответил стишком:
– Язычки – сверчки!
Качаясь на качелях, громко напевал:
