— Мне очень жаль, мистер Дэггет, — сказала она, когда Теодор, мокрый и дрожащий, как новорожденный теленок, встал на ноги. — Вы не ловчий. Форель показала, что вы перевозчик.
— Неправда, — возразил Теодор, выплевывая изо рта слизь.
— Простите? — спросила ректор, приподняв бровь.
— Не обижайтесь, мэм, но ваша форель врет. Определенно врет. Я не перевозчик!
— Форель никогда не ошибается, — резко сказала ректор. — Кто здесь ошибается, так это вы, мистер Дэггет.
— Послушайте, я же не думаю, что она сделала это нарочно. Наверное, ошиблась. С кем не бывает? Не может же она никогда не ошибаться! Ну кто она такая, в конце концов? Рыба, и больше ничего.
— Что ж, если вы так считаете, попробуйте еще раз.
— Очень хорошо, — ответил Теодор и снова отправился на середину озера. Твердо встав на скале, он крикнул, обращаясь к небесам: — Я ловчий!
Через двадцать секунд Теодор снова лежал на берегу, а форель ушла под воду.
— Что-то с этой форелью не так, — сказал он, с трудом поднявшись. — Заболела, наверное.
— Форель абсолютно здорова, — ответила ректор.
— Тогда она слишком старая, или устала, или еще что-нибудь. Говорю вам, я не перевозчик! Это невозможно! Это НС — немыслимая ситуация. Все мужчины в нашей семье были ловчими!
— Довольно, — прервала ректор, начиная терять терпение. — Я понимаю, вам очень хочется быть ловчим, мистер Дэггет, но вы тем не менее перевозчик.
— Нет, — ответил Теодор. — Эта форель свихнулась, только и всего. Ваша форель истины — ненормальная!
— Она ответила вам дважды.
— И дважды ошиблась! Может быть, ей нужно время, чтобы понять, кто я.
С этими словами Теодор снова побежал на середину озера и крикнул: «Я ловчий!»
Его слова эхом разлетелись по горной долине.
В то же мгновение форель выпрыгнула из воды и проглотила Теодора.
Чарли обернулся к Вайолет.
— Как ты думаешь, когда он угомонится?
— Я думаю, через четыре попытки, — без колебаний ответила она.
— Пять, — предположил Чарли.
Как ни странно, Теодору понадобилось семь.
Семь раз он побывал в желудке форели, семь раз вылетал из ее рта, покрытый слизью и пропахший рыбой, и наконец сдался — но не без боя.
— Дура какая-то, — сказал Теодор, сердито пнув желтые цветы.
— Мистер Дэггет, — устало произнесла ректор, — вы перевозчик, и пора вам с этим смириться. Быть перевозчиком — занятие исключительно почетное и ничуть не менее благородное, чем работа ловчего. Со временем вы к нему привыкнете.
— Никогда я не привыкну, — сердито сказал Теодор, еле передвигая ногами от усталости и продолжая что-то бурчать о «форели-врунье», «дурацкой рыбине» и «еще одном шансе».
Ректор обернулась к остальным ученикам.
— На этом мы закончим, — объявила она. — Сейчас вы вернетесь в Академию, где наша экономка матушка Роуз познакомит вас с распорядком дня и расписанием занятий.
— Госпожа ректор, — поднял руку Чарли. — Простите, что прерываю, но я еще не прошел испытания.
— Ах, это мистер Бенджамин. Полагаю, ваши приключения прошлой ночью уже определили вашу судьбу. Тот, кто способен открыть вход во Внутренний круг, несомненно, может быть только перевозчиком. Ловчий на такое не способен.
— О'кей, — согласился Чарли.
— Послушайте! — воскликнул Алехандро Рамирес— Мы все спрашивали форель, а он почему не спрашивает?
— Повторяю: потому что мы уже знаем, кем он станет, — ответила ректор.
— Все равно это несправедливо, — пожаловался Алехандро.
— Он прав, — сказал Чарли, не желая выделяться. — Я тоже спрошу форель.
Через несколько минут Чарли уже стоял на середине озера. От темной воды веяло холодом; озеро казалось невероятно глубоким. Впрочем, как же иначе оно смогло бы вместить такую огромную рыбину?
Мальчик закрыл глаза, глубоко вдохнул и крикнул: «Я перевозчик!»
Как и следовало ожидать, форель не появилась. Чарли сказал правду. Облегченно вздохнув, он пошел на берег.
— Вы были правы! — крикнул он ректору, прыгая с камня на камень. — Я не ловчий.
Но как только он произнес эти слова, из темной глубины озера выпрыгнула форель, и Чарли мгновенно погрузился в вонючую и липкую темноту. Пока форель плыла к берегу, мальчик болтался среди ее скользких внутренностей. Через несколько мгновений в глаза ему ударил яркий свет — форель открыла рот и выплюнула его. Несколько раз перевернувшись в воздухе, Чарли плюхнулся на берег, больно стукнувшись о прибрежный песок.
Ученики смотрели на него, разинув рты.
— Ты цел? — спросила Вайолет, подбегая к нему.
— Ага, — ответил Чарли, вставая. — Вообще-то я такого не ожидал.
— Потому что в этом нет никакого смысла! — крикнул Теодор. — Я же говорил, что эта форель рехнулась! Когда Чарли сказал, что он перевозчик, она с ним согласилась, а когда он сказал, что не ловчий, она решила, что он врет. Но человек не может быть ловчим и перевозчиком одновременно!
— Правильно, — сказала ректор. — Если только он не двойная угроза.
Ученики переглянулись.
— А что это такое? — спросила Вайолет.
— Это человек, который является и ловчим, и перевозчиком. Таких очень немного, может быть, за двадцать или даже тридцать лет бывает только один. — Она взглянула на Чарли. — Ну, мистер Бенджамин, вы просто человек-сюрприз.
Чарли не нашел что ответить.
«Один за двадцать или тридцать лет».
Другой бы на его месте обрадовался, но для Чарли эти слова прозвучали так, словно ректор говорила о каком-нибудь мутанте — ну, например, как если бы ты родился теленком с двумя головами или рыбой с ногами. Он ведь всегда чувствовал себя изгоем. А теперь выходило, что он изгой вдвойне.
— Кошмар! — объяснял всем Теодор. — Чарли — двойная угроза! Чарли — ДУ!
— Перестань, — буркнул Чарли, чувствуя, что иногда Теодор поднимает шум там, где следовало бы помолчать.
— Послушайте, госпожа ректор, — не унимался Теодор, — а как насчет вас? Вы тоже двойная угроза? Вы ДУ, да?
— Не говорите глупости, мистер Дэггет, — ответила она. — Но я отвечу на ваш вопрос: да, я тоже двойная угроза, однако все это не так здорово, как вам кажется. Я могу быть и перевозчиком, и ловчим, но не одновременно. Это совершенно разные профессии, каждая из которых требует колоссального напряжения. Так что, как вы понимаете, заниматься ими можно только по отдельности.
— О, — произнес разочарованный Теодор. — То есть это вроде как иметь «астон мартин» и «феррари»: отличные машины, но на двух сразу не поедешь. И что из этого следует?
— Из этого следует, — ответила ректор, — что разнообразие делает жизнь более интересной, придает ей вкус, если хотите. А я предпочитаю жить со вкусом. — Ректор открыла портал на верхнюю палубу Академии. — На сегодня достаточно. Все свободны.
Спустя несколько минут по возвращении в Академию Чарли уже пробирался по одному из многочисленных трапов, опутывающих ствол баньяна. Рядом по веткам прыгал Теодор, возбужденно
