тебя мисс Бартли-Бейкон, гораздо больше, чем я себе представлял. Может, следует обдумать все получше?
— Оставьте нас, лорд Филпотс, — повторил Джефри более твердо.
Виконт взглянул на Розу и подмигнул ей, как человек, начавший какое-то дело и потерявший над ним контроль.
— Джефри, она такая крохотная. Пожалуйста, будь поласковее…
— Буду, буду, — нетерпеливо сказал Джефри. Вскочив с дивана, он вытолкал своего большого друга из комнаты и решительно закрыл дверь. Вернувшись к Розе, он постарался объяснить ей, в чем дело: — Не знаю, как много вы поняли из этого бреда, дорогая леди Роза, но так случилось, что мне тридцать лет, и все матроны, включая мою собственную мать, решили, что в этом году я обязан непременно обзавестись женой. Поймите меня! Я совершенно не хочу жениться, на что этим энергичным дамам абсолютно наплевать. Говорю вам, я в осаде со всех сторон. Они все время суют мне под нос своих дочек. Это очень неловкое положение, и, похоже, что единственный выход — сдаться и жениться. Верьте мне, я серьезно обдумал этот вопрос. Когда я действительно решусь жениться, то предпочту остаться свободным в своих действиях, и моя жена, безусловно, при щедром содержании, будет предоставлена своим собственным капризам. То есть я считаю наилучшим выходом для себя своего рода фиктивный брак. С другой стороны, вы… э… леди Роза, также нуждаетесь в разрешении своей столь же неприятной проблемы.
Роза опустила глаза. Сравнение голодной смерти на улице с преследованием энергичных мамаш с дочерьми на выданье показалось ей несколько странным.
— Мне кажется, обстоятельства вовсе не равны… — начала она.
Джефри снова зашагал по комнате, пропустив мимо ушей ее замечание.
— Если лорд Филпотс прав, а я должен признать, что у него прекрасная память на такие сведения, вы дальняя моя родственница и леди. Поскольку мне необходима жена, пусть даже временная, мы могли бы помочь друг другу.
— А как же мисс Бартли-Бейкон? Если я правильно поняла лорда Филпотса, ваша матушка выбрала ее… — Роза запнулась, содрогнувшись от мысли о мести ведьмы, когда та узнает, что бедная помощница модистки украла из-под ее высоко задранного носа главный приз сезона.
Лицо Джефри стало суровым, он свирепо посмотрел на Розу.
— Я не желаю жениться на девице, которую интересует только мой титул, — он присел перед Розой на корточки и взял ее маленькие ручки в свои большие ладони. Его голос смягчился, он улыбнулся ей, сверкнув ямочкой на щеке. — Видите ли, я не принуждаю вас. Вы вполне можете сказать мне «нет». Я помогу вам в любом случае. Вы не окажетесь на улице. Но… не хотите ли вы стать моей женой? По крайней мере, объявить помолвку?
Роза посмотрела на свои руки, утонувшие в его теплых ладонях, и неожиданно осознала, что если упустит этот шанс, то навечно затеряется на обочинах лондонского общества. Она подняла взгляд на прекрасное лицо, на глаза, пристально следящие за ней, и с трудом подавила вздох. Да, она очень хотела бы стать его женой. Во всех смыслах этого слова. Но он предлагает не это. Он предлагает возможность остаться в обществе, в котором она родилась. Но, может быть, когда-нибудь маркиз начнет хоть немного любить ее. И более странные вещи случаются в жизни, не так ли?
Роза постаралась заглушить внутренний голос, напоминавший, что это лишь временный выход и на самом деле она никогда не станет настоящей женой лорда Уайза. Ему вообще не нужна жена! И сколько бы раз он ни сопровождал ее на балы и приемы, сколько бы раз ни улыбался ей этой чудесной улыбкой, он никогда в нее не влюбится. Ее практичный ум ясно понимал это, но романтичная натура подсказывала, что всегда есть возможность чуда. Если только она не упустит этот шанс.
Она улыбнулась ему отчаянной улыбкой, и смело ответила:
— Я хочу этого больше всего на свете. Но что скажет ваша матушка?
Джефри пожал плечами, как будто его это совершенно не тревожило.
— Насколько я знаю свою мать, она скажет очень многое. Но она примет вас под свое крыло и будет оберегать, как оберегает все маленькие, беспомощные существа. Объявление о помолвке, несомненно, явится потрясающим сюрпризом для очень многих, но я думаю, что мы оба выгадаем. Предлагаю объявить о бракосочетании как можно скорее.
— Как хотите, — прошептала Роза.
— Хорошо, — Джефри погладил ее руку. — А теперь сообщим наши новости Милти. Наверняка он сейчас стоит на коленях, прижимая ухо к замочной скважине, и выглядит очень глупо.
Маркиз распахнул дверь, и Роза хихикнула, поскольку лорд Филпотс хотя и стоял совершенно прямо… но улыбался во весь рот. Озабоченный Деминг выглядывал из-за его плеча.
— Решил, что торжество вполне уместно, — весело объявил Милти, отходя в сторону, и Деминг внес поднос с бутылкой охлажденного шампанского и тремя высокими хрустальными бокалами. Милти бесцеремонно прошествовал мимо ошеломленного маркиза, уселся напротив Розы и от чистого сердца поздравил ее.
Глава четвертая
Мисс Шэрон Бартли-Бейкон зевала над поздним завтраком на Лестер-стрит, 1, когда явно возбужденная вдовствующая маркиза Эдерингтон быстро вошла в столовую. Ее напряженное лицо раскраснелось, а руки беспомощно порхали, будто выискивая в углах комнаты что-то, забытое их хозяйкой. Шэрон вздернула брови, но предпочла дождаться, пока маркиза по собственной воле не объяснит причину своего огорчения. Ей не пришлось долго ждать.
— Дорогая, ты не видела Хэмфри? Необходимо срочно найти его. Я просто вне себя, — провозгласила леди Лавиния и, демонстрируя, насколько она вне себя, тяжело опустилась на чиппендейловский стул напротив своей юной гостьи и забарабанила пальцами по столу.
— И в чем же причина вашего дурного настроения, дорогая мама Лавиния? — спросила Шэрон, лениво слизывая мед с большого пальца.
Ее интерес был притворным, ибо на самом деле неприятности со слугами ей были абсолютно безразличны. А волнение леди Лавинии и причина ее поисков грозного мажордома не могли быть связаны ни с чем иным. Что касается самой Шэрон, ее занимало другое: почему непокорный маркиз не появился сегодня к завтраку, как обычно по средам? Именно по этой и только по этой причине она встала с постели ни свет, ни заря и надела свое лучшее домашнее платье, голубое, разумеется, чтобы подчеркнуть потрясающую синеву своих глаз.
Леди Лавиния понизила голос, огляделась, убеждаясь, что никто не подслушивает, и процедила сквозь зубы:
— Этот невозможный человек привел в мой дом девочку, и, более того, он настаивает, чтобы я представила ее обществу по всем правилам!
Горячая, облитая медом булочка замерла на полпути к открытому рту Шэрон. Это уже интересно!
— Кто, Хэмфри? — недоверчиво спросила она.
— Конечно, не Хэмфри. Ну что ты, Шэрон! Я ищу Хэмфри, чтобы подготовить для нее спальню. Давно пропавшая из виду родственница, как он говорит, и он прав. Это есть в Семейной родословной книге. Написано черным по белому. Лэм!
— Лэм! Я уже слышала это имя, — Шэрон задумалась, и дрожь дурных предчувствий пробежала по ее позвоночнику. — Кто ее привел? Где она?
— Ну конечно, Джефри. Кажется, девочку выгнал из дома кузен с сомнительной репутацией… или что-то в этом роде… она зарабатывала на жизнь швеей… да еще у мадам Говард! У той самой мадам Говард! Если об этом узнают в свете, сплетен не оберешься! — предупредила леди Лавиния, подчеркнув свое предостережение выразительным кивком и причмокиванием.
— Эта девчонка! Она здесь? — спросила Шэрон, резко выпрямляясь. — Родственница? Не может быть. Вы сказали, что лорд Уайз привел ее в ваш дом, чтобы вы представили ее в свете? Возмутительно!
— Ну, если быть точней, это его дом, но не единственный, кстати сказать. Эдерингтон-Харроу был бы
