Викландскую мель. Небо теряло цвет, потихоньку наполняясь чернотой. Проглянули первые звезды, но они еще не успели разгореться и в море не отражались.
— Что там? — спросил он.
— Волшебная страна. Земля Большой Охоты.
— Земля? — переспросил он. — Да здесь до самого Лонг-Айленда никакой земли нет.
— А она под водой. Земля под водой.
— Морское дно?
Куинн кивнула.
— Чем я могу тебе помочь? — спросил он.
— Я бы хотела тебя нанять.
— Нанять? — Он едва сдержал улыбку. — Для чего?
— Я хочу знать, что там, внизу.
Она подумала о сонаре, исследующем дно. Представила себе звуковые волны, которые находят поселения луфарей, китов, русалок. И остатки лодки родителей.
— С этим я помогу, — сказал он.
— Только поскорее, до нашего отъезда. Тетя Дана говорит, что остается, но я знаю: она хочет увезти нас во Францию.
— Почему ты так решила?
Ей показалось или Сэм и вправду немного расстроился?
— Потому, что она не рисует. И в море не ходит. Их с мамой старая лодка так и стоит в гараже. А если бы тетя Дана собиралась остаться, то давно бы спустила ее на воду.
— Я слышал, ты неплохой моряк.
— Раньше была. Теперь я всего этого терпеть не могу. Так я могу вас нанять? И сколько это будет стоить?
— Я должен подумать.
— Ладно. Только у меня два условия. Первое: не рассказывайте о нашем уговоре тете. И никому, кроме меня, не говорите о том, что найдете.
— А что ты хочешь, чтобы я нашел?
— Этого я пока сказать не готова. Ну, договорились?
— Договорились, Куинн.
Они пожали друг другу руки. Сэм встал, и Куинн, хоть они и не условились еще, где, когда и почем, тоже встала и засыпала костер песком.
Дана ждала их у дверей. Куинн шмыгнула в дом, будто ничего особенного не произошло. Вынула из духовки свою тарелку и ушла наверх, в свою комнату, смотреть телевизор. Дана благодарно улыбнулась Сэму.
— Ты нашел ее. Спасибо.
— Не за что.
Кофе был готов. Дана взяла поднос с чашками, молоком и сахаром и отнесла его в гостиную.
— Тебе пора и самому завести детей, — сказала она, присев на краешек дивана. Сэм опустился на стоявший рядом стул. — Ты отлично с ними ладишь.
— Я иногда общаюсь с Клеа и ее семьей. Она сестра моей свояченицы, у нее сын и дочка возраста Куинн.
— Клеа и Каролина Ренвик? Мы с Лили никогда не были в их компании. Бывало, на Файерфлай-Бич устраивали вечеринки, и мы, заслышав музыку, шли тайком на берег — посмотреть. Как две Золушки, любующиеся из-за ограды на бал. Там пили шампанское, танцевали под звездами. Другой мир.
— И для меня другой, — признался Сэм. — Когда Джо женился на Каролине, меня пригласили в дом. Я там поначалу не знал, как сесть, где встать. Только потом понял, что меня искренне считают другом.
— Как будто заглядываешь в чужие окна.
— Вот именно. Я и не подозревал, что вы с Лили чувствовали то же самое.
Она кивнула:
— Я тогда сразу в тебе увидела родственную душу.
Сэм не ответил, но даже в полумраке было заметно, что он покраснел.
— А теперь ты никогда не ощущаешь себя чужой? — спросил он.
— Бывает… — тихо сказала она, глядя в окно. — Художникам это вообще свойственно. Мы не очень вписываемся в обычный мир, поэтому должны создавать свои собственные.
— Твои миры — подводные, — сказал он. — Ну, картины. Этот синий цвет, морское царство, русалка.
— Что? — спросила Дана, вздрогнув.
— Русалка, — повторил он, глядя ей в глаза.
— Ее никто не замечает, — сказала она. — Кроме одного человека…
— Лили?
Дана кивнула:
— Русалок я рисовала для нее. Всегда. Но тщательно их маскировала, чтобы другие не разглядели. Хвост — за водорослями, а туловище — за стайками рыб.
— Я их замечаю потому, что однажды две русалки спасли мне жизнь. В тот день, в Ньюпорте, мне так и показалось. Я пришел в себя и увидел тебя и Лили.
— Лили бы очень понравилось, что ты считал нас русалками, — улыбнулась Дана.
Про то, как это приятно ей, она умолчала.
Стало совсем темно, и она зажгла свечи. Пламя, готовое в любую секунду погаснуть, колебалось на ветру.
— Что ж, уже поздно, — сказал Сэм, ставя чашку на стол. — Во сколько мне приехать?
— Приехать?
— Ну да. Честно признаться, завтра у меня дела. Надо проанализировать данные, полученные с Бимини. В пятницу меня ждут в Йеле, так что лучше всего суббота.
— Сэм, ты о чем?
— Надо же заняться лодкой. Спустить ее на воду.
— Лодкой?
— Той, которая в гараже. Куинн мне про нее рассказала. Море тебя ждет, Дана.
— Мне нужны деньги, — невозмутимо сообщила Куинн.
— На что? — спросила тетя.
— Ты не должна меня спрашивать, — ответила Куинн. — Ты должна мне доверять.
Тетя Дана в соломенной шляпе и темных очках сидела на веранде и просматривала почту. Она вскинула голову и отложила письмо.
— И сколько тебе нужно? — спросила она.
Куинн едва сдержала улыбку. Как, оказывается, все просто.
— Пятьдесят долларов.
— Палатка с хот-догами, — сказала тетя Дана.
— Прости, что?
— Деньги придется заработать. Можно еще разносить газеты, но, если поставить палатку с хот- догами и брать по полтора доллара, продать надо будет штук тридцать с чем-то. На обзаведение я денег выдам.
— Мама никогда не заставляла меня работать, — возмутилась Куинн. — Она мне давала карманные деньги.
— И сколько?
— Пять долларов в неделю.
Тетя Дана достала из сумочки пять долларов и протянула их ей.
— Держи. Осталось заработать сорок пять.
