воздерживались от всяких выступлений вооруженного характера. Солдаты и офицеры задерживались мятежниками. Все повстанцы лихорадочно ждали подкрепления из пригородов. На поезде Гайды был поднят бело-зеленый флаг с красной полоской по диагонали.
Бывший председатель Областной Думы не постеснялся запачкать красным исторический бело-зеленый флаг.
Большевистский оттенок движения сразу дал себя чувствовать. Был констатирован факт выпуска прокламаций с лозунгом: «Передача всей власти советам». С офицеров срывали погоны.
В пригороде (Первая Речка) образовался Совет рабочих и солдатских депутатов.
К восстанию сразу же примкнула портовая чернь и самые темные элементы города. Это было так очевидно, что союзное командование решило не препятствовать Розанову ликвидировать восстание вооруженной силой.
В 2'/2 часа ночи, поставив орудия против вокзала, на углу Алеутской и Морской улиц, войскам генерала Розанова удалось выбить мятежников из здания вокзала орудийными выстрелами. В 6 часов 25 минут правительственными войсками были заняты нижний и средний этажи здания. Здесь удалась арестовать часть штаба Гайды во главе с начальником этого штаба полковником Гусареком. Несмотря на захват здания, мятежники, засевшие в верхних помещениях вокзала и на крыше, продолжали пулеметную и винтовочную стрельбу. Русские офицеры, находившиеся в гайдинском штабе, частью успели скрыться, а частью во время занятия здания были убиты. Убиты полковник Воронов, подполковник Солодовников, доктор Григорьев.
К утру мятеж был ликвидирован. Гайду задержали. Вместо главного командования сибирской армией, как ему обещало новое правительство, его ждал печальный удел неудавшейся авантюры.
Карьера молодого офицера закончилась. За его спиной осталось несколько сот трупов, жертв бессмысленного покушения с негодными средствами.
Совет министров, получив донесения Розанова, постановил приветствовать его за удачное подавление мятежа и предоставить Гайде выезд за границу.
Положение Розанова еще больше упрочилось.
Якушев, Краковецкий и Моравский скрылись у американцев. Американское командование относилось к выступлению более чем снисходительно. Японское же содействовало подавлению мятежа. Прожектор японского крейсера освещал вокзал, обнажая силы и позиции мятежников.
Обращение Совета министров
Прибыв в Иркутск, Совет министров должен был дать о себе знать. Отношение к нему было слишком безучастно. Министр труда Шумилов-ский составил еще в поезде декларацию, которая и была опубликована с датой приезда в Иркутск, 19 ноября.
«Тяжелы условия работы, — говорится в декларации. — Экономические затруднения достигли небывалых размеров, правопорядок расшатан постоянными волнениями и непрекращающимся своеволием. Дух корысти овладел целыми слоями общества, не удовлетворен ряд насущнейших нужд; многое еще осталось незаконченным в строительстве, и, играя на неудовлетворенных нуждах обывателя, большевистская агитация ведет усиленную подпольную борьбу против власти.
В настоящий момент более, чем когда-либо необходима для власти такая обстановка, в которой она могла бы с возможно большей быстротой разрешить самые острые вопросы дня, удовлетворить наиболее насущные нужды общества.
Совет министров постановил перенести свою резиденцию в Иркутск, наиболее крупный культурный центр Сибири, рассчитывая установить отсюда более тесную связь со всеми частями страны и объединить возле себя все государственно настроенные круги населения.
Для правительства не существует иных соображений и целей, кроме спасения раздираемой внутренними распрями России. Оно непреклонно верит в конечное торжество того великого дела, начало которому положено в 1918 году Временным Сибирским Правительством и которое ныне объединило под верховным руководством адмирала Колчака все национальные силы страны.
В дни тягчайших испытаний оно обращается к стране со словами бодрого призыва. Предстоящая работа правительства немыслима вне самой тесной связи с широкими прогрессивными кругами общества, хотя бы их взгляды и не всегда совпадали с взглядами власти.
Положение о Государственном Земском Совещании утверждено Верховным Правителем, и народные представители будут созваны в Иркутске в ближайший срок.
В сотрудничестве правительства и общественности будут познаны обоюдные ошибки, неизбежные и неотвратимые в обстановке спешной работы и лихорадочной гражданской войны. Признанные полезными и необходимыми мероприятия найдут себе скорейшее завершение. Осуществление того, что не может быть претворено в действительность силами одной власти, будет проведено в жизнь при активном содействии общества.
Родина с благодарностью вознаградит мужественных борцов за свободу, но строго покарает малодушных и лукавых.
«За землю, за охраненный законом свободный труд, за культуру, законность, истинное народоправство, за Учредительное Собрание!»
Искренна была эта декларация, и если бы зимой 1919 г. не начало господствовать в Сибири настроение в пользу соглашения с большевиками, если бы представители левых течений были более благоразумны — они нашли бы общий язык с властью, которая звала общественность в Государственное Земское Совещание для совместной борьбы против произвола.
Интервью о задачах власти
В развитие декларации и пояснение тех задач, которые стояли перед правительством по приезде его в Иркутск, я дал представителям печати особое интервью.
«Перемена резиденции сама по себе не является фактом решающей важности. Правительство было и осталось Российским, его цели и настроение — те же. Тем не менее было бы ошибочно считать, что с переездом Правительства в Иркутск ничего не изменяется. Не потому произойдут перемены, что столицей стал Иркутск вместо Омска. Печальные события на фронте, утрата громадной и богатой территории, тяжелое потрясение экономической жизни заставили искать новых методов управления. Не может считаться
