Сибирь, союзники и Колчак т.2

бесполезно забивают станции, агенты не знают, кого слушаться. А между тем напряжение работы на железнодорожной линии доходило до высших пределов. Стоило поехать на станцию Омск, чтобы увидеть, с какой лихорадочной поспешностью грузились один за другим эшелоны, увозившие на фронт подкрепления. В это время порядок нужен был больше чем когда-либо.

Накануне заседания министры были ознакомлены с темами, которые могут быть затронуты. Я решил посвятить в них адмирала. Устругов, Краснов и я отправились для этого втроем.

Необычность коллективного доклада сразу подействовала на адмирала возбуждающе. По-видимому, к тому же перед приемом министров у него были какие-то неприятные сведения. Впервые я видел его в состоянии почти невменяемом.

Он почти не слушал, что ему говорили. Сразу перешел на крик. Стучал кулаком, швырял все предметы, которые были на столе, схватил перочинный нож и ожесточенно резал ручку кресла...

Из болезненных, истерических выкриков можно было понять, что он изливал все накипевшее в его измученной душе.

— Все хотят быть главнокомандующими! Мало быть министром, надо еще быть генералом! Министр всё может сделать, но ему надо еще что-то, еще какие-то права...

— Всё плохо! Всё надо преобразовать! Да как же это можно делать, если враг с каждым днем приближается. Какие теперь преобразования!! Оставьте меня в покое. Я запрещаю поднимать подобные вопросы. Я приду сегодня в Совет министров и заявлю, что ни-ка- ких отставок, ни-ка-ких преобразований сейчас не будет!..

Аудиенция кончилась.

Генерал Головин

Когда мы вышли, утомленные и взволнованные, в соседней комнате сидело несколько генералов, в их числе недавно приехавший в Омск с секретным докладом о возможной помощи Англии начальник Академии Генерального штаба генерал Головин, один из наиболее крупных авторитетов военного дела.

Он был невольным свидетелем дикой сцены. Трудно было не слышать криков и воплей адмирала, хотя он и находился в соседней комнате.

Я познакомился с генералом Головиным и нашел в нем редкую для военного чуткость в политических вопросах. Он сразу понял, как важно ускорить преобразование Государственного Совещания, как необходимо сотрудничество с социалистами, понимал и разделял проекты преобразований, которые намечались.

Мне казалось, что это был наиболее подходящий товарищ Председателя Совета министров. И, зная по опыту, что преждевременное осведомление о кандидатуре только губит дело, я постепенно подготовлял к этому назначению Вологодского и адмирала.

Генерал Головин, как военный авторитет, мог бы не только подчинить влиянию Совета министров всех генералов старого и нового производства, но и направить деятельность Совета министров в сторону действительного обслуживания армии. Но мог ли он быть расположен остаться в Омске после таких сцен? К тому же он был болен.

Совместное заседание

Заседание состоялось. Адмирал приехал не в таком возбужденном состоянии, как был днем. Его речь на тему «не допущу» была произнесена совсем в других тонах: знаю, что нужно, но сейчас не могу. Однако насчет отставок и перемен в Совете он высказался довольно твердо, не забыл он и про голосования «семь и восемь» и «восемь и семь».

— Какую ценность имеет такое голосование? — сказал он.

Воцарилось молчание. У членов Совета министров не нашлось, что сказать Верховному Правителю.

Пришлось мне как инициатору совместных заседаний взять на себя роль запевалы. Я остановился только на теме о Совещании и доказывал необходимость неотложного разрешения этого вопроса.

Каково же было мое удивление, когдаЛ. И. Шумиловский, социалист по убеждению, со стороны которого я меньше всего ожидал возражений, стал доказывать, ссылаясь на исторические примеры, что это совершенно несвоевременно. «Уступки во время неудач всегда губят».

Правда, он затем перешел на тему о беззакониях и стал говорить о том, что всегда своевременно бороться с произволом, но эффект уже был достигнут. Преобразование Совещания отложили.

Адмирал резюмировал результаты в том смысле, что принципиально он согласен и подпишет соответствующий акт после первой победы.

Совет министров перешел к текущим делам.

Результаты

Дело было во всяком случае сдвинуто с мертвой точки. Начались совещания министров по вопросу о том, как создать Совещание. Моя мысль о желательности преобразования существующего Совещания была отвергнута.

Мне казалось, что преобразование было бы наиболее практичным и осуществимым. Последовавшее подтвердило правильность моей точки зрения: из более радикального проекта ничего не вышло, так как он требовал слишком длительной разработки и длительного периода осуществления. Но я не мог спорить против того, что организация Совещания на широких выборных началах, по существу, лучше. К этому склонилось мнение большинства. Одиночные же голоса высказывались даже в пользу созыва Сибирского Учредительного Собрания. В общем, настроение Совета министров было вполне благожелательно к предстоявшей реформе.

Скоро начались удачи на фронте. Долго подготовлявшееся наступление проходило с большим успехом. Войска дрались блестяще. Вместе с адмиралом на фронте был генерал Нокс. Он восхищался красотой наступления.

16 сентября

Адмирал выполнил, как всегда, свое обещание. Он немедленно по возвращении с фронта созвал Совет Верховного Правителя, куда привлек, кроме обычных членов, генерала Дитерихса и атамана Дутова.