Господин Кейтель, представьте пожалуйста ваш доклад по обзору военных действий за прошедшие полтора месяца. Кейтель раскрыл перед собой папку и взял в руку указку. Господа, в общих чертах Фюрер очень точно обрисовал создавшуюся ситуацию. Мы должны признать, что противник оказался лучше подготовлен к войне, чем мы предполагали. Блицкрига не получилось. Мы продолжаем наступать, но это происходит только потому, что это хорошо согласуется с тактикой, которую считают для себя выгодной русские. Тактика очень простая, и многократно реализованная русскими генералами еще со времен наполеоновских войн – используя необъятное бездорожье России, заманить туда войска противника и, не принимая генерального сражения, действуя малыми тактическими группами, навязать ему мобильную войну до полного военного и экономического истощения. Такую тактику мобильной обороны можно назвать 'оборонительным блицкригом'. Положение ухудшилось еще и тем, что мы, уверенные в достаточном уровне секретности подготовки к плану 'Барбаросса', не ожидали в момент начала операции заранее спланированных и тщательно подготовленных действий в нашем тылу, так называемых, 'террор групп' – аналога нашего 'батальона Бранденбург', только варварски увеличенного до размеров целой армии, под командованием уголовника Рокоссовского. Сейчас сложилась парадоксальная и крайне неприятная для нас ситуация – мы продолжаем наступление в глубину русского тактического пространства, но не способны контролировать свои тылы. Что бы обеспечить хотя бы минимальное снабжение наступающих Групп Армии Центр, мы должны снимать все больше и больше боеспособных частей для охраны наших тылов, в том числе и глубоких. Потери при проведении таких охранных мероприятий – в результате действий этой бандитской армии; коврового минирования по ночам дорог с воздуха и действия авиации противника, которая, за счет работы с глубоко замаскированных и легко меняющих свои позиции аэродромов имеет тактическое превосходство, особенно в свете чудовищных потерь нашей авиации в первые дни войны – сопоставимы с потерями на фронте при проведении наступательных операций. На направлении Группы Армий Север Единственный регион, где все оперативно тактические задачи можно считать частично выполненными – это Прибалтика. Русские нам ее просто отдали, превратив в огромный котел, который с одной стороны упирается в Западную Двину, по которой непрерывно курсируют тяжелые мониторы под очень сильным воздушным прикрытием и с опорой, на правом фланге – на полоцкий УР; а на левом на Рижский оборонительный узел, поддержанный дальнобойными орудиями Балтийского Флота, который опираясь на Моонзундские острова контролирует все прибрежное пространство Балтики. На правом фланге мы имеем мощную минскую группировку противника, вполне способную неожиданно перейти в контр наступление. Наши войска в районе Вильнюса, практически прекратили свое наступление, упершись в мощную минскую группировку противника. Фактически на этом направлении мы топчемся на месте – населенные пункты и стратегически важные точки переходят из рук в руки по многу раз, причем явно видна тенденция – русские стараются свести к минимуму свои потери в живой силе, выбивая нашу броне технику и разрывая цепочки материально технического снабжения. В Финляндии можно считать, что война завершилась, так и не начавшись, причем при явном взаимном сговоре сторон. Единственное, на что мы там можем рассчитывать, это не дать заключить перемирие официально и удержать на Советско-Финской границе максимальное количество частей РККА. На направлении Группы Армий Центр Из за чудовищной весенней распутицы на плохо оборудованных рокадах Белоруссии и разлива притоков местных рек, наши войска могут передвигаться только по основным дорогам и организовывать переправы только в ограниченном количестве мест. В результате практически непрерывного: ночного минирования, безкорпусными минами, неотличимыми по внешнему виду от комка грязи или булыжника, разминировать которые можно только прокатывая по дорогам тяжелые минные тралы; ударов ночных легких бомбардировщиков, для борьбы с которыми у нас нет соответствующих структур и техники; ударов русских террор групп, с которыми полевая жандармерия не способна бороться – все снабжение наших войск идет в дневное время, под непрерывной угрозой ударов дальнобойной артиллерии; фронтовой ударной авиации и летучих групп генерала Рокоссовского, имеющих адоптированную к условиям бездорожья легкую технику, и наносящих нам непрерывные фланговые удары броне пехотными подразделениями из Припятьских болот. Ситуация усугубляется малыми бронекатерами Припятьской Флотилии и легкой ударной авиацией с 'блуждающих' аэродромов. Обращаю внимание на то, что до сих пор не ликвидирован очаг сопротивления в Брестской крепости. Более того, в него несколько раз прорывалось пополнение, доставляемое по реке и, судя по всему, гарнизон, глубоко зарывшийся под землю минными галереями не испытывает трудностей с продовольствием и боеприпасами. Каждый раз, когда мы пытаемся провести окончательную зачистку ее территории, развалины начинают вести плотный пулеметно ружейный огонь по нашим войскам, при поддержки средних и ручных минометов,. Стратегически значение этой старой польской крепости небольшое, но ее влияние на моральный дух наших солдат крайне отрицательное. Поэтому, я еще раз повторяю, несмотря на продолжения нашими войсками наступления на этом направлении, общая ситуация там становится критической. Несколько лучше, несмотря на фактический отказ вести наступательные действия румынскими войсками, ситуация сложилась на юге. Другой тип ландшафта и несколько другая климатическая зона дала возможность нашим войскам сохранить достаточную свободу маневра, хотя в предгорьях Карпат мы так же ограничены главными магистралями для прохождения бронетехники. Основные потери наши войска понесли в первые три дня войны, когда, как и на западном фронте, наша авиация штурмовала пустые аэродромы, неся катастрофические потери, а затем, войска вели наступательные операции не имея авиационной поддержки. Немецко-румынская группировка Армии Юг понесла большие и неожиданные для нее потери при
