— Не может такого быть, — запротестовал Бастьен. — Я ведь познакомился с этой женщиной только сегодня.
— Любовь забавная штука, — пробормотал Винсент. — Бывает так, что она бьет сразу и наповал. Кстати, тебе это хорошо известно, — добавил он, пристально взглянув на Бастьена. И тут же, развернувшись, направился в спальню Люцерна.
Бастьен невольно вздохнул. Сказав, что ему это «хорошо известно», кузен, конечно же, имел в виду Жозефину. В те времена Винсент с Бастьеном были близкими друзьями, и Винни прекрасно знал, что Жозефина отвергла его и назвала «чудовищем». Именно после этой истории Бастьен утратил ко всему интерес и всецело отдался коммерции. С того времени он много и упорно трудился, преумножая свой собственный, а также семейный капитал. Деньги стали для него основой жизни — ведь они не предавали тебя и не судили, к тому же деньги никогда не говорили «нет». Но сейчас Бастьен чувствовал, что начинает забывать о работе. Ему не хотелось это признавать, однако было совершенно очевидно: в его жизни появилось нечто более важное, чем деньги.
Глава 5
— Какой чудесный день! — радостно воскликнула Терри.
Бастьен кивнул в знак согласия:
— Да, замечательный.
— Солнце светит! Птицы поют! Я очень люблю весну!
«Она говорит, как персонаж из мультфильма Диснея, — с раздражением подумал Бастьен. — Осталось только запеть оду солнцу».
Умудрившись даже не поморщиться, он снова кивнул:
— Да, верно, солнце.
Бастьен пробормотал это слово как проклятие. Ох, как же мог он забыть о солнце?! Ведь он кровопийца, вампир, и его время ночь! Увы, он совершенно потерял голову и пригласил Терри на прогулку. И теперь ему целый день придется бродить по залитому солнечным светом городу. А солнечного света сегодня в избытке. На небе ни облачка, и только в тени нью-йоркских домов удавалось хоть немного прийти в себя. Бастьен не удивился бы, узнав, что в этот день весь Центральный парк заполнен загорающими людьми, добровольно отдавшими на съедение солнечным лучам свою побелевшую за зиму кожу. Его кожу солнце, казалось, пожирало с особым усердием, и поэтому организму приходилось работать с огромной перегрузкой, чтобы успевать восстанавливать поврежденные и регенерировать погибавшие клетки (если бы он был смертным, его кожа старела бы с каждой минутой, но вместо этого его организм с каждой секундой все больше обезвоживался).
Собираясь на эту прогулку. Бастьен приготовил специальную сумку-холодильник — кулер, как они все говорили, однако он забыл взять ее с собой. Даже трудно представить, что Бастьен Аржено, редкостный педант, мог что-либо забыть. Но факт оставался фактом — он действительно забыл взять с собой консервированную кровь, хотя и приготовил ее заранее. «Впрочем, едва ли стоит об этом жалеть», — подумал Бастьен. Действительно, не мог же он исчезать время от времени, как предполагал вначале. Ведь для этого пришлось бы оставлять Терри одну. А в районе нью-йоркских блошиных рынков оставлять симпатичных женщин без сопровождения и надлежащего присмотра категорически не рекомендовалось.
— Эй, Бастьен! — окликнула его Терри, выводя из задумчивости. — Ты что, собираешься весь день простоять у этого лотка?
Он невольно вздохнул. Только над этим лотком имелся парусиновый навес, и вот уже несколько минут Бастьен стоял в тени этого навеса, пытаясь прийти в себя и сообразить, что же делать дальше. Но конечно же, он не мог простоять здесь весь день. Рано или поздно ему предстояло снова бросить вызов солнцу — хотя бы для того, чтобы как можно быстрее вернуться домой. Да, это было бы разумнее всего. Но Бастьену очень не хотелось раньше срока прерывать так хорошо начинавшуюся прогулку.
Утром, около шести, он проснулся в прекрасном настроении и сразу же направился в душ. При этом все его мысли были заняты Терри и о предстоящим походом на блошиный рынок. Насвистывая что-то весьма легкомысленное из оперетты более чем вековой давности, Бастьен оделся и вышел в гостиную, где обнаружил Криса Киза. Тот все еще сидел на диване, но уже не спал. Выглядел редактор довольно жалко. Похоже, провел очень беспокойную ночь. Бедняга наверняка не раз просыпался, а потом снова задремывал. Впрочем, ему больше ничего не оставалось делать, поскольку он не знал, какую комнату ему отвели. Но даже если бы и знал, то все равно не смог бы перебраться туда самостоятельно.
Бастьен без особого интереса слушал жалобы и стенания редактора по поводу бессонной ночи. Когда же тот сказал, что Терри, очень рано проснувшаяся, сейчас принесет ему стакан воды, чтобы он смог принять еще одну таблетку обезболивающего, Бастьен тут же покинул его и отправился в кухню. Оказалось, что Терри уже набирала для Криса свежей воды. Воспользовавшись моментом, Бастьен предложил ей посетить вместе с ним несколько блошиных рынков; при этом он так нервничал, что едва сдерживал дрожь в голосе.
Расслабился Бастьен только после того, как Терри, оживившись, сказала, что такая прогулка доставила бы ей огромное удовольствие. Заверив гостью, что они обязательно зайдут куда-нибудь позавтракать, прежде чем отправиться на рынок, Бастьен извинился и вышел. Спустившись на лифте в офис фирмы, он быстро набросал список поручений для секретарши, чтобы Мередит занялась в понедельник решением неотложных проблем с самого утра. Список получился не слишком длинный, но все дела требовали тщательности и внимания. Первым пунктом Бастьен поставил поручение о розыске миссис Гуллихэн или ее родственников, если таковые проживали в Нью-Йорке. Вторым номером шел «кухонный вопрос» — следовало закупить самые разнообразные продукты и обеспечить кухню всевозможной посудой. Третьим и последним распоряжением стала отмена всех запланированных на ближайшую неделю деловых встреч. Оставив записку на столе секретарши, Бастьен вернулся в верхние апартаменты, где жалобно вздыхавший Крис Киз сообщил ему, что Терри пошла принимать душ и переодеваться.
Бастьен был в прекрасном расположении духа, так что даже проникся сочувствием к редактору. Прихватив его спортивную сумку с вещами, он помог ему перебраться в спальню, расположенную между комнатой, которую занимал Винсент, и комнатой Терри. Более того, он даже проводил парня в ванную, а потом терпеливо дожидался, когда тот приведет себя в порядок. После этого Бастьен снова отвел редактора в комнату, уложил его в постель и вручил ему пульт управления телевизором. Пожелав гостю спокойного отдыха, Бастьен на прощание сообщил ему, что завтрак скоро принесут.
Сделав все, что в данный момент можно было сделать для Криса, Бастьен направился в гостиную, где его ждала Терри, уже одетая и готовая к выходу. Когда он увидел ее лицо, светившееся радостным предвкушением, все остальные мысли тотчас вылетели у него из головы. Вероятно, именно поэтому он согласился ехать на «настоящем желтом нью-йоркском такси», хотя до этого собирался везти гостью на собственном «мерседесе» с затемненными стеклами. Терри захлопала в ладоши и тут же сказала, что хотела сама поймать такси. Конечно же, и на эту ее просьбу Бастьен ответил согласием.
Когда они вышли на улицу и подошли к краю тротуара, Терри столь изящно и уверенно взмахнула рукой, что перед ними тотчас же остановились две машины. Всю дорогу Терри улыбалась и болтала. Когда же они наконец выбрались из такси, оказавшись под жгучими лучами весеннего солнца, внезапно вспомнил, что забыл взять с собой кровь. Беспомощно озираясь, он спрашивал себя: «Неужели я проявил такую беспечность? Как так? Что же теперь делать?»
Конечно, можно было бы купить в одном из киосков «стетсон»[2] и рубашку с длинными рукавами, но наряжаться таким образом Бастьену не хотелось. Он полагал, что в таком наряде выглядел бы крайне нелепо. С таким же успехом можно купить клоунский нос и клоунские башмаки.
Но что же все-таки делать? Ведь яркое солнце часа за три-четыре просто убьет его…
Бастьен невольно вздохнул. Было ясно, что день складывался совсем не так, как ему бы хотелось.
