они ужинали, показался ей не самым подходящим местом для общения. «Что ж, ничего удивительного, — подумал Бастьен. — Ведь такой жизнерадостной, такой веселой и открытой натуре, как Терри, конечно же, было очень неуютно в тихом полутемном зале дорогого ресторана. Более того, она там скорее всего томилась и изнывала от скуки».
Они прошли чуть больше квартала — при этом Терри восторженно говорила о спектакле — и зашли в «Мейсон» — ресторан, атмосфера которого гораздо больше располагала к непринужденному общению. При ресторане имелся открытый дворик, заполненный посетителями, наслаждавшимися не по сезону теплым ночным воздухом, и Бастьен был очень доволен, что Терри предложила посидеть на открытой веранде.
И они почти сразу же заговорили о спектакле, на котором побывали, и Терри, оживившись, снова принялась восторгаться увиденным, так что Бастьен решил, что непременно еще несколько раз сводит ее в театр, пока она здесь, в Нью-Йорке. И это «пока» напомнило ему о том, что в конце концов Терри вернется домой в Англию — эта мысль показалась ему ужасно неприятной, пожалуй, даже пугающей. Более того, эта мысль заставила его подумать о том, что до сих пор, до встречи с Терри, его жизнь была, в сущности, бегством от жизни, — и, увы, его это вполне устраивало, ему казалось, что все, кроме работы, является глупым и совершенно никчемным времяпрепровождением.
Но почему же он был так глуп? Почему же не понимал, что жизнь может быть гораздо интереснее?
Глава 8
Рассказывая о тех временах, когда они с Кейт были совсем еще девчонками, Терри вдруг осеклась и с удивлением осмотрелась — только что, отвечая на вопрос одного из посетителей, официантка сказала:
— Пятнадцать минут пятого.
Взглянув с удивлением на своего спутника, Терри спросила:
— Неужели уже действительно пятый час?
Бастьен же, казалось, еще больше удивился.
— Сколько-сколько?! — вскричал он. — Пятый час?! Не может быть! Девушка должно быть, ошиблась. — Взглянув на часы, Бастьен пробормотал: — Да, действительно… Кто бы мог подумать…
Они пристально посмотрели друг на друга и тут же расхохотались.
— Думаю, за разговорами мы потеряли счет времени, — с улыбкой заметила Терри.
— Да, ты права, — кивнул Бастьен. — Но если честно, то мне нравится терять счет времени, когда мы вместе.
— И мне тоже, — пробормотала Терри, отводя глаза. Она боялась, что Бастьен прочтет в них те чувства, которые она сейчас испытывала. Осмотревшись — во дворике ресторана полдюжины столиков были еще заняты, — Терри с удивлением проговорила: — Странно, что они еще не закрылись. Я думала, что все бары и рестораны Нью-Йорка в это время закрываются.
— Похоже, что это не так, — сказал Бастьен. Тоже осмотревшись, он увидел табличку, висевшую у входа в патио, и добавил: — О, да они же открыты круглосуточно.
Проследив за его взглядом, Терри в смущении пробормотала:
— А я и не заметила…
Бастьен рассмеялся:
— Я тоже не заметил, только сейчас увидел.
С минуту оба молчали. Потом Терри, поежившись, сказала:
— Немного холодновато.
В ночном воздухе и впрямь повеяло прохладой, и было ясно, что Терри мерзла в своем легком коротеньком платье.
— Думаю, нам пора домой, — сказал Бастьен.
— Да, конечно, — согласилась Терри и тут же тихонько вздохнула — было огорчительно, что такой замечательный вечер подходит к концу. Она не возражала бы, чтобы он длился целую вечность.
Тут Бастьен встал и помог ей подняться. Потом снял свой пиджак и, распахнув его, протянул Терри:
— Вот, накинь. Сейчас настолько поздно, вернее — настолько рано, что нам, вероятно, придется потратить какое-то время, чтобы найти такси. Надеюсь, ты еще сможешь немного пройтись в этих туфлях.
— Да, конечно, — ответила Терри, накидывая на плечи пиджак. Они просидели в этом ресторанчике больше двух часов, но почти не притронулись к вину, которое заказал Бастьен, — были слишком увлечены разговором. Взглянув на своего спутника, Терри спросила: — А как же ты? Уверен, что пиджак тебе не понадобится?
— Не беспокойся за меня. Я закаленный.
— М-м-м… — Терри поплотнее запахнула на себе пиджак и с улыбкой пробормотала: — Он такой теплый… и от него чудесно пахнет… как от тебя.
— В самом деле? — Бастьен судорожно сглотнул. — Ну, что же это за запах?
— Это… — Терри чуть повернула голову и, уткнувшись носом в лацкан пиджака, пробормотала: — Действительно приятный запах. Во всяком случае, мне очень нравится.
Бастьен взглянул на нее пристально:
— Ты всегда так откровенна?
Она немного помолчала, потом спросила:
— А это плохо?
Тут к их столику подошла официантка и взяла деньги, которые Бастьен уже положил на книжку меню. Взглянув на купюры и по достоинству оценив чаевые, девушка поблагодарила и пожелала поздним посетителям спокойной ночи. Бастьен с улыбкой кивнул и, взяв Терри под руку, вывел ее на улицу.
Его любезность и обходительность нравились Терри. Бастьен всегда открывал перед ней двери и всегда заботился о ней. Очень ей нравилось и то, что он, делая заказ, спрашивал, какое блюдо она хотела бы заказать. Лишь очень немного мужчины вели себя так же, как он, и от его обращения веяло куртуазностью былых времен. Некоторых современных женщин такое обращение, возможно, покоробило бы или даже оскорбило, — но только Терри, напротив, было очень приятно, что мужчина так о ней заботится; рядом с Бастьеном она чувствовала себя настоящей женщиной — красивой, кокетливой и немного избалованной.
«Но ведь к такому обращению можно и привыкнуть», — в испуге подумала Терри. А уж ей-то ни в коем случае нельзя было к этому привыкать.
Стараясь как-то отвлечься от своих мыслей, Терри окинула взглядом здания, возвышавшиеся вокруг них, словно черные скалы на фоне светлеющего неба.
— Как здесь красиво! — воскликнула она. — Правда, немножко страшно!
— Да, действительно красиво, — с некоторым удивлением согласился Бастьен. Он тоже окинул взглядом чернеющие силуэты высоченных строений. — Хм… Как странно… Я множество раз здесь проходил, но мне никогда не приходило в голову посмотреть вверх.
Терри кивнула, нисколько не удивившись. Большинство людей порой настолько свыкаются с окружающей их красотой, что перестают замечать даже самые великолепные ее проявления.
Немного помолчав, она сказала:
— А что ты имел в виду, когда спросил, всегда ли я откровенна?
Бастьен, казалось, о чем-то задумался. Наконец тихо проговорил:
— Дело в том, что лишь очень немногие из женщин признались бы, что им нравится запах мужчины. Почти все они скорее всего бы сделали вид, что им это безразлично. Но в тебе, похоже, нет ни капли притворства, похоже, ты в такие игры не играешь.
Терри пожала плечами:
— Игры — это ведь для детей, не так ли?
Бастьен громко рассмеялся. И она, взглянув на него с удивлением, спросила:
