случай.
— Еле тащимся, — произнес Люцерн, с тоской глядя в затемненное стекло лимузина.
Бастьен с усмешкой кивнул:
— Да, верно, но скажи спасибо, что хоть не стоим в пробке. По закону Мэрфи это было бы в самый раз, верно?
Люцерн лишь хмыкнул в ответ, потом вдруг сказал:
— Наверное, нам придется сделать табличку.
Бастьен с удивлением взглянул на брата:
— Ты что, не сможешь узнать Терри по фотографии?
Люцерн пожал плечами:
— Может, и смогу.
— Может, и сможешь? — переспросил Бастьен. — Знаешь, я очень боюсь, что мы каким-то образом пропустим ее. А если мы не встретим кузину твоей будущей жены…
— Об этом даже думать не хочется, — пробурчал Люк.
Покосившись на брата, Бастьен невольно рассмеялся. Он прекрасно понимал, почему именно ему Кейт поручила встретить свою кузину и лучшую подругу. Ведь Люк и впрямь мог бы упустить Терри, если бы поехал встретить ее один. К тому же Люк был очень молчалив. Он начинал разговаривать только в тех случаях, когда рядом с ним оказывалась Кейт. И только тогда на его лице появлялась улыбка. Похоже, она пробуждала в нем нечто такое, чего не мог пробудить никто другой. И это таинственное «нечто» тотчас исчезало, едва лишь Кейт исчезала из виду. Когда ее не было рядом, из Люцерна невозможно было вытащить более нескольких слов — он в ответ на вопросы обычно лишь неопределенно хмыкал или пожимал плечами.
— Так как же табличка? — напомнил Люк.
Бастьен снова рассмеялся:
— Что ж, может, действительно надо сделать табличку. Тогда возьми на заднем сиденье мой портфель.
— А что написать? — тотчас же спросил Люк.
Бастьен с удивлением взглянул на брата. Оказалось, Люцерн проявил необычайное проворство. За несколько секунд он умудрился достать с заднего сиденья портфель и вытащить из него большой блокнот и ручку. И теперь он уже приготовился писать.
— Просто напиши ее имя, — ответил Бастьен.
— Готово, — отозвался Люцерн, нацарапав на листке имя «Терри». — А какая у нее фамилия?
Бастьен снова взглянул на Люка с удивлением. «Что-то братец сегодня разговорился…» — подумал он с усмешкой.
— Ты меня об этом спрашиваешь, Люк? Ведь она — кузина твоей невесты, а не моей.
— Да, конечно… — пробормотал Люцерн. Пожевав губами, спросил: — А Кейт не упоминала об этом за ленчем?
— Нет, насколько я помню, — ответил Бастьен. — Неужели ты действительно не знаешь фамилию?
Люк молча пожал плечами.
Оторвав взгляд от дороги, Бастьен снова посмотрел на брата:
— Но ведь Кейт, наверное, упомянула ее фамилию хотя бы несколько раз…
— Полагаю, что да, — буркнул Люк. Он ненадолго задумался, потом, склонившись над листком, начал что-то писать.
Решив, что его брат все-таки вспомнил фамилию Терри, Бастьен с улыбкой кивнул и, сосредоточившись на дороге, прибавил скорость. Бросив взгляд на приборный щиток, он прикинул время и сказал:
— Если ее рейс не прилетит пораньше, а таможня займет не менее двадцати минут, мы вполне можем успеть в аэропорт, прежде чем она потеряет надежду и запрыгнет в такси. Но куда она может направиться, если ее никто не встретит?
— Вероятно, в офис Кейт.
— Да, конечно. То-то Кейт обрадуется… Но будем надеяться, что самолет не прилетит раньше времени.
И действительно не прилетел. То есть вообще не прилетел.
— Задерживается на два часа, — проворчал Люцерн, рассматривая оранжевые буквы на табло прибытия рейсов. — Понятно!.. Устроить такую гонку ради того, чтобы теперь два часа слоняться по этому муравейнику.
Бастьен усмехнулся, глядя на брата; тому было явно не по себе от сотен сновавших вокруг людей. Приехав в аэропорт, они узнали, что самолет, которым летела кузина Кейт, совершил незапланированную посадку в Детройте из-за «некоторых технических неполадок». Таким образом, в аэропорт Кеннеди самолет прибывал с опозданием на два часа. Решив узнать, что же, собственно, случилось, Бастьен подошел к стойке справочной службы и тут же выяснил, что в лайнере возникла проблема с одной из туалетных комнат. Служащая, конечно же, ничего ему не сказала, авиакомпания постаралась скрыть неприятный, хотя и совсем неопасный эпизод. Ведь формулировка «некоторые технические неполадки» звучит гораздо пристойнее, чем «извините, но у нас протекает туалет», не так ли? В компании не хотели, чтобы журналисты принялись острить, выдавая комментарии типа «Рейс — дерьмо в небесах». О неполадках в туалете Бастьен узнал, погрузившись на несколько секунд в сознание служащей авиакомпании.
Так что теперь им предстояло как-то убить эти два часа, и братья решили отправиться в бар, чтобы немного отдохнуть в приятном полумраке заведения. Когда же объявили о прибытии самолета Терри, они вернулись в зал ожидания. Минут через десять Бастьен сказал:
— Вот они. — Он указал на усталых пассажиров, выходивших в зал. — Где же твоя табличка?
— Ах да. — Люцерн вытащил из кармана листок и развернул его.
Не веря своим глазам, Бастьен уставился на листок. Выхватив его из рук брата, прочитал:
— Терри — кузина и лучшая подруга Кейт.
— Я так и не смог вспомнить ее фамилию, — пояснил Люцерн, пожав плечами. — Но она сразу поймет, что мы ее встречаем. Осмотрись хорошенько… Тут целая толпа выходит, и она вполне может быть среди них.
Бастьен посмотрел в сторону арочного прохода, из которого по трое-четверо появлялись прибывшие пассажиры. И казалось, что пассажиров задержавшегося рейса не слишком тщательно досматривали.
— Должно быть, компания расстаралась, чтобы хоть как-то компенсировать задержку рейса. На таможне, вероятно, были дополнительные люди.
Люцерн привычно хмыкнул в ответ. Бастьен же поднял над головой импровизированную табличку. Прибывшие пассажиры бросали на листок равнодушные взгляды, затем, вчитавшись, с улыбками покачивали головой и шли дальше.
Братья, изредка переглядываясь, молча стояли в ожидании Терри. Но минута проходила за минутой, поток пассажиров постепенно таял, а кузина Кейт все не появлялась. По прикидкам Бастьена, большая часть пассажиров рейса уже покинула зал. Но где же Терри? Неужели они все-таки упустили ее?
И тут Бастьен вдруг увидел, как прямо к нему решительно направляется какая-то молодая и очень симпатичная женщина. Возможно, он и не узнал бы Терри, если бы она не улыбалась ему так приветливо… С облегчением вздохнув, Бастьен опустил руки с табличкой, уже начавшие затекать.
Кузина Кейт была такой же симпатичной и аппетитной, как и на фотографии, но вот прическа у нее была другая. На снимке волосы ее были стянуты на затылке в «конский хвост», а сейчас они, распущенные, ниспадали на плечи чудесными каштановыми волнами. «Похоже она любит носить джинсы», — мысленно отметил Бастьен. На Терри были белые джинсы в обтяжку и белая футболка с символикой университета «Лидс», завершали наряд белые же кроссовки.
Приблизившись к Бастьену, она с радостной улыбкой воскликнула:
— Так вы Люцерн?! — Немного помедлив, Терри обняла его. — Ах, Люцерн, Кейт мне столько о вас
