— А вот она спит.
— В твоей постели или в своей?
Бастьен проигнорировал вопрос. Выпрямившись, он скомкал полотенце и бросил его в мусорное ведро под раковиной. Где спала Терри — это никого не касалось.
К сожалению, Винсент и так знал слишком много. Кузен был свидетелем его неудачного опыта с Жозефиной, а теперь, когда он влюбился во второй раз, все опять происходило прямо на его глазах. Что же касается Жозефины, то нельзя сказать, что он по-настоящему ее любил. Скорее то было просто увлечение — теперь-то Бастьен это понимал. Понял же благодаря Терри, чувства к которой гораздо сильнее, чем то, что он когда-то испытывал к Жозефине. Следовательно, сейчас ему будет намного больнее, если Терри отвернется от него, как в свое время Жозефина. И что самое обидное, вновь свидетелем его фиаско станет Винсент.
— Поверь, это не доставит мне радости, как не доставило и тогда, — тихо проговорил кузен, очевидно, прочитавший его мысли. — К тому же я не думаю, что все кончится точно так же. Терри — не Жозефина.
Бастьен в раздражении пожал плечами и, взяв стакан с кровью, сделал большой глоток. Ему следовало тщательно контролировать свои мысли, но он стал постоянно упускать это из-за того, что слишком увлекся Терри. Он уже несколько дней не ставил психозащиту и был совершенно открытый.
— Поверь, Терри совсем другая, — продолжал Винсент. — Я уверен, она не отвернется от тебя, как Жозефина.
— Откуда ты знаешь? — спросил Бастьен. В душе его зарождалась надежда; ему очень хотелось верить, что кузен прав, но в то же время он боялся в это верить.
— Дело в том, что сейчас — совсем другое время, — пояснил Винсент. — Жозефина считала тебя монстром, отвратительным созданием. А Терри — современная женщина, к тому же очень неглупая. Полагаю, она сумеет все понять и правильно оценить ситуацию. Более того, мне кажется, она верно оценит те выгоды, которые сможет получить, присоединившись к нам. Навсегда молодая и красивая, навсегда сильная и здоровая. Очень немногие способны от этого отказаться.
— И все же она может отвернуться, — возразил Бастьен. — Не каждый захочет жить вечно.
— Ты, конечно, прав, — согласился актер. — Да, она может отвернуться. Так стоит ли рисковать? Откажись от нее, просто забудь о ней.
Бастьен бросил на кузена многозначительный взгляд.
— Что, не сможешь? — Винсент улыбнулся. — Тогда придется рискнуть. Но ведь каждый новый день — тоже риск. И вообще, риск — это все, что мы делаем. Так неужели ты откажешься от своих чувств к ней, неужели откажешься от этой жизни, чтобы избежать боли в будущем — боли, которой, возможно, никогда не будет?
Ответить на этот вопрос было очень просто. Конечно, он ни за что не откажется от нее добровольно. Она была для него как наркотик, к которому он уже пристрастился и без которого уже не мог обходиться. Нет, он не сможет от нее отказаться — в этом Бастьен был абсолютно уверен. Более того, он точно знал, что за те чувства, которые он испытывал сегодня, завтра он мог бы заплатить любую цену. Но с другой стороны, это вовсе не означало, что он перестанет беспокоиться о том, что будет завтра.
— Черт побери! — выпалил Винсент, читая мысли Бастьена. — Ты хочешь сказать, что и не было никакой необходимости уговаривать тебя? Так какого же дьявола я тут распинался, если ты сам уже все решил?
— Просто мне нравится говорить о ней, — ответил Бастьен с улыбкой. — Конечно, быть вместе с ней мне нравится гораздо больше, но и говорить о ней приятно. К тому же всегда приятно, когда тебя поддерживают.
Винсент фыркнул и, шагнув к двери, заявил:
— Я сейчас уезжаю.
— А когда вернешься? — спросил Бастьен, провожая кузена к лифту.
— Поздно вечером в воскресенье. Или рано утром в понедельник. — Винсент вошел в лифт и с усмешкой взглянул на Бастьена. — Ты ведь понимаешь, что это значит, не так ли?
— Нет, не понимаю. А что это значит?
— На весь уик-энд пентхаус в полном вашем распоряжении. — Винсент протянул руку к ряду кнопок. — Ты можешь заниматься с ней любовью в любой комнате и в любое время, не беспокоясь о том, что ее реакция будет слишком громкой. А она бывает очень громкой, — добавил он, нажимая кнопку первого этажа. — Должно быть, ты все делаешь правильно.
Бастьен молча улыбнулся, а кузен продолжил:
— Черт возьми, ты можешь заняться с ней любовью даже в лифте. — Как думаешь, может, стоит это заснять и сохранить для потомства?
Бастьен не успел ответить, так как двери лифта в этот момент закрылись и кабина начала спускаться на первый этаж. Но он, конечно же, не собирался сделать этого без ведома и желания Терри. Нет-нет, ни в коем случае. Да, было бы очень заманчиво заснять все на пленку, а потом посмотреть вместе с Терри, — но ведь она почти наверняка откажется…
И вообще, это все глупые фантазии. Но кое в чем Винни прав. Теперь они действительно могли заниматься любовью в любой комнате пентхауса. Они уже проделали это в гостиной на диване, а вот на стойке бара еще не пробовали. И на бильярдном столе. А также на полу. И еще…
Бастьен вдруг понял, что уже вошел в квартиру и со стаканом в руке направляется к себе в спальню. Невольно рассмеявшись, он поспешил обратно в кухню, чтобы ополоснуть стакан. Затем, даже не потрудившись поставить его на место, он чуть ли не бегом бросился в спальню — разбудить Терри.
Терри бросила еще один готовый цветок в соответствующую коробку, потом потянулась и встала. Близился вечер, и следовало разбудить Бастьена. Впрочем, он уже бодрствовал сегодня. Дважды. Первый раз — когда последовал за ней в душ, затем — когда в середине дня пробрался к ней в постель и разбудил ее, разбудил восхитительнейшим образом!
Бастьен разбудил ее поцелуями и ласками и сообщил ей, что Винсент уехал на выходные, а это означало, что все апартаменты пентхауса находились в их полном распоряжении. А потом он стал описывать все те комнаты, где собирался заняться с ней любовью. Терри слушала его с любовью и даже временами смеялась, слыша в его голосе неуемную радость. Но она, конечно же, радовалась не меньше.
Но вот потом, когда он наконец покончил с рассказами, дело приняло серьезный оборот, и Терри перестала улыбаться. В постели этот мужчина был настоящей динамо-машиной, способной доводить ее до экстаза. Что же касается всех остальных комнат пентхауса, то получилось так, что мистер Аржено, несмотря на свои грандиозные планы, не пожелал выбираться из постели. Но это не имело значения — им не требовался дополнительный стимул для возбуждения в виде какого-то нового места, все было замечательно и в спальне Бастьена. Да-да, замечательно, чудесно, изумительно!
А потом, утомленная страстью, Терри задремала в объятиях Бастьена. Однако проспала недолго. Проснувшись, она на цыпочках вышла из комнаты, чтобы еще раз принять душ и на скорую руку приготовить завтрак. Отыскав на кухне пачку мюсли и пакет молока, Терри отправилась в кабинет: она решила сделать еще некоторое количество цветов, пока Бастьен спал. Соорудив десяток бумажных пионов, она поняла, что Бастьен не спешит просыпаться. «А может, стоит разбудить его, как недавно он разбудил меня?» — подумала Терри. С улыбкой, немного поразмыслив, решила, что это — замечательная идея.
Быстро прибравшись в кабинете, Терри осмотрелась и, убедившись, что все в порядке, направилась в спальню Бастьена.
Когда она вошла к нему, он еще спал — спал как убитый. Не отрывая взгляда от его лица, Терри подошла к постели. Спящий он был дьявольски красив, даже более красив, чем бодрствующий. Вот только его волосы отчего-то были всклокочены. Нежность обуяла Терри, и ей вдруг захотелось пригладить его непокорные волосы. И хотелось поцеловать его в губы.
Остановившись у кровати, она какое-то время колебалась. Потом быстро забралась под одеяло, прильнув к горячему телу Бастьена. Несколько мгновений она медлила, не зная с чего начать. Затем вспомнила, что Бастьен разбудил ее своими ласками и поцелуями, вот только целовал он ее не в губы. Его
